Иван III

Скрынников Руслан Григорьевич

Иван III желал избежать такой войны. Он принял главное требование новгородцев — сохранение вечевого строя в Новгороде. Это требование отразилось в Яжелбицком договоре с Россией и в проекте договора с королем Казимиром. Великий князь должен был понять, что новгородцы не поступятся вольностью.

В основу договора 1471 г. был положен Яжелбицкий договор 1456 г. В руки Ивана III попал проект договора с Казимиром. Главный пункт нового договора воспрещал новгородцам «отдаватися» под власть короля. Иван III принял от Новгорода выкуп — 16 000 рублей, ровно столько, сколько предложили ему новгородцы.

Новгород сохранил право приглашать на престол князей, исключая недругов Москвы. Все население Новгорода было приведено к присяге. В тексте договора новгородцы еще именовались «Великим Новгородом, мужами вольными», но «отчина» великого князя Новгород обязался не отступать от Москвы. Московские

власти не решились упразднить в Новгороде вечевой строй. Последующие события обнаружили полную несовместимость республиканских и монархических порядков.

Осенью 1475 года Иван III явился в Новгород «миром», но его сопровождала внушительная сила. По традиции новгородских должностных лиц могли судить лишь Совет господ и вече Новгорода. Но Иван III пренебрег законом и традицией. Предлогом для расправы с новгородскими посадниками стала жалоба жителей Славковой улицы. Бояре Славецкого конца, по наблюдениям В. Л. Янина, тяготели к союзу с Москвой, бояре Неревского конца — к Литве. Распри между «концами» Новгорода сопровождались взаимными нападениями и грабежами. Пострадавшие жители Славковой улицы подали Ивану III жалобу на В. Ананьина и 24 других лица. Иван III не стал выяснять степень вины каждого боярина, но использовал жалобу, чтобы покончить со своими политическими противниками. Григорий Туча, названный в числе четырех главных инициаторов разбоя, а также В. Никифоров избежали ареста. В. Ананьин и три других боярина были под стражей отправлены в Москву. Имя боярина И. Офонасова ни в каких жалобах не фигурировало. Тем не менее его увезли в Москву вместе с В. Ананьиным. Офонасова обвинили в том, что он мыслил «датися за короля». По традиции великий князь не имел права судить новгородцев «на Низу», в пределах Владимирского и Московского княжеств. Архиепископ Феофил пытался выручить арестованных бояр и предпринял путешествие в Москву, но его миссия не имела успеха.

Добиваясь полного подчинения Новгорода, Иван III задался целью упразднить особый новгородский суд, заменив его великокняжеским. Вопрос о ликвидации вечевого строя был отложен на будущее.

Новгородские послы именовали московского князя «господином». Такое обращение символизировало равенство сторон: «Господин Великий Новгород» вел переговоры с «господином великим князем». Весной 1477 г. в Москву потянулись новгородцы — «жалобщики на посадников и на бояр». Летописи поясняют, что среди «жалобщиков» были не только «вдовы и черницы», но и «посадницы и мнози жития новгородцы», среди них сторонники Москвы посадник Василий Никифоров и боярин Иван Кузьмин. Вместе с другими Иван III принял «Назара Подвойского да Захарья дьяка вечного». В дальнейшем никто не мог установить, кого представляли названные лица. По московской летописи, их прислал архиепископ Феофил. В устюжской летописи имя владыки не названо. На приеме во дворце Назар и Захарий на московский манер называли Ивана III и его сына «государями», отступив от принятого обращения «господин». Московские власти использовали их обмолвку, чтобы возможно скорее довести дело до разрыва с Новгородом. Московские послы Ф. Д. Хромой-Челяднин и И. Б. Тучко-Морозов явились в Новгород и, ссылаясь на слова Назара и Захария, потребовали официального признания за Иваном III титула государя новгородского, а также устройства великокняжеской резиденции на Ярославом дворище в Новгороде, замены новгородского суда судом московского государя. Вече выслушало послов и заявило, что Новгород не санкционировал никаких перемен в титулатуре московского князя. «Мы, — говорили новгородцы, — с тем не посылали, то посылали бояра, а народ того не ведает». Назар и Захарий были объявлены вне закона. Распри между сторонниками и противниками Москвы фактически привели к падению боярского правительства.

Боярин В. Никифоров, который втайне от Новгорода поступил на службу к Ивану III и принес ему присягу, был убит на вече. В страхе перед разбушевавшейся толпой прочие бояре разбежались. Посадник В. Овинов с братом укрылись на архиепископском дворе. В отличие от Никифорова Овинов был увезен в Москву под стражей и не целовал крест Ивану III. Тем не менее народ не пощадил его. Архиепископ не смог защитить братьев. Их убили на владычном дворе. Влиятельные бояре Л. Федоров и Ф. Захарьин были посажены под стражу.

Вече отпустило московских послов «с честью», но все требования Ивана III решительно отклонило.

