Июнь 1941. Запрограммированное поражение

Лопуховский Лев Николаевич

Новый мобилизационный план № 15 на завершавший первую пятилетку 1933 г. по сравнению с прежними наметками предусматривал полуторакратный рост Красной армии военного времени. Ее состав довели до 150 стрелковых и 22 кавалерийских дивизий, 2 мехкорпусов и 10 мехбригад, в которых числилось 4467 тыс. человек, 20 073 орудий, 8463 танка и танкетки, 979 бронемашин и 3740 боевых самолетов [159] . Такая РККА обгоняла по численности армии Германии и Франции, сражавшиеся в 1918 г. на Западном ТВД. Для скорейшего насыщения войск современной техникой 1 августа 1931 г. Совет Труда и Обороны одобрил предложенную РВС «Большую танковую программу», которая санкционировала резкий рост выпуска этих боевых машин [160] . А следующей весной Совнарком утвердил мобзаявку военного ведомства, предусматривавшую производство в первый год войны 13,8 тыс. малых и 2 тыс. средних танков, а также 15 тыс. танкеток [161] .

159

Там

же. С. 471.

160

Самуэльсон Л. Указ. соч. С. 149.

161

Кен О.Н. Мобилизационное планирование. С. 250.

Заботились в Советском Союзе и о морских вооружениях. В июле 1931 г. по предложению Сталина была принята программа постройки к концу 1935 г. 200 подводных лодок, 40–50 эсминцев, 250 торпедных катеров и соответствующего числа гидросамолетов общей стоимостью около 2 млрд рублей [162] . Для тогдашней советской экономики подобные планы не имели никаких шансов на своевременное выполнение, но тут важно другое: военно морская программа СССР была направлена отнюдь не против флотов его ближайших соседей. Ведь в сильнейшем из них, польском, в 1933 г. самыми крупными кораблями были два эсминца и три подводные лодки, а до начала Второй мировой войны к ним добавились еще два эсминца и две подводные лодки [163] . Массовое строительство боевых кораблей означало вступление Москвы в военное соперничество с великими державами не только на суше, но и на море.

162

Там же. С. 253.

163

Zaloga S., Madej V. The Polish Campaign 1939. N. Y.: Hippocrene Books, 1985. P. 99–100.

Под оглушительный аккомпанемент антизападной риторики приготовления к войне в Советском Союзе шли полным ходом. По планам первой пятилетки создавалась индустриальная база страны и в первую очередь – предприятия, способные выпускать военную продукцию. При этом для импорта передовых технологий с большой выгодой использовалась тяжелая экономическая ситуация, сложившаяся тогда во всем мире. Ослабленные длительным кризисом западные компании брались выполнить советские заказы в кратчайшие сроки и за минимальную оплату. Ведь в то время они нередко не имели других возможностей получить новые контракты или реализовать свою готовую продукцию.

Одними из основных поставщиков промышленного оборудования на советские стройки были немцы. В первой половине 1932 г. из их экспорта на долю СССР пришлось 50 % чугуна и стали, 60 % землеройной техники и динамо машин, 70 % металлообрабатывающих станков, 80 % подъемных кранов и листового металла, 90 % турбин и парового кузнечно прессового оборудования [164] . Щедрые советские заказы стали манной небесной для многих промышленных компаний Германии. Благодаря им они сумели избежать банкротства и остаться на плаву, а в скором будущем приняли активное участие в процессе ее ремилитаризации.

164

Хильгер Г., Мейер А. Россия и Германия. Союзники или враги? М.: Центрполиграф, 2008. С. 293.

2.3. Очаг войны на Дальнем Востоке

В начале 30 х гг. на Дальнем Востоке стал разгораться очаг будущей большой войны. В ночь на 19 сентября 1931 г. Япония начала оккупацию северо восточной части Китая – Маньчжурии. На захваченной ею китайской территории 18 февраля 1932 г. образовалось марионеточное государство Маньчжоу Го. Очевидно, не без влияния этих тревожных событий 18 июня 1932 г. Сталин написал Орджоникидзе: «Японцы конечно (конечно!) готовятся к войне с СССР, и нам надо быть готовыми (обязательно!) ко всему» [165] .

165

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 779. Л. 47.

Тем не менее советское руководство не считало положение на Дальнем Востоке опасным, ведь в отличие от третьего по силе в мире ВМФ Японии ее сухопутная армия была невелика. В 1925 г. она сократилась с 21 до 17 пехотных дивизий, и это число оставалось неизменным в течение последующих 12 лет. Лишь одна из них, сменявшаяся каждые два года, постоянно дислоцировалась недалеко от СССР, на самом юге Маньчжурии в крепости Порт Артур. Японские планы мобилизации в случае войны одновременно против Китая, СССР и США, действовавшие в 1926–1932 гг., предусматривали развертывание 32 дивизий. Из них 16 предназначались для борьбы с китайцами, а 13 – с Красной армией (3 в Приморье и Приамурье, а еще 10 – в Северной Маньчжурии). Остальные 3 должны были воевать с американцами на Филиппинах и Гуаме [166] .

