Июнь 1941. Разгром Западного фронта
Шрифт:
В разрыв дымки, ведя огонь, вползает немецкий танк. Только поймал в прицел, как его закрывают идущие один за другим 6 наших танков. Хотел пристроиться к ним, но мы оказались под огнем выскочивших из пыли четырех немецких танков. Быстро укрываюсь за наш подбитый танк, ловлю в прицел головной танк противника, посылаю несколько снарядов, и он замирает. Оставшиеся три танка вдруг разворачиваются вправо и туда же ведут огонь. Один из них загорелся, а два других, повернув влево, помчались, отстреливаясь. За ними, непрерывно стреляя, устремились 5 наших тридцатьчетверок. Выручили нас. Если бы не они, все могло бы кончиться плохо. И вновь удар снаряда в башню. В ушах звон, а прицел туманится. Что это? Отрываюсь от него и чувствуют, как со лба стекает пот. В танке жарища, пороховые газы. Гимнастерка снята, комбинезон спущен с плеч до пояса, нижняя рубашка уже непонятного цвета, мокрая, хоть выжимай. Вдруг посветлело и потянуло ветерком. Это заряжающий откинул люк, чтобы выбросить стреляные гильзы снарядов, которые до отказа забили гильзоулавливатель. Наверное, по вылетающим из башни гильзам нас засекли, и в танк влепили три снаряда. Вижу прямо на нас наведенную пушку немецкого танка, ловлю в
Укрывшись за подбитыми танками, ищу цель. И вот из-за кустов выползает тяжелый немецкий танк Т-IV. Это серьезно, у него 75-мм пушка. Опять, затаив дыхание, навожу прицел. Фашист нас не замечает. Нажимаю на спуск. Выстрел! Гусеница расстилается по земле, а сам танк разворачивается и замирает. Всаживаю в него несколько снарядов. Стрелок-радист пулеметным огнем укладывает на землю выскочивших танкистов. Порядок. Танк подбит. Танкисты уничтожены. И тут вновь получаем удар снарядом. Ищу противника и вижу, как, развернув на нас башню, ведет огонь уходящий немецкий танк. Посылаю ему вдогонку несколько снарядов и вижу, что прямо на нас несется Т-34. Механик-водитель едва успел уйти от столкновения. Т-34 остановился. Из башенного люка выпал танкист.
В это время немцы начали выходить из боя, посылая в небо сигнальные ракеты. Наши танки поодиночке и группами направились на сборный пункт. Добрались до него, как говорится, на „честном слове“. Трак гусеницы был наполовину вырван и держался на одной треснутой проушине…
Спасибо за танк Т-34. Скольким он спас жизнь! Это не Т-26, БТ-5, БТ-7, броня которых пробивалась крупнокалиберным пулеметом. Окруженные внутри с трех сторон бензобаками, они горели, как спичечные коробки. Хотя Т-34 тоже пробивался и горел, но только от снарядов калибром более 50 мм. У немецких танков, как и противотанковой артиллерии, на вооружении были 37-мм пушки. Исключение составляли тяжелые танки T-IV с 75-мм пушкой, но их было немного» [358] .
358
Личный архив Д. Н. Егорова — И. И. Шапиро, копия.
Я долго мучился с этим рассказом, пытаясь сократить или пересказать его, но потом решил оставить так, как есть. Ибо это впечатления непосредственного участника событий и вряд ли нужно править и корректировать их. Скажу только о том, что можно увидеть за взволнованными строками воспоминаний. А увидеть можно то же самое, что увидел комдив-7 Борзилов. 6-й мехкорпус не встретил под Гродно достойного противника в броне. На один немецкий танк приходилось пять-шесть Т-34, и то, что экипажу лейтенанта Бородина «досталось» семь машин неприятеля, говорит лишь о его невероятном везении. И очень жаль, что наступление корпуса оказалось ударом «растопыренными пальцами в стену».
7.2. Контрнаступление частей 3-й армии на Гродно
Действия на северном берегу Немана
Бои на реке Котра
Получив все-таки в ночь на 24 июня приказ о переходе в наступление (он был вручен делегатом связи), 3-я армия также попыталась имеющимися уже весьма скудными силами восстановить утраченное положение. Результаты были незначительными, о чем было доложено «наверх». Но по крайней мере Д. Г. Павлов и его штаб узнали, что 11-й МК не вошел в группу И. В. Болдина и по-прежнему находится в составе 3-й армии.
