Иван Антонович Ефремов

(1907–1972)

Монография 1987 Г.

Имя выдающегося ученого палеонтолога и геолога профессора И. А. Ефремова и имя писателя Ивана Ефремова широко известно научной и читательской общественности во всем мире. Но далеко не все знают, что это одно и то же лицо.

В науке И. А. Ефремов оставил глубокий след как крупнейший специалист по палеонтологии позвоночных, как создатель нового научного направления — тафономии, занявшей прочное место в ряду пограничных дисциплин геологии и биологии. Фундаментальность этого вклада в науку характеризует уже то, что термины тафономии с 40-х годов XX в. используются во всей мировой научной и учебной литературе без всяких ссылок на автора: тафономия стала общим достоянием научного знания.

О писателе Иване Ефремове

существует обширная литература, непрерывно переиздаются и переводятся на иностранные языки его произведения (в СССР, помимо отдельных изданий, выходит второе издание собрания сочинений), его творчеству посвящаются специальные конференции, существует Комиссия по литературному наследию (Московская писательская организация), есть клуб имени писателя-фантаста Ивана Ефремова (Болгария), в мировой антологии научно-фантастического романа (Франция) его «Туманность Андромеды» стоит в первом ряду лучших произведений этого жанра.

К сожалению, только однажды, в 1974 г., Всесоюзное палеонтологическое общество посвятило свою годичную сессию проблемам тафономии — самому популярному научному направлению, созданному И. А. Ефремовым. Но это не говорит о том, что Ефремов, палеонтолог, тафономист, геолог-полевик и стратиграф-теоретик (особенно в области межконтинентальной корреляции фаун), отошел в науках о Земле и жизни на второй план. Свое место в истории и дальнейшем развитии этих наук он занял прочно и навсегда. Сам И. А. Ефремов придавал исключительное значение своим занятиям палеонтологией, биостратиграфией, функциональной экологией, эволюцией континентальных фаун Земли. Он глубоко понимал нерасторжимость геологии и палеонтологической истории органического мира, мировоззренческое и прикладное значение палеонтологии в геологических науках и резко выступал против непонимания и недооценки этой роли палеонтологии со стороны влиятельных прагматиков.

Около сотни его научных публикаций по палеонтологии четвероногих (статей и книг), блестящие работы по тафономии и геологической летописи, удивительно яркая статья «Космос и палеонтология» (1968) раскрывают необычайную широту научных взглядов И. А. Ефремова, его естественноисторический энциклопедизм, глубину философских взглядов и диалектическое понимание сложности и огромной длительности всего биосферного процесса, увлекшего земную эволюцию по пути неизбежного появления Человека разумного. Понимание целостности и гармоничности биосферного процесса шло у И. А. Ефремова от его выдающихся учителей, и прежде всего от В. И. Вернадского, создавшего могучее современное учение о биосфере и пророчески определившего будущее развитие биосферы, как ноосферный процесс, т. е. процесс все более и более управляемый и экологически совершенствуемый Разумом человека.

Полагаю, что это понимание было главным отправным пунктом в размышлениях И. А. Ефремова о социальных проблемах общества, о его будущем, о коммунистической нравственности, как носителе совершенства общества, красоте самого Человека в нем. Прогностическая роль темы огромна. Исключительное значение ей придавал В. И. Ленин. И. А. Ефремов был первым писателем, смело коснувшимся в художественной форме этой сложнейшей и важнейшей темы в своих романах.

Фантастика и художественный вымысел у И. А. Ефремова необычайно реалистичны. Они идут от правды жизни и безукоризненно точного знания всякого используемого материала — исторического, научного, технического. К любому художественному произведению — будь то рассказ, исторический или научно-фантастический роман — он подходил прежде всего как ученый, как исследователь. Его научная фантастика — высшего научного достоинства, а его исторические романы полны исторической достоверности от канвы событий и географии до мельчайших деталей костюмов. В этом отношении его можно сравнить только с В. Яном (В. Г. Янчевецким) — таким же писателем-путешественником и исследователем.

