Иван Московский. Первые шаги
Шрифт:
– Но… - попытался было возразить отец, однако, сын его перебил.
– Причина этого ничтожества проста и очевидна. Человеку дают землю, дабы он с нее мог кормиться и через то нести службу. Но сам человек разорваться не может – еми либо службу нести надо, либо кормиться, то есть, заниматься хозяйством. В больших наделах нанимают управляющих, чтобы не отвлекаться от службы. Но такое могут себе позволить только богатые. Тимариоты же – нет. Посему возникает неразрешимое противоречие. Помещикам становится не нужна служба, ибо от нее они несут один убыток и разорение. Да и война не интересна, ибо не с нее живут. Из-за чего всячески уклоняются от службы
– Это легко уладить.
– Нет отец, - максимально жестко сказал сын.
– Это вообще нельзя уладить. Никак и никогда. Поначалу-то может оно и выйдет что. А потом? При каждом удобном случае помещики будут плодить смуту и интриги, выторговывая свою поддержку за все большие и большие привилегии. Вон, у франков это привело к тому, что король впал в полное ничтожество. Ни денег, ни земли, ни власти, ни войска. А вельможи его вертели им как хотели. Всюду, где такую систему верстания вводили, подобная беда приключалась. В той или иной форме. Если же у нас такое вводить, то получится совсем туго.
– Почему? – Хмуро спросил отец.
– Ты сколько хочешь им земли выделять?
– Сто четей на конного воина.
– И ты думаешь, что они справятся?
– Да. Советники мои сказывают, что этого вполне хватит для доброго конного воина.
– А я говорю тебе, что они либо по дури своей, либо по злому умыслу в заблуждение тебя вводят. Дружинника ныне можно держать с четырехсот четей. Но не малым наделом стоящих, а вообще. Там не уродилось, взяли здесь. Им о том заботы никакой. В том же варианте, что тебе насоветовали, с поместий будут кормиться не только сами дружинники, но и семьи их, да прочие домочадцы и приживалы. А крестьяне бегать будут, ибо все соки с них станут выдавливать, дабы хоть как-то выехать на службу. Оттого и земля станет худо обрабатываться. Да и «железо» им самим покупать придется, куда-то пристраивая товары своих крестьян, оттого и от купцов хитроумных терпя убытки. Да и соседи шалить будут. А значит, что?
– Что? – Переспросил расстроенный отец.
– Вдесятеро хуже станут кормиться твои воины по сравнению с дружинниками. Коней у них добрых не останется. Перейдут на никчемных степных лошадок из-за дешевизны их. Броней железных носить не станут, так как для большинства из них них это окажется непозволительной роскошью. Никаких. Даже кольчуг. Как свои да отеческие изорвут, так и прекратят. Четверти века не пройдет, а беда случится великая – превратятся рати русские в обычных степных татар. Много войска? Много. А толку с него? Ну, татар, допустим, бить они смогут… Все-таки много их выйдет и снаряжение у них будет пусть и бедное, но лучше татарского. Те то вообще голь перекатная. А что делать с кованными ратями Запада?
Отец промолчал, хмуро взирая на сына. Ваня же продолжил.
– Греки тебе ту лукавство присоветовали?
– Греки… - тихо ответил отец. – Давно уже меня к тому склоняют. Еще при жизни матери твоей начали. А как она умерла и Софью мне стали сватать, так и вообще – уши все прожужжали. Рассказывали о славном устройстве войска у султана Мехмеда. Дескать, только через этих славных воинов он Царьград и взял.
– Константинополь, - автоматически поправил его сын.
– Что?
– Не Царьград, а Константинополь. А взял он его, бомбардами и пехотой. Именно янычары первыми вошли в этот город через проломы в стенах, сделанные
– А с чего живут?
– С казны султана. Они ведь его рабы. Вот он им все и оплачивает. Щедро оплачивает. Они живут, ни в чем не нуждаясь и находясь выше многих свободных людей. Нам такое не подходит. Оттого и не нужно бездумно повторять за султаном. Задумка ведь в том, что войной должен заниматься воин, а селом – селянин.
– Хм. И как ты предлагаешь поступить? – Спросил мрачный Великий князь.
– Ты видел – мой подход к подбору и выучке как конницы, так и пехоты. Поэтому я предлагаю тебе плодить и множить такие рати. Не сразу. Постепенно. Оттого и прошу – не затевай войны с Литвой. Пока не надо. Мы им потом отомстим. Сторицей. Сейчас же делами внутренними надобно заняться. Набирать охочих и готовить из них новые рати. Потихоньку. За службу платить им монетой. В мирное время – меньше, во время похода – больше, да в добыче долю. А чтобы монет меньше уходило, часть платы давать кормом, платьем и кровом в специальных воинских жилищах - казармах. Где им жить и премудрости воинской набираться. Верстать лет с пятнадцати. После двадцати лет службы выдавать им землю где-нибудь на пограничье и отпускать туда. Али возмещать землю движимым имуществом, например, деньгами, чтобы бывшие солдаты могли поселяться по городам твоим да обустраиваться. Но повторюсь – быстро это не сделать. Нужны время и деньги. Много денег. Без денег вообще ничего не получится. А для денег нужна торговля и покой. Хотя бы какое-то время.
– Покой!? – Усмехнулся отец. – Да какой с тобою покой!?
– И да, отец. Ты не подумай – я не против того, чтобы ты женился. А очень даже за. Но только не вот так, дурнем.
– Ты говори, да не заговаривайся! – Нахмурился Иван III.
– А как это назвать? Ты ведь чуть проклятую кровь в дом не ввел. Впрочем, я не о том.
– А о чем?
– Раз Папа Римский заинтересован в браке латинянки с тобой, так почему бы этим не воспользоваться?
– Латинянки… - Иван Васильевич скривился. Он уж вызнал от митрополита о том, что Софья Палеолог приняла католичества. А ведь ему о том ни слова не говорили. Даже не обмолвились.
– Италия, отец, ныне самая богатая земля в мире. Войска они не дадут, земли не прирежут. А вот приданое богатое отсыпать в состоянии. Хоть серебром, хоть золотом. Ради такого дела и я не прочь какую из италийских девиц в жены взять.
– Не думаю, что Папа Римский сильно за нас хлопотать станет, - покачал головой Великий князь. – Вон, даже с Софьей хотел в ничтожество вогнать.
– Насколько я смог узнать, то не затея Понтифика. Иван Фрязин сказывал, что для него посольство твое было неожиданностью. Это все происки ученого грека на латинской службе известного как Виссарион Никейский.
– Опять грек… - процедил Иван III с немалой злостью.
– Бойтесь данайцев, дары приносящих! – Назидательно произнес Ваня известную фразу. – Так сами греки о себе говорили уже в глубокой древности. Данайцы – это одно из их старинных названий.
– Говорили? Откуда ты знаешь?