Июль для Юлии
Шрифт:
Отпустив извозчика, Бобров надвинул шапку на лоб, приподнял воротник и прошел три квартала пешком, чтобы сохранить инкогнито. Возле знакомого дома он задержался, бросив взгляд на окно гостиной. На подоконнике горела лампа, штора была завернута. Значит, путь свободен.
Бобров прошел с черного хода и трижды стукнул. Дверь тут же открылась, и его встретила горничная Ночной княгини — толстая и рябая крестьянская девка, у которой напрочь отсутствовала талия.
— Добрый вечер, Глашенька, —
Горничная коротко поклонилась, опустив глаза. Лицо ее хранило каменное выражение. Бобров в который раз подивился неприглядности служанки. «И на кой черт Оля держит возле себя такое чучело? Да-с, видимо, это тешит ее тщеславие — рядом с Глашкой она кажется ангелом красоты».
Бобров сбросил шубу на руки горничной и прошел на второй этаж, где находилась комната его любезной.
Он распахнул двери и оказался в нежных душистых объятиях. Две полуобнаженные руки обвились вокруг его шеи, подобно змеям, а пылающие губы покрыли его лицо тысячью поцелуев. Бобров не остался в долгу и, подхватив Ольгу Александровну на руки, перенес ее на широкую кровать под балдахином.
— Зима обещает быть долгой, — сказала Ольга Александровна, после того, как любовники, утолив страсть, пили горячий кофе. — К сожалению, муж решил вести дела из Петербурга, мы не сможем часто видеться. Лето Теодор хочет провести где-нибудь на юге, а осенью уезжает в Ниццу, врачи советуют сменить климат, у него последнее время неладно со здоровьем. Это займет месяцев пять, если не больше. Значит, в следующем сезоне вы можете бывать у меня каждую ночь. Вы рады, Вольдемар?
Бобров поставил на столик чашку и покачал головой:
— Боюсь, в следующем сезоне я не смогу уделять вам столько времени, мой ангел. Осенью я стану женатым человеком, поэтому некоторые ночи мне придется проводить в обществе законной супруги.
Лицо Ольги Александровны вытянулось, она села в постели, скрестив ноги по-турецки, а потом засмеялась так тихо и мелодично, как может смеяться только дама высшего света:
— Шутник! А я и поверила!
Владимир Алексеевич не ответил, чуть кривя губы и слишком внимательно разглядывая фарфоровую чашку, расписанную пастушками и овечками. Ольга Александровна перестала смеяться и нервно отбросила со лба кудри, продолжая, однако, придерживаться шутливого тона:
— Вы не перестаете удивляет, Вольдемар! Значит, снова испытываете? Разве еще не уверились в моих чувствах? Разве не поняли, что для меня в этом мире есть только вы?..
Ночная княгиня приникла к Боброву и страстно поцеловала в губы. Долгое время тишина в алькове нарушалась только вздохами и любовным воркованием.
По окончании насытившиеся любовники вытянулись на пуховых перинах, приходя в себя. Граф смотрел в потолок, заложив руки за голову, княгиня устроила чернокудрую головку на его плече. Когда она
— Только прошу никогда больше так меня не пугайте, Вольдемар! Я не перенесу подобных намеков… по поводу вашей мифической женитьбы…
— Намеки имеют реальную основу, — сдержанно отозвался Бобров. — К осени я должен быть женатым человеком.
Ночная княгиня приподнялась на локте, вглядываясь любовнику в лицо: — Так это правда? Это не одна из ваших милых шуток?
— Увы, свет моих очей, — ответил Бобров с восточным пафосом.
Женщина заметно помрачнела.
— Вы не хотите отдавать меня другой? — ласково поддразнил Бобров.
— Глупо, но не хочу, — она попыталась улыбнуться, но улыбка не получилась.
— Вам не стоит бояться соперницы, Ольга. Вы одна царите в моем сердце. Другой просто не может быть.
Она покачала головой:
— Все мужчины так говорят. Кто она?
— Вы не знаете ее. Банальная девица из провинции.
— Молода?
— Что-то около осьмнадцати лет, точно мне не известно.
— Красива?
Бобров засмеялся, уловив в голосе любовницы ревнивые нотки.
— Даже будь она хоть божественной, ей не сравниться с вами!
Ольга Александровна села в постели, теребя серьгу. Распущенные косы и непослушные пряди на висках придавали ей отчаянно юный вид. Бобров не удержался и коснулся пальцами упрямых завитков. Княгиня машинально отвернулась:
— Зачем вам жениться? Вы ведь никогда не питали интереса к семейной жизни!
Бобров вздохнул и убрал руку. Он предполагал тягостность этого разговора, но надо было решить все раз навсегда, чтобы в будущем избежать неприятностей.
— К чему такая спешка, Володенька? — голос Ночной княгини утратил свою царственность.
— Кредиторы досаждают. Я имел неосторожность сесть за карточный стол с господином ди Ревелем. Вы не знаете, но финансовые дела моей семьи не так уж хороши, как любят посудачить. Маменька не испытывает приятности к хозяйственным делам, да и я далек от них — наши имения в плачевном состоянии. Была надежда на дядюшку, но он решил иначе. Богатая жена — лучшее решение моих несчастий, путь к спасению, тропинка в дремучем лесу…
— Ваши метафоры раздражают меня сегодня, — перебила его любовница. — Сколько вы должны?
Бобров усмехнулся и ответил. Глаза Ночной княгини стали огромными. Некоторое время она молчала, что-то обдумывая.
— Столько денег я сразу собрать не смогу, но к лету…
— Это исключено, мадам. Я не возьму у вас ни рубля. К тому же, рано или поздно мне все равно придется жениться. Хотя бы для того, чтобы сберечь вашу репутацию.
«Не говоря уже о том, что в мои планы входит безбедная жизнь до старости, а не единичная уплата карточного долга», — мысленно добавил Бобров.
Ольга Александровна порывисто приникла к нему, он запустил пальцы в ее кудри.