Иуды в погонах

Смыслов Олег Сергеевич

Вопросы питания советских военных советников и специалистов возлагались на переводчиков. С этого начался наш доверительный разговор с Хуа о роли переводчиков в процессе их работы и общения с советскими специалистами. Мне показалось это интересным. — Генералиссимус сам написал инструкцию для нас, — рассказал Хуа. — Инструкция строгая и требовательная. — Вы даже уверены, что писал её сам главком? — спросил я. — Да, конечно. Я даже сам принимал в этом участие. Она подчёркивает, это сказано в самом начале, что советские военные советники — люди дела, не любят пустословия и безделья, на их содержание государство тратит большие деньги, поэтому каждый переводчик должен это учитывать и создавать русским такие условия, при которых бы они затрачивали минимум своего полезного времени на быт. — Что

под этим имеется в виду? — Квартира, питание, транспорт. Рикшами вы не пользуетесь, значит, надо заботиться об автотранспорте. Кроме того, — здесь он улыбнулся и, слегка понизив голос, добавил: — Вообще удовлетворение всех ваших желаний. Я не обратил тогда внимание на эту фразу, хотя мне показалось, что этим вопросом он занялся бы охотнее…

После долгого, в течение всего дня, перегона наша машина остановилась у подъезда лучшей, хорошо сохранившейся после бомбёжек гостиницы в одном из известных городов Китая — Гуйлине. Входя в зал фешенебельного ресторана, я заметил за столиками “золотую” китайскую молодёжь, много иностранцев. Почувствовал, как привлекло внимание присутствующих появление советского человека в китайской военной форме. Но оказалось, что здесь был ещё один советский военный, и тоже в китайской форме. Он подсел к нашему столику, и тут выяснилось, что полковник Власов в Гуйлине один и потому, как он выразился, прозябает здесь в окружении “одних китайцев”. Его иронию я отнёс к излишнему пользованию чайником с рисовой водкой, которую здесь подают в подогретом виде. Из дальнейшего разговора, его откровенных признаний и поведения я понял, что Власов потерял человеческое обличье, пал, поддавшись “заботе об удовлетворении всех желаний”. Было совершенно очевидным, что дальнейшее пребывание Власова на своём посту недопустимо. Вскоре он был отозван и отправлен в Союз…» ^{42} Эта встреча произошла в ноябре 1939 года.

А предшествовало ей другое событие. В мае Александра Ивановича Черепанова (главного военного советника) срочно отзывают в Москву. С июня 1939 года он находится в распоряжении 11-го отдела Генштаба Красной армии ^{43} . Именно в мае Власов временно исполняет обязанности главного военного советника до августа 1939 года, т.е. до того дня, когда его переведут в приграничные районы Монголии «за нарушение норм поведения советского коммуниста за рубежом».

Так что же произошло? «Некоторые исследователи жизни Андрея Андреевича полагают, что он больше викторий одержал в постельных баталиях, чем на поле брани. И им возразить трудно. Впрочем, судите сами.

Во время командировки в Китай он сумел соблазнить жену Чан Кайши. В то же время Андрей Андреевич не пожалел денег, чтобы купить сроком на 3 месяца 16-летнюю китаянку для своих любовных утех», — утверждает П. Пальчиков ^{44} .

По этому поводу есть и ещё одно документальное подтверждение, а именно — в исследовании А.Ф. Катусева и В.Г. Оппокова, которые достаточно основательно ознакомились с уголовным делом Власова. «Вершиной карьеры Власова в тридцатые годы стала командировка в Китай, что являлось актом высокого доверия и открывало ему ещё более заманчивую перспективу. Так вот, именно на это время — на 1939 год, а не на 1937-й, как записано в протоколе допроса, о котором идёт речь, Власов имел повод пожаловаться. Именно тогда у него мота возникнуть обида. Хотя обижаться следовало только на самого себя, поскольку его выдворили из Китая… за моральное разложение» ^{45} .

В сентябре 1939 года в Китай приезжает вновь назначенный главный военный советник Кузьма Максимович Качанов. Он решает вопрос с Власовым в некотором роде «мирным» путём. Почему?

Потому что он хорошо лично знал Власова по штабу ЛенВО. Они вместе служили в одно время. Качанов в Ленинграде занимал должности помощника начальника сектора 1-го отдела и заместителя начальника штаба ЛенВО ^{46} .

