Из Багдада в Стамбул
Шрифт:
– Ну и что? Нас никто не увидит. Не нравится мне все это.
Он бросил подозрительный взгляд на хана, который, специально отойдя подальше от нас, разговаривал со своими людьми. Я подсел к Мохаммеду Эмину, только и ждавшему этого момента, чтобы задать мне вопрос:
– Эмир, сколько мы еще пробудем с этими беджат?
– Сколько тебе захочется.
– Если ты не возражаешь, мы завтра их покинем.
– Почему именно завтра?
– Человек, который скрывает правду, не может быть надежным другом.
– Ты считаешь, что хан – лжец?
– Нет,
– Он узнал тебя.
– Я знаю, я понял это по его глазам.
– И не только тебя, но и Амада эль-Гандура.
– Это несложно, ибо мой сын похож на отца.
– Это тебя озаботило?
– Нет. Мы ведь гости беджат, они нас не предадут. Но зачем они держат этого беббе?
– Чтобы он не выдал нашего местонахождения.
– А какая здесь опасность, эмир? Чего бояться двум сотням хорошо вооруженных всадников, у которых нет при себе никакой обузы в виде женщин, повозок с детьми и больными, ни стад, ни палаток?.. В какой области мы сейчас находимся, эфенди?
– Мы в области беббе.
– А он хотел к джиаф? Я заметил, что мы все время скачем после обеда. Почему он разделил людей на два лагеря? Эмир, у этого Хайдара Мирлама два языка, хотя он хочет казаться честным. Если мы утром от него отколемся, куда мы двинемся?
– Горы Загрос окажутся у нас слева. Столица района Бане совсем близко, я так полагаю. Если идти дальше, можно добраться до Ахмадабада, Биджи, Сурина и Байендере. За Ахмадабадом начинается дорога, точнее, тропа, которая через ущелья и долины ведет к Киззельзи, там холмы Гирзе и Серсира окажутся справа, равно как и голые вершины Курри-Казхафа; если удастся, выйдем на две реки – Бистан и Кала-Чолан, которые соединяются с Киззельзи и текут в озеро Кюпри. И тогда мы будем в полной безопасности. Это самый удобный путь.
– Откуда ты все это знаешь?
– Я, будучи в Багдаде, беседовал с одним курдом-биль6а, который так хорошо описал мне эту местность, что я сам смог подготовить карту. Я тогда не предполагал, что она мне пригодится, но на всякий случай все же перерисовал в свою записную книжку.
– И ты думаешь, будет самым надежным выбрать именно этот путь?
– Я зарисовал и другие места, горы и реки, но считаю, что этот путь – лучший. Мы могли бы, конечно, проехать в Сулейманию или в Зинну через Мик и Довейзу. Но вот уж не знаю, как нас там примут.
– Так что остается по-старому? Мы отрываемся завтра от беджат и идем через горы к озеру Кюпри? Карта не подведет?
– Нет, если меня не подвел сам бульбасси.
– Ну ладно, давай спать. Пусть беджат делают, что им угодно.
Мы напоили лошадей в ручье и побеспокоились о корме. Тем временем все улеглись, а я пошел к хану.
– Хайдар Мирлам, а где остальные беджат?
– Поблизости. А что ты спрашиваешь?
– С ними пленный беббе, я хочу его видеть.
– Зачем он тебе?
– Это мое дело, ведь он мой пленник.
– Он не твой, а мой пленник,
– Не будем об этом спорить, я просто хочу посмотреть, как он там.
– Ему там хорошо. Если Хайдар Мирлам говорит, значит, так оно и есть. Не тревожься о нем, господин, садись-ка ко мне поближе и давай перекурим.
Я послушался его, чтобы не навлекать подозрений, но вскоре снова покинул его и улегся спать. «Почему мне не дали взглянуть на беббе? Обращаться с ним должны хорошо, – думал я, – ведь его охраняло слово хана». Но что-то было не так, чего я не мог уловить даже своим обостренным чутьем. Я решил утром пораньше, пусть даже с риском для жизни, освободить беббе и потом уехать. С этим и заснул.
Когда с раннего утра до позднего вечера качаешься в седле, усталость становится привычным делом. Это как раз мой случай. Я спал крепко и ни за что бы не проснулся вовремя, если бы не рычанье моего пса. Когда я раскрыл глаза, было еще темно, и все же я узнал человека, стоявшего справа от меня.
Я потянулся к ножу.
– Кто ты?
При этих словах проснулись и мои спутники и схватились за оружие.
– Разве ты не узнаешь меня, господин? – прозвучало в ответ. – Я один из беджат.
– Чего ты хочешь?
– Господин, помоги нам! Беббе бежал!
Я сразу же вскочил на ноги, за мной – остальные.
– Беббе? Когда?
– Я не знаю. Мы спали.
– Как же так! Сто шестьдесят человек охраняли, а он сбежал!
– Их давно уже нет здесь.
– Этих ста шестидесяти нет?!
– Они вернутся, господин.
– А где они?
– Я не знаю.
– Где же хан?
– Его тоже нет.
Я схватил мужчину за грудки.
– Эй, что вы против нас задумали, подонок? Это для вас плохо кончится!
– Отпусти меня, господин! Как мы можем сделать тебе и твоим людям дурное? Ведь ты наш гость!
– Халеф, проверь, сколько беджат еще здесь.
Было так темно, что площадка едва просматривалась. Маленький хаджи поднялся, чтобы исполнить мое поручение.
– Здесь еще четверо, – тут же заявил беджат, – еще один стоит снаружи у входа на страже. В другом лагере пленного охраняли десять человек.
– Как он убежал? Пешком?
– Нет. Он прихватил лошадь и что-то из оружия.
– Это неопровержимо свидетельствует, что вы умные и осторожные охранники. А зачем вы ко мне пришли?
– Господин, верни его!
В другой ситуации я бы рассмеялся. Более наивной просьбы и быть не могло. Я пропустил эту просьбу мимо ушей и расспрашивал дальше:
– И вы не знаете, где сейчас хан с остальными?
– Мы действительно этого не знаем.
– Но у него были причины уехать?
– Наверное.
– Какие же?
– Господин, мы не можем тебе их назвать.
– Хорошо. Посмотрим, кто сейчас командир – хан или я…
Халеф прервал меня, доложив, что действительно видны четверо беджат.