Из боевого донесения штаба Западного фронта № 008 на 16:45 25.06.1941 г.:
«По донесению командующего войсками 3-й армии 11-й механизированный корпус одной танковой дивизией в 20.00 24.6.41 г. занял район Гнойница, 204-я моторизованная дивизия вышла на рубеж Гибулич, Ольшанка. 85-я стрелковая дивизия — на рубеже Гнойница и лес восточнее, имея перед собой до двух батальонов с артиллерией. Сводные части 56-й стрелковой дивизии в 18.00 24.6.41 г. вели бой на рубеже р. Котра, имея перед собой до двух пехотных полков с танками». Очень лаконично и понятно, как и положено в штабном документе, но что узнают потомки из этих нескольких строк о том, КАК в действительности сражались с врагом их деды и прадеды? 24 июня 700-й полк 204-й мотодивизии совместно с частями 29-й (без части 59-го ТП) и 33-й танковых дивизий наносил фланговый удар по немецким войскам, наступавшим из сувалковского выступа. В ожесточенных боях, разыгравшихся в районе Коробчииы и Каролина, отличился 3-й батальон (комбат — майор Бартошевич), огнем и в рукопашной схватке уничтоживший до 500 солдат. 57-й полк 29-й ТД, как вспоминал полковник И. Г. Черяпкин, в ходе атаки огнем и гусеницами истребил десятки вражеских солдат. Мотострелковый полк 29-й дивизии в боях не участвовал. Как информировала свое командование германская разведка, к обороне предмостного укрепления восточнее Лунно советским командованием были привлечены свежие силы, в том числе 29-й МСП. По действиям 33-й дивизии данных почти нет. Из-за отсутствия матчасти большинство личного состава соединения воевало в качестве стрелков. Бывший политрук батареи 33-го ОЗАД И. В. Казаков вспоминал: «Заняли боевой рубеж. Нам объявили, что приехал командовать маршал Кулик и утром пойдем в наступление. С рассветом двинулись вперед, немецкие заслоны стали отходить. Но вот ударила их артиллерия, заговорили минометы, налетела авиация. У нас же ни авиационного, ни зенитного прикрытия не было, и атака захлебнулась» [359] . Вечером того же дня командующий армией приказал отвести 11-й корпус на рубеж реки Свислочь,
359
Личный архив Д. Н. Егорова — И. И. Шапиро, копия.
85-я стрелковая дивизия в ночь на 24 июня была занята подготовкой к наступлению. Наступление началось в десятом часу утра. Движение 103-го и 141-го СП в сопровождении артиллерийских подразделений шло по двум дорогам без авиационного прикрытия. Стояла сильная жара, людей мучила жажда, над походными колоннами «висела» авиация противника, бомбежки чередовались со штурмовками. Части дивизии несли большие потери в людях и технике, убитых наспех хоронили на обочинах дорог. Как вспоминал бывший комвзвода В. А. Брагин, был ранен командир 103-го СП майор М. Ф. Каравашкин. К вечеру наступление застопорилось. Укрывшись в лесу, навели порядок в подразделениях, эвакуировали раненых, произвели разведку в сторону Гродно. В ночь на 25 июня политрук полковой школы 103-го полка Г. Г. Степанов, командир взвода и парторг полковой школы лейтенант Процких возглавили разведгруппу, оснащенную автоматами ППД и пулеметом РПД. Расположения переднего края немцев не знали, шли в неизвестность. Задача была поставлена такая: установить расположение частей противника, выяснить, занят противником или нет редут (бетонное укрепление крепости Гродно времен Первой мировой войны) в районе села Коптёвка. Поставленную задачу они выполнили: в редуте находились немцы.