Падение Новгорода Великого

9 октября 1477 г. Иван III с войском выступил в поход на Новгород. В пути к нему присоединилась тверская рать. В ноябре московские, тверские и псковские отряды окружили Новгород со всех сторон. Новгородцы деятельно готовились

к обороне. Городские укрепления включали каменный Детинец (Кремль) и «город» с мощным поясом укреплений. Чтобы не допустить штурма со стороны реки, воевода В. Гребенка-Шуйский и жители спешно соорудили деревянную стену на судах, перегородив Волхов. Новгородцы рассчитывали на то, что многочисленная неприятельская армия, собранная в одном месте, не сможет обеспечить себя продовольствием и рано или поздно отступит, спасаясь от голода и сильных морозов. Расчеты новгородцев оправдались лишь отчасти. Ивану III пришлось распустить половину войска, чтобы воины могли добыть продовольствие грабежом. Исключительную услугу Москве оказал Псков, доставивший в лагерь великого князя обозы со съестными припасами.

Новгород имел возможность выдержать осаду. Но его силу подтачивали распри. Боярское правительство разделилось. Сторонники Москвы, помня о недавних казнях на вече, спешили покинуть город. В числе первых перебежчиков был боярин Г. Туча, бивший челом в службу Ивану III. Вслед за ним в стан великого князя явился сын убитого боярина Никифорова. Он предупредил государя, что «ноугородцы не хотят здати Новогород».

Самые решительные защитники новгородских вольностей были казнены или сидели в московских тюрьмах. Оставшиеся на свободе бояре не смогли организовать оборону города. «Людям, — записал псковский летописец, — мятущимся в осаде города, иныа хотящи битися с великим князем, а инии за великого князя хотяще задати, а тех болши, котори задатися хотять за князя великого». Большое значение имело выступление архиепископа, настаивавшего на мирных переговорах с Москвой. 23 ноября 1477 г. новгородское посольство во главе с Феофилом явилось в походный шатер Ивана III на берегу Ильмень-озера. Новгородцы надеялись, что им удастся заключить мир на тех же условиях, что и прежде. Государь дал пир в честь послов, но отклонил все их просьбы. Надежды на почетный мир разлетелись в прах. Тем временем воинские заставы Ивана III заняли предместья Новгорода.

Отбросив дипломатические ухищрения, Иван III объявил: «Мы, великий князь, хотим государьства своего, как есмы на Москве, так хотим быть на «отчине» своей Великом Новегороде». Вслед за тем бояре Патрикеев и братья Тучко-Морозовы продиктовали послам волю государя: «Вечю колоколу в «отчине» нашей в Новегороде не быти, посаднику не быти, а государство нам свое держати». Когда послы сообщили об этом на вече, в городе поднялось смятение и «многиа брани». «Всташа чернь на бояр и бояре на чернь». Народ утратил доверие к боярам и окончательно отказался повиноваться им: «Мнози бо вельможи и бояре перевет имеаху князю великому».

Оказавшись между молотом и наковальней, посадники пытались достичь соглашения с московскими боярами. Последние заверили послов, что Иван III не будет выселять новгородцев «на Низ», не будет «вступаться» (отбирать) в их земли. Заверения положили конец колебаниям правителей республиканского Новгорода. Стремясь получить гарантии неприкосновенности своего имущества, бояре просили, чтобы монарх лично подтвердил соглашение и принес клятву на крест. Но им грубо отказали.

Видя «неустроение» и «великий мятеж» в городе, князь В. Гребенка-Шуйский сложил крестное целование Новгороду и бил челом в службу Ивану III, Лишившись военного предводителя, новгородцы окончательно уступили всем требованиям московских властей. Они согласились восстановить в Новгороде обширный княжеский домен и определили порядок сбора дани в пользу великого князя.

15 января 1478 г. Патрикеев с боярами въехал в Новгород и привел жителей к присяге. Вече в городе более не созывалось. Вечевой колокол и архив Новгорода были увезены в Москву. Выборные должности, вечевые порядки, древний суд упразднены. Новгородская республика пала.

Уже в феврале Иван III приказал арестовать Марфу Борецкую. Огромную вотчину Борецких, 1500 обеж (обжа — надел зажиточного крестьянина, пахавшего землю на одной лошади), отписали в казну, Василий-Казимир и трое других посадников были приняты на государеву службу, но в 1481 г. они оказались в опале и лишились всех своих вотчин.

Иван III по-прежнему боялся вмешательства Литвы. Он тотчас послал на литовскую границу воинскую заставу, как только получил донос на новгородцев. Главой заговора был назван боярин Иван Савелков, один из самых деятельных вождей литовской партии. По делу о тайных сношениях с Литвой было арестовано до 30 лиц, у них отобрано 12 000 обеж.

Иван III распорядился пограбить всех изменников и «много имениа взя бесчислено».

Сохранилось «Сказание о городех». Его авторы живо описали положение, сложившееся в Новгороде в XV в.: «Бояре в нем меньшими людьми наряжати не могут, а меньшие их не слушают. А люди сквернословы, плохы, а пьют много и лихо».