Иван Украинский

Павлов Алексей Михайлович

У советских бойцов шоковое состояние сменялось яростью и упорством. Потеряв управление со стороны отдельных вышестоящих штабов, красноармейцы и низовые командиры тут же сколачивались в новые подразделения и части, восстанавливали порядок и давали решительный отпор пилсудчикам. Из сильно поредевших и ослабленных полков 33–й Кубанской стрелковой дивизии, остатков других частей в ходе отступления была образована Кубанская кавалерийская дивизия. Сменилось название, структура соединения. Но боевой революционный дух остался прежним — насмерть бороться за дело трудящихся. Командиром дивизии стал известный герой гражданской войны на Кубани и Северном Кавказе Григорий Иванович

Мироненко, которому за успешное руководство боевыми операциями Чрезвычайный комиссар Юга России Серго Орджоникидзе зимой 1919 года вручил в Георгиевске серебряную саблю.

С 1918 года по славным боевым делам на Кубани знал он своего земляка Ивана Украинского, воина, коммуниста, не потерявшего голову и в новую вихревую сумятицу. Арттранспорт Украинского не только отходил без больших потерь, но и давал крепкую сдачу пилсудчикам, пополнял свое конское поголовье отличными строевыми лошадьми, отбитыми у белопольских кавалеристов. К себе в арттранспорт Иван Митрофанович зачислил немало зем- ляков — кубанцев, встреченных им на дорогах отступления. К нему прибились тогда из 33–й стрелковой одностанич

ник Егор Жариков, превосходный наездник Хунзат Маш- тоз, уроженец адыгейского аула Габукай.

Хунзату не было еще двадцати пяти лет. Невысокого роста, стройный, с выразительными чертами лица, он носил роскошный черный чуб, своими завитками выбивавшийся из-под фуражки. У себя в Адыгее он с юных лет батрачил на какого-то черкесского князя. Приглядев себе красивую невесту в соседнем ауле, Хунзат намеревался на ней жениться. Да не повезло ему. Девушку приметил его хозяин, который сделал так, что красавицу выдали замуж за дальнего княжеского родственника, не очень богатого, а к тому же кривого на один глаз. И возненавидел с тех пор Маштоз всех князей, дворян, торгашей и прочих обманщиков народа. Пришла революция — он встал под ее знамена.

Тогда же младший брат Иван доложил командиру арт- транспорта:

— Я встретил нашего станичника Яшку Мастюхова с тремя красноармейцами из их разбитой части. Просятся к нам в арттранспорт.

— Зови ко мне.

Завидев Ивана Митрофановича и нимало не заботясь о служебной субординации, земляк распростер руки для объятий, приговаривая:

— Здравствуй, сват. Как я рад, что наткнулся на вашу часть. Ну и намытарились мы по лесам.

— Здравствуй, — сдержанно произнес Украинский, охлаждая излишний родственный пыл бойца. — Только сватов оставь до другого раза. Тут тебе армия, а не станица. Понял?

— Понял, — молодцевато, не тушуясь, ответил красноармеец.

— Это другой разговор. Какая у тебя просьба?

— Со своими корешами зачислиться к вам.

— Зачислим.

Вечером Иван Митрофанович пригласил к себе на ужин брата и Якова Мастюхова. Ординарец принес пшенную кашу с мясной тушенкой, хлеб, чай. Угощая земляка, дальнего родственника, Украинский наставительно поучал:

— Ты, Яков, не держи на меня обиду за то, что я малость тебя поосадил, как того ретивого рысака. Понимать должен, что сама форма обращения к командиру исключает всякое панибратство. В том состоит, как лучше тебе

сказать, самый корень воинской дисциплины. С шалтай- болтаем Красная Армия покончила раз и навсегда.

При переформировании дивизии командование учло все прошлые и нынешние заслуги Украинского, его богатый воинский опыт и хозяйственную струнку, умение руководить людьми в боевой обстановке.

— Назначаю тебя, дорогой земляк, — сказал ему Ми- роненко, — командиром 1–го Кубанского конного полка. Уверен, ты и в этой должности проявишь себя наилучшим образом.

Те слова Мироненко произнес

в штабе формирующейся кавалерийской дивизии. Но ими он только начал разговор с Украинским. У комдива было кое-что сказать личного порядка, в неофициальной обстановке. Поэтому он добавил:

— Подожди с полчаса, попьем чай, потолкуем, а потом уж отправляйся к себе и создавай на базе арттранспорта новый боевой кавполк.

За чаем Григорий Иванович вспомнил их первую встречу на Всекубанском съезде Советов и то, как их знакомил Павел Лунев — будущий комбриг 33–й Кубанской дивизии, какие лестные аттестации давал он ему, бывшему командиру взвода артиллерийской разведки.

— А теперь, Иван Митрофанович, — в раздумье сказал Мироненко, — у меня к тебе есть личная просьба: возьми к себе адъютантом, или по — другому начальником штаба полка, моего племянника Михаила. Парень он грамотный, любит военную службу и не из робкого десятка. Хочу определить к тебе, у меня же здесь в штабе дивизии он не хочет оставаться, его тянет поближе к передовым позициям.

— Могу только приветствовать его желание, — с улыбкой отозвался Иван Митрофанович. — Мне такой геройский хлопец пригодится.

Через несколько минут перед Украинским предстал его двадцатилетний адъютант — рослый и сильный казак, с волевыми чертами лица. Он уже имел при себе походный вещмешок в полном сборе. Командир полка пожал ему руку, одобряюще пошутил:

— Солдату собраться — только подпоясаться. Что ж, теперь — в путь.

Украинский с Михаилом Мироненко, подседлав коней, ходким аллюром направились в ближайшую малодворную

13 Заказ 33

деревеньку — пшыселок, где находился арттранспорт. Закипела работа по сколачиванию кавполка. Спешная переформировка производилась в большинстве соединений Западного фронта. Необходимость заставила: несколько дивизий и корпусов не смогли пробиться из окружения. Чтобы не попасть в плен к белополякам, они вышли на территорию Восточной Пруссии и там подверглись интернированию, другие основательно подрастеряли личный состав на дорогах отступления. Используя временное затишье и начавшиеся мирные переговоры, Западный фронт форсированно восстанавливал свои силы, стремясь как можно лучше противостоять объединенному нажиму пилсудчиков и Антанты. На Украине бои с белополяками осложнялись отвлечением части войск на борьбу с Врангелем. Словом, в природе повернуло на осень и похолодание, а на фронтах обжигающий накал сражений обещал еще выше поднять температурный столбик.

В полку Украинского было сформировано четыре кавалерийских эскадрона, которые официально и в обиходе по давней казачьей традиции назывались сотнями. На должности комэсков получили назначение опытные конники, прошедшие школу мировой и гражданской войн — донской и терский казаки Иван Разогреев и Сергей Тащи- лин, бывший младший урядник Василий Матюхин. Командир третьей сотни Иван Андреев не служил в старой армии. Но на его счету числилось немало боев и походов в рядах новых красных войск. Командиром четвертого кав- взвода в первой сотне определился младший брат командира полка двадцатисемилетний Иван Украинский. При назначении в аттестации содержалось указание на то, что у него достаточные военные знания при общем «домашнем образовании». Основное боевое ядро конников усиливалось таким же количеством пеших стрелков и специальной пулеметной командой, которую возглавил прежний помощник Украинского по арттранспорту Федор Миронов. Полку придавалась гаубичная артиллерийская батарея. Он заимел и свою музыкантскую команду из 16 человек. Всего же с тылами личный состав полка достигал почти тысячи бойцов и командиров.