Иван Багряный
Шрифт:
О дате и месте издания первых стихотворений Ивана Лозовягина существует два мнения. Первое из них: в 1925 году в каменец-подольской газете «Червоний кордон» были напечатаны стихи Ивана Лозовягина, представлявшего литературную группировку «Плуг», в бюро ахтырского филиала которой входил начинающий поэт. Другой взгляд на вопросы поэтического дебюта: первым было стихотворение «В город». Как известно, в юношеские годы Иван находился под влиянием яркой личности – писателя Б. Антоненко-Давидовича, земляка Ивана Лозовягина. Именно благодаря своему духовному учителю Иван Лозовягин взял псевдоним Багряный, впервые подписав так стихотворение
Приведем цитату из автобиографии самого Ивана Багряного:
«Родительская моя фамилия – Лозовяга. Нынешняя же – это обретенная литературная фамилия с 1926 г., но впоследствии укрепившаяся навсегда по воле обстоятельств. Итак, с 1926 г. это и есть литературная и официальная моя фамилия».
В конце концов псевдонимов у Ивана Лозовягина было около десяти – М. Василенко, С. Дорошенко, В. Залуцкий, Дон Кочерга, С. Кучер, И. Полярный, И. Рябовол, П. Сочинский, Сорок Сорок, О. Турчин.
Поступив в 1926 году на факультет живописи Киевского художественного института (ныне – Национальная академия изобразительного искусства и архитектуры) и обучаясь любимому делу, молодой художник продолжал поэтическое творчество. Его произведения регулярно печатались в журналах «Глобус», «Життя та революція», «Червоний шлях», «Всесвіт», «Червоний клич», «Червоні квіти», «УЖ» и другие.
Кстати, судьба молодого Ивана Лозовягина похожа на судьбу его идейного и поэтического учителя Тараса Шевченко, который тоже имел талант к живописи, настойчиво учился изобразительному искусству, но вошел в историю прежде всего как писатель и поэт.
К сожалению, обучение в Киевском художественном институте оказалось непростым: постоянное отсутствие учебных пособий и материалов для профессиональных дисциплин, беспросветная нищета и поиски заработков, поскольку помощи от родных не было. Наоборот, Иван уже сам должен был помогать семье, которая потеряла кормильца, – умер отец. Итак, закончить институт Багряному так и не пришлось. Чтобы представить портрет (внешний и психологический) молодого Ивана Лозовягина, обратимся к воспоминаниям Юрия Шереха «Я – мене – мені (і довкруги)».
«Очень высокий лоб. Над ним лихой, буйный чуб – черты интеллектуала и поэта. А выступающие скулы под тем челом, выступающий подбородок – как бульдог, готов схватить врага мертвой хваткой и держать, – целеустремленность и воля, может, даже жестокость или по крайней мере беспощадность… Если бы Багряный жил в условиях дореволюционного спокойного села, он, вероятно, был бы первым парнем на деревне и девушки млели бы от его взгляда и осанки, особенно от его крепких объятий, но он жил в другое время…»
В 1929 году из-под пера молодого поэта вышел сборник «К границам запрещенным» (стихи, написанные в 1926–1928 годах) и скандальная поэма «Аvе Маria», выпущенная за счет автора в Ахтырке. На обложке было указано несуществующее издательство «САМ» (что фактически стало первым образцом украинского неподцензурного «самиздата», достаточно развитого в 1960-х годах) – с разрешения тогдашнего главы местного образования, известного писателя и одного из «литературных
Уже первые поэтические произведения Ивана Багряного оказались страстной ораторской, острой политической лирикой. Поэт свободно обращался с рифмами, с канонической формой или сюжетной канвой – от этого поэзия звучала еще более ломано и глыбисто, а поэтому – темпераментно и искренне.
Поэма «Аvе Маria» вызвала у критиков волну возмущения и раздражения. Цензурой было принято решение конфисковать произведение, изданное объемом 112 страниц. Однако почти весь тираж в 1200 экземпляров успел разойтись.
Образ-метафору изнасилованной, обиженной девушки-сироты Марии, которая стала в будущем проституткой и в конце концов – по незнанию – любовницей собственного сына, они восприняли слишком прямолинейно, находя в нем признаки «порнографического натурализма». Крайне негативный отзыв официального критика Б. Коваленко появился в «Литературной газете» от 1 июля 1929 года, где он под псевдонимом К. Потапчук раскритиковал автора в фельетоне «„Vale Haltura“, или Мокрый воды не боится».
На самом деле Мария является образом, в котором соединились Украина прошлая, дореволюционная, и современная поэту. Обездоленность как в жизни отдельной женщины, Марии Голубовой, так и Украины в целом, выражается в факте лишения главного счастья женщины – счастья материнства (недаром поэт выбрал именно евангельское имя – Мария). Благополучие гетеры Марии – лишь кажущееся, внешнее.
Двадцатитрехлетнего автора поэмы «Аvе Маria» находим вполне зрелым поэтом, человеком с богатым жизненным опытом вообще и эмоциональным в частности. Бросается в глаза раннее творческое созревание писателя, его стремительный выход на высокий профессиональный художественный уровень.
Находясь в Киеве, Иван Багряный был близок к литературной группировке «МАРС» (Мастерская революционного слова). Марсовцы сопротивлялись вульгаризму в литературе, отстаивали принципы профессионализма. Членами «МАРСа» были такие талантливые писатели-«попутчики», как В. Пидмогильный, Т. Осьмачка, Б. Антоненко-Давидович, Е. Плужник, Г. Косынка и др. Иван Багряный о себе писал так: «Как писатель и поэт принадлежал к так называемым „попутчикам“, то есть к писателям „непролетарским по идеологии“».
В то время он дружил с такими оппозиционно настроенными писателями и политическими деятелями, как Н. Хвылевой, М. Кулиш, Остап Вишня, М. Яловой, О. Досвитный и др.
Оставив институт и переехав в Харьков, Иван Багряный свои убеждения изложил в следующих четырех пунктах:
«1. Я должен работать для украинской литературы прежде всего, и произведения мои должны быть национальными не только по форме, но и по содержанию. Я украинский писатель.
2. Национальную политику начато не совсем удачно, вернее, в этом деле много искажений, как-то: плохо поставлено дело с украинизацией, а когда об этом заговорить, обвинят в национализме. Затем российской культуре отдается предпочтение и создано для нее лучшие условия за счет нашей, русская культура доминирует. Мы от нее в давней зависимости.