166

Coox A.D. Nomongan: Japan against Russia, 1939. Vol. I. Stanford, Ca: Stanford University Press, 1990. P. 6, 10–11, 18, 181.

К тому же вспыхнувший в Китае вооруженный конфликт в известном смысле оказался полезным для безопасности СССР. Он ликвидировал угрозу вторжения в МНР китайских милитаристов, с которыми Красной армии довелось повоевать в 1929 г. на КВЖД [167] . Советскому Союзу была выгодна роль третьего радующегося,

в которой он тогда оказался. Особенно если учесть, что у него появилась возможность не только спокойно понаблюдать со стороны за кровавой схваткой своих потенциальных противников, но и кое что на ней заработать. Неудивительно, что в декабре 1932 г. Союзнефтеэкспорт заключил договор с Мукденским акционерным обществом воздушных сообщений в Южной и Северной Маньчжурии на поставку 1300 т бензина. И хотя половина его предназначалась для снабжения оккупационной Квантунской армии, ни Сталин, ни Ворошилов не возражали против этой сделки [168] .

167

Лузянин С.Г. Россия – Монголия – Китай в первой половине XX в. Политические взаимоотношения в 1911–1946 гг. М.: ОГНИ, 2003. С. 193.

168

К 70 летию начала Второй мировой войны. Исследования, документы, комментарии. М.: ИРИ РАН, 2009. С. 97–98.

В целом отношения между СССР и Японией складывались тогда неплохими. Их фундамент заложила Конвенция об основных принципах взаимоотношений между этими странами от 20 января 1925 г. [169] А 14 декабря того же года в Москве председатель Высшего совета народного хозяйства Ф.Э. Дзержинский и адмирал Сигецуру Накасато подписали договор о продаже японцам нефтяных и угольных концессий на Северном Сахалине сроком на 45 лет [170] . В 1930 г. японцы вывезли оттуда 200 тыс. т нефти [171] . Это внесло весомую добавку в нефтяной баланс Японии, которая в том году добыла у себя 282 тыс. т нефти и по разным данным экспортировала от 1525 до 2467 тыс. т бензина [172] . Суммарный вывоз сахалинской нефти в Японию с 1934 до 1938 г. составил 958 900 т. До захвата японцами голландской ОстИндии Сахалин являлся главным источником топлива для их ВМФ. Сахалинские концессии действовали до 30 марта 1944 г., когда согласно совместному протоколу их передали в собственность СССР за 5 млн рублей и обязательство ежегодно продавать Японии по 50 тыс. т нефти и угля в течение пяти послевоенных лет [173] .

169

ДВП СССР. Т. VIII. 1 января – 31 декабря 1925 г. М.: Политиздат, 1963. С. 70–77.

170

Хромов С.С. Иностранные концессии в СССР: В 2 ч. Ч. II. М.: ИРИ РАН, 2006. С. 249, 254, 259.

171

Там же. Ч. I. С. 83.

172

Mitchell B.R. International Historical Statistics: Africa, Asia & Oceania, 1750–1993. London: Macmillan Reference Ltd, 1998. P. 362, 507.

173

Иголкин А.А. Нефтяная политика СССР в 1928–1940 м годах М.: ИРИ РАН, 2005. С. 213, 215, 220–221; Черевко К.Е., Кириченко А.А. Советско японская война (9 августа – 2 сентября 1945 г.). М.: БИМПА, 2006. С. 156.

23 января 1928 г. Советский Союз и Япония подписали рыболовную конвенцию, предоставившую японцам «право ловить, собирать и обрабатывать все виды рыб и продуктов моря, кроме котиков и морских бобров», вдоль советского побережья Японского, Охотского и Берингова морей за исключением рек и некоторых бухт. Конвенцию заключили на 8 лет, по истечении которых ее требовалось изменить или возобновить, а потом повторять эту процедуру каждые 12 лет [174] . Впоследствии она была продлена и оставалась в силе до самого начала советско японской войны в августе 1945 г.

174

ДВП СССР. Т. XI. 1 января – 31 декабря 1928 г. М.: Политиздат, 1966. С. 42–43, 46.

Высокий уровень доверия между СССР и Японией характеризует совершенно секретное постановление Политбюро от 23 июня 1927 г.: «Принять предложение т. Ворошилова о допуске в СССР нескольких (не более 5-ти) офицеров японской армии для изучения языка и получения военных знаний, на началах взаимности» [175] . На этой основе в том же году было заключено соглашение об обмене стажерами между командным составом армий обеих стран, регулярно продлевавшееся военным ведомством и Политбюро [176] . Оно все еще действовало в 1937 г., когда японцы командировали в РККА на годичную стажировку восемь своих офицеров в чине капитана. Тогда же в японскую армию на аналогичный срок отправились пять советских командиров того же звания и с ними два воентехника 2 го ранга [воинское звание военно технического состава РККА, соответствовавшее лейтенанту. – Авт.] [177] .

175

РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 5. Л. 47–48.

176

Кен О.Н. Мобилизационное планирование. С. 270.

177

Халхин Гол. Исследования, документы, комментарии. К 70 летию начала Второй мировой войны. М.: Академкнига, 2009. С. 174–175.