Сейчас я горько сожалею, что, зная И. А. Ефремова многие годы, не был с ним достаточно близок и даже общие интересы к Центральной Азии не сделали наши беседы и встречи более частыми. Но навсегда врезался образ этого удивительного человека — могучего, уравновешенного, независимого в мыслях и поступках, знающего истинную цену слов, всегда готового делиться своими необозримыми и всегда точными

знаниями. Необычайно притягательной была сама его неторопливая речь с легким заиканием. Даже этот, казалось бы, дефект был украшением его речи, как и характерная ироничность. С первых же слов он приковывал к себе внимание слушателей и ощущение властной притягательности личности не покидало вас до конца. Поклонник красоты, он сам был красив во всем.

П. К. Чудинов взялся за труд немалый и написал хорошую, интересную и умную книгу о своем учителе. Особую ценность этой книге придает близкое личное знание автором жизни и творчества И. А. Ефремова, совместная с ним работа в области палеонтологии. Несомненно, в современной биографической литературе о И. А. Ефремове это наиболее полное и точное приближение к тому «двойному портрету» выдающегося ученого-палеонтолога и писателя-фантаста и историка, который еще предстоит написать в будущем.

Б. С. Соколов

Иван Антонович Ефремов принадлежит к поколению ученых, чья научная деятельность целиком протекала в послереволюционный период. Начав свою работу препаратором в Геологическом музее АН СССР в 1925 г., он стал одним из крупнейших мировых палеонтологов. С его именем связан более чем 30-летний этап в развитии палеонтологии позвоночных. Современными представлениями о фаунах древнейших наземных позвоночных СССР, о значении этих фаун для установления геологического возраста отложений наука во многом обязана И. А. Ефремову. С его именем связаны и первые советские экспедиционные исследования по ископаемым позвоночным в МНР, которые проложили дорогу дальнейшему планомерному изучению мезозойских и кайнозойских животных Центральной Азии. Советским и зарубежным специалистам И. А. Ефремов известен также как основатель тафономии — особой отрасли палеонтологии, объясняющей закономерности формирования геологической летописи.

Одно лишь это перечисление показывает яркий вклад И. А. Ефремова в палеонтологию. Этот вклад ставит его наравне с такими общепризнанными мировыми авторитетами, как знаток южноафриканских рептилий Р. Брум (1866–1951), западноевропейские палеонтологи Ф. Хюне (1875–1969) и Д. Уотсон (1886–1973) и американский палеонтолог А. Ромер (1884–1973). В этой пятерке могикан Ефремов ушел из жизни самым молодым, в расцвете творческих сил и таланта. В отличие от них он опубликовал меньшее число специальных работ. Однако по многоплановости, научному значению и практической направленности его работы, не говоря уже о «Тафономии», входят в фундамент палеонтологических знаний и являются настольными книгами каждого специалиста. Оценивая научное наследие И. А. Ефремова, мы поражаемся не столько объему проделанной работы, сколько глубине проникновения его творчества в различные аспекты палеонтологии. И здесь мы отчетливо сознаем, что богатая россыпь идей и объяснение фактов в его работах надолго останутся отправными пунктами для последующих научных исследований.

Широта и многогранность его таланта столь же ярко, как и в науке, проявилась в литературе, где И. А. Ефремов получил мировую известность и по общему признанию является одним из ведущих писателей-фантастов.

Кто из читателей не проникся очарованием его геологических рассказов: «Алмазной Трубы», «Белого Рога» или «Юрты Ворона»? Их героев роднит беззаветная преданность делу и через преодоление трудностей на пределе человеческих возможностей они добиваются цели и совершают, быть может, еще более важный подвиг — подвиг высшего проявления духа. Рассказы Ефремова автобиографичны в передаче зарисовок природы, полевой работы, экспедиционного быта, жизненных ситуаций и впечатлений. Этот опыт использован позднее как фон или канва для развития сюжета, окрашенного фантазией, и все в целом дает читателю иллюзию полной достоверности происходящего. При этом сама идея с первоначальным элементом вымысла напоминает скорее интуицию или научное предвидение и находит подтверждение в практике. Так, открытие якутских алмазов сделало реальностью фантастическую гипотезу писателя.