Иван Грозный
Шрифт:
Бояре приподнялись с лавок и набожно перекрестились.
— Токмо о том кручинюсь, что мал царевич и неразумен. Не встанет, не постоит за отцов и дедов своих, за Рюриковичей преславных, царей русийских.
Сильвестр воздел к небу руки.
— Про то и мы кручинимся, царь. Не миновать при царевиче распрям на Русийской земли… А при…
Он осёкся и нерешительно поглядел на соседей, точно искал у них сочувствия и поддержки.
— Чего же примолк? Сказывай… Не таи.
— А при брате твоём двоюродном, при Володимире
Иоанн затряс вдруг отчаянно головой и заткнул пальцами уши.
— Молчи! Заткни ему глотку, Ивашка! Молчи!
Бояре повскакали с мест и заспорили, перекрикивая друг друга.
Юрьин застучал склянкой о стол и заревел:
— Жив ещё царь и великой князь! Не бывало того, чтобы без царёва соизволения гомонили бояре!
Едва царь поднял руку, все мгновенно притихли.
— А ведомо ли вам, холопи неверные, что самодержавства нашего начало от Володимира равноапостольного?
Лицо больного побагровело и покрылось испариной. Он почувствовал, как каждый мускул наливается страшной силой и возмущением.
— Прочь!
И, оттолкнув Висковатого, вскочил.
— Мы родились на царстве! Мы не чужое похитили!
Непоколебимою властью звучал его голос.
— Мы родились на царстве! Мы плоть от плоти Володимира равноапостольного!
Он оборвался, сразу отяжелел, опустился.
Висковатый подхватил его и уложил в постель.
Бояре возбуждённо передвигали лавками, наступали друг на друга с поднятыми кулаками и исступлённо кричали.
Их вытолкали по одному в соседний терем.
Царь приложился ухом к стене и жадно подслушивал.
Наконец в опочивальню, сияющий и красный, ворвался дьяк.
— Победа, преславной! Димитрию бояре крест целовать порешили!
Иоанн хихикнул и ястребиным взглядом своим резнул подволоку.
— А почить в Бозе мы авось ещё погодим. Авось и ещё сподобит Господь посидеть на столе на московском.
И, покручивая бородку, ядовито процедил сквозь зубы:
— Зато проведали мы доподлинно, кой холоп нам холоп, а кой нам ворог!
Он выковырнул пальцем изо рта зуб Антипия и, поднявшись натужно, сам положил его на киот.
— Боже мой, Боже мой! Не остави меня! Укрепи на столе, яко укрепил еси на небеси одесную Сына Твоего единородного, Господа нашего Исуса Христа!
— Аминь! — вдохновенно выкрикнул Висковатый и упал на колени перед иконами.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Василий объявил полоненным боярам:
— Како вы со холопи деяли, тако и нам ныне послужите. А ещё милость вам наша: за прокормом не на разбой пойдёте, а с нашего стола прокормитесь, коль заробите.
Несмотря на то что каждое ослушание каралось голодом, князья не поддавались и почти не выполняли ни одного приказа старосты и казначея.
Боярин Апракса, веневский
— Свободи! Абие, пёс, сбей железы!
Холопи подходили вплотную и тыкали кулаками в лицо.
— А не попотчуешься ли, князь, гостинчиком нашим?
И вразумительно:
— Свободить тебя свободим. Токмо до того послужи нам, по Васильеву становлению, како мы тебе допрежь служили!
В Крещеньев день [135] бояр спустили с желез и привели в общую землянку трапезовать.
Полоненные отказались усесться за стол.
— Сиживали мы рядком ещё с великим князем Василием Иоанновичем, нынешнего Иоанна Васильевича на рученьках нашивали, — перекрестившись на пустой угол, сокрушённо объявил князь Пенков.
Апракса раскачивался из стороны в сторону и с нескрываемой ненавистью глядел на старосту.
— Не сядешь? — спросил его насмешливо Выводков.
135
Крещеньев день — 6 (19) января. Крещение Господа Бога нашего и Спаса нашего Иисуса Христа.
— С холопя-ми?!
Василий мигнул. Общинники навалились на бояр и силою усадили их за общий стол.
Полоненные сползли с лавок и, отбиваясь ногами, в один голос упрямо ревели:
— Краше от руки вашей злодейской погибнуть, чем сести рядом!
Их связали и, укутав предварительно в шубы, выбросили на мороз.
— Не охочи с холопями, почтуйтесь с воронами!
Клаша вынесла им миску варёной зайчатины. После трапезы общинники, по обычаю русинскому, выспались и пошли на поляну.
Выводков стал в середине круга и обратился к полоненным холопям:
— А ведомо стало мне, что закручинились вы по бабам своим.
Он пытливо оглядел окружающих.
— Мой сказ вам таков: ушли мы от лиха боярского не вам на кручину, а на подмогу людишкам кабальным.
Апракса ехидно кашлянул в кулачок.
— Поглазеем… Токмо перегоди… Ещё понаскачут стрельцы в ваше логово!
Он смолк под посыпавшимися на него ударами батогов. Пенков испуганно придвинулся к князю Кашину.
Полоненные холопи отошли в сторону держать совет. Один, с мшистою, реденькою бородёнкою и изъеденным оспою лицом, прицыкнул на остальных и, дождавшись, пока стихло, горячо замахал руками.
— Да нешто? Да ежели… оно и с бабами можно сюда… А нет, так и нет.
К ним подошли общинники во главе со старостой. Василий дружески положил руку на плечо рябого.
— Ныне тако: кто волит — отпускаем мы. Кой охоч — обернётся, а кому вольница наша невместна — живи в кабале.
Он неожиданно сдвинул сурово брови.