Весь день продолжались ожесточенные бои на реке Котра, где дивизиям 8-го армейского корпуса вермахта (непосредственно на Скидель наступала 28-я пехотная дивизия) противостояли разрозненные части из состава 4-го стрелкового корпуса, 11-го мехкорпуса, 85-й дивизии и войск НКВД. В моем архиве есть копия извещения (похоронки), присланного управлением войск НКВД Западного фронта родным погибшего офицера. Там написано следующее: «… младший лейтенант Мельников Александр Матвеевич в бою за социалистическую Родину, верный воинской присяге, проявив мужество и геройство, был убит 24 июня 1941 года. Похоронен у местечка Скидель Белостокского округа». Подписали: начальник войск НКВД Западного фронта генерал-майор И. А. Петров, военный комиссар войск НКВД Западного фронта полковой комиссар В. Шевченко [360] . Подписи подлинные, гербовая печать, похоронка датирована мартом 1942 г. На 22 июня Петров был зам. начальника войск НКВД Украинского пограничного округа, Шевченко — главным редактором журнала «Пограничник».
360
Личный архив Д. Н. Егорова — И. И. Шапиро, сканированная копия.
Как удалось установить, на северный берег Немана (к Скиделю) от Мостов вышел 444-й корпусной артполк, потерявший в боях 22 и 23 июня всю матчасть 1-го дивизиона. У. А. Билецкий вспоминал о боях на Котре: «Тут снова наша артиллерия нанесла врагу жесточайший удар, но фашисты снова на нас пустили танки и снова прямой наводкой разгромили их. И снова пришлось отходить от передового рубежа. Следующая позиция была у переправы». В. Д. Науменко был еще более конкретен: «В тяжелых кровопролитных боях полк оборонял Гродно, затем следовали не менее упорные бои (в содружестве с каким-то танковым батальоном или бригадой) под Скиделем, Лидой и другими населенными пунктами». Это одно из всего лишь двух свидетельств о наличии советских танков у Скиделя, и я склоняюсь к мысли, что это была та уцелевшая после боев 22 июня часть 59-го танкового полка, которой командовал старший политрук А. Я. Марченко. Сам Марченко, командовавший впоследствии 3-й Белорусской партизанской бригадой, ничего не написал о Скиделе, но упоминал, что принимал участие в боях под Лидой. Отходя от Гродно по северному берегу Немана, невозможно попасть к Лиде, минуя Скидель.
С. И. Мальцев из пограншколы майора Б. С. Зиновьева вспоминал, что на обороняемом ими участке в течение третьего дня войны происходили следующие события. Получив 23 июня отпор на Котре, немецкое командование на следующий день предприняло более решительные меры по преодолению обороны советских войск. На рассвете несколько звеньев бомбардировщиков буквально засыпали бомбами наши позиции, вслед за ними началась артподготовка. Когда канонада стихла, снова налетела авиация, еще раз перепахав восточный берег Котры. Однако немецкая пехота, двинувшаяся густыми цепями на наш изрытый воронками рубеж, была скошена шквалом пулеметного и винтовочного огня. И первая, и вторая, и все последующие атаки окончились безрезультатно. Последняя волна была отброшена контратакой, в которую повел бойцов лейтенант Б. М. Адырхаев. Тогда опять была вызвана авиация, опять открыли огонь артиллерия и минометы, и наш передний край скрылся в сотнях разрывов. В следующую атаку германцы пошли под прикрытием пулеметного огня нескольких бронетранспортеров. Однако три из них, преодолев мост через реку, попали на заминированный участок и подорвались, оставшиеся БА сдали назад, за ними отступила и пехота. Перегруппировавшись, противник повторил атаку. Оборона пограничников устояла, но в контратаке пулеметчики потеряли своего командира Бориса Мукаевича Адырхаева. Руководство станкопулеметной заставой принял на себя политрук О. Г. Казанков. На исходе дня немцам удалось прорвать нашу оборону. После 30-минутного ожесточенного артиллерийского обстрела, перемалывавшего землю и вырывавшего с корнем деревья, в наступившей тишине послышался рокот танковых двигателей. Перед нашими позициями появилось шесть вражеских танков (или САУ), из них четыре — непосредственно против заставы. Но то ли пехота не предупредила танкистов, то ли произошла еще какая-то накладка, но два танка попали на мины на том же поле, где уже стояли подорвавшиеся бронемашины. Прикрывшись складками местности, немецкие саперы сделали проходы в минном поле, после чего атака продолжилась. Несмотря на яростный пулеметный огонь и понесенные потери, немцы упорно рвались вперед.