Но в том что Власов действительно подскользнулся в Китае на своём недостойном поведении, сомневаться не стоит. Абсолютно всех советников по

окончании особой командировки награждали орденами СССР. Представляли и Власова, но он единственный награждён орденом не был ^{47} .

А по поводу ордена Золотого Дракона можно лишь отметить следующее. По обычаю всю группу сменяемых советников принимал от имени президента республики Хэ Инцин, который и вручал каждому командиру китайский орден «За заслуги в строительстве и боевых действиях сухопутных, морских и воздушных сил страны». При вручении Хэ Инцин хвалил всех награждённых и особенно советское правительство. И благодарил за помощь. Лишь на другой день банкет в честь отъезжающих устраивал сам генералиссимус Чан Кайши. Причём вместо водки на столах в числе множества всевозможных блюд стояла сельтерская вода. Говорил он мало и при произношении речей икал ^{48} .

К слову, китайских орденов на границе у наших советников никто не отбирал. А у Власова орден Золотого Дракона могли отобрать только потому, что его им не награждали, иначе его пришлось бы показывать. А уж прихвастнуть Андрей Андреевич любил.

3

С ноября 1939 года по январь 1940 года полковник Власов состоит в распоряжении Управления по начсоставу Красной армии и находится в отпуске после командировки.

Побывал Андрей Андреевич и на родине в селе Ломакино Гагинского района Горьковской области. В этом селе добрая половина носили фамилию Власовых и, безусловно, им гордились, его боготворили. Большой человек! Каждый его приезд был настоящим праздником. Всегда привозил с собой подарки: то махришко для ребятишек, то материалу — ситцу или сатину. Говорят, что в обиде никого не оставлял! Встречали Власова в Лукоянове с музыкой. Молодёжь пела песни, девушки подавали с поклоном хлеб-соль. Домой везли на лошадях с бубенчиками. Очевидцы запомнили его в военной форме, красивым, в очках-«велосипедах». Его характер на отдыхе всем виделся легким, компанейским. Любил посидеть с друзьями на берегу Пьяны, где ловил карасей. Если улов был хорошим, то устраивали на лугу «никните», варили уху, плясали до изнеможения и играли на гармошке. Сам Власов, говорят, любил музицировать, душевно петь русские народные песни и пить самогон ^{49} .

Земляк Власова Василий Тулупов помнит Андрея Андреевича с детства: «Мне тогда было лет пять. Гуляло всё село. Нам, мальчишкам, из окон дома бросали монеты и конфетки. А невеста Власова, Анна Воронина, жила как раз напротив нашего дома. Девушка она была видная, симпатичная. Вряд ли Анна вышла замуж по любви: Власов был долговязый, нескладный, в очках. Не будь он командиром, ни одна девка за него не пошла бы. А так родители сговорились». О родителях Власова земляк поведал следующее: «В селе их уважали. Отец и мать были верующими, пекли просвирки при церкви. Андрей был у них единственным сыном. Когда создали колхоз, они половину дома отдали под размещение конторы, в их дворе стояли двадцать колхозных лошадей.

Тесть Власова был не из бедняков: вместе с братом держали 52 улья. Делали братья медовуху на продажу. Две кружки махнул и — ползком домой» ^{50} .

Жил отец Андрей Владимирович, 1858 года рождения (инвалид 1-й группы), с мачехой, мать Андрея Андреевича умерла в 1933 году. Отец работал в колхозе «Память Ильича» с 1930 года портным, до революции занимался земледелием, считался крестьянином-середняком. Власов и писал, что родился в семье крестьянина-кустаря ^{51} .

Женился Андрей Андреевич в 1926 году на Анне Михайловне Ворониной, ставшей Власовой (1906 г.р.). На их свадьбе гуляли по-деревенски, с размахом. «Сначала девичник, запой. Невесте в подарок преподнесли несколько кусков мыла — по старой традиции. Детей у них не было, не судьба, видно. Анна сделала первый аборт и после этого уже никогда не беременела. Операцию, наверное, проводил какой-нибудь столичный шарлатан», — вспоминает Нина Михайловна Баранова, внучатая племянница генерала ^{52} .