Из боя в бой
Шрифт:
Грандиозная битва завершилась полной победой советских войск. Тяжелый урон понесла армия врага. Более полумиллиона солдат и офицеров, многие тысячи танков и самолетов остались на орловских и курских полях.
Гитлеровская военная машина, гитлеровская армия сделала еще один шаг к пропасти.
В приказе генерал-полковнику Попову, генерал-полковнику Соколовскому, генералу армии Рокоссовскому, генералу армии Ватутину, генерал-полковнику Коневу Верховный Главнокомандующий указал, что наши войска, заняв Орел и Белгород, тем самым разоблачили легенду немцев о том, будто бы Красная Армия не в состоянии
Отличившиеся дивизии получили наименование Орловских и Белгородских.
Всем участвовавшим в боях воинам была объявлена благодарность.
В то лето Москва еще жила суровой военной жизнью. Маскировочные шторы затянули ее окна, приглушены, синей краской закрашены фары машин, потушены уличные фонари. Но вот 5 августа 1943 года в московское небо взметнулись залпы артиллерийского салюта — в честь победы под Орлом и Белгородом.
13
«Багратион». Такое кодовое название присвоила Ставка Верховного Главнокомандования плану наступательных боев в Белоруссии летом сорок четвертого года. Четыре фронта — 1-й Прибалтийский, 3-й Белорусский, 2-й Белорусский и 1-й Белорусский — должны были участвовать в этой операции.
Командующий 1-м Белорусским фронтом генерал армии Константин Константинович Рокоссовский, тщательно изучив условия местности — Полесские болота, взвесив все силы и возможности, посовещавшись с ближайшими соратниками, разработал план нанесения удара по врагу в направлении на Бобруйск и Слуцк.
Вот как вспоминал он об этих днях много лет спустя:
«Мы готовились к боям тщательно. Составлению плана предшествовала большая работа на местности, в особенности на переднем крае. Приходилось в буквальном смысле слова ползать на животе. Изучение местности и состояния вражеской обороны убедило в том, что на правом крыле фронта целесообразно нанести два удара с разных участков: один — силами 3-й и 48-й армий из района Рогачева на Бобруйск, Осиповичи, другой — силами 65-й и 28-й армий из района нижнее течение Березины, Озаричи в общем направлении на Слуцк… Принимая несколько необычное решение, мы шли на известное распыление сил, но в болотах Полесья другого выхода, а вернее сказать — другого пути к успеху операции у нас не было».
Вернувшись из Москвы после утверждения плана операции, Рокоссовский с вдохновением начал готовиться к грядущим боям. Слишком много они означали для быстрейшего завершения войны. И кроме всего прочего, подвергались испытанию его полководческая зрелость, прозорливость, воинское мастерство.
Трудно перечислить все, что приходилось решать в те дни командующему фронтом. Надо обеспечить быструю переправу войск через многочисленные реки и речушки, проложить десятки километров дорог, наладить скрытный подвоз техники, боеприпасов, продовольствия, неустанно готовить штабы всех степеней, регулярно проводить войсковую и воздушную разведку, установить надежную связь с партизанами, быстро обучить прибывающее пополнение. Ни на минуту нельзя было забывать о бесперебойной связи с соединениями и частями. Надо было сооружать ложные переправы и дороги…
Казалось, и за год не сделать всего того, что надо сделать в считанные дни для успешного наступления!
Ранним утром 24 июня 1944 года
В 6.00 вперед рванулись танки и самоходки, поднялась в атаку пехота.
Началась операция «Багратион».
Гитлеровцы сопротивлялись упорно, ожесточенно, пытались переходить в контратаки, бросали в бой все резервы. Напрасно! Сокрушительные удары четырех наших фронтов сломили их сопротивление. Армии четырех фронтов устремились вперед.
Прорвав оборону врага, выйдя на оперативный простор, войска Константина Рокоссовского начали с боями освобождать города и села Белоруссии.
К этим дням относится и небольшой эпизод, о котором спустя почти 35 лет написал автору этих строк бывший командир орудия одного артдивизиона 38-й гвардейской Лозовской Краснознаменной стрелковой дивизии Александр Алексеевич Дмитриев.
В конце июля перебросили их дивизию под Брест. Задача одна: вместе с другими частями Красной Армии освободить город.
К рассвету успели отрыть огневые. Прилегли. Растолкал Дмитриева его друг наводчик Давычин и сказал, что на позиции соседнего орудия находится Рокоссовский.
«Я побежал к соседям, — вспоминает А. А. Дмитриев, — но уже не застал командующего. Командир орудия Виктор Галицкий рассказал:
— Подошел ко мне военный, с меня ростом, веселый, улыбчивый. Рокоссовский! Я доложил ему по форме.
— Здравствуйте, товарищ старший сержант. Видно, хорошо воюете, вон сколько у вас наград. А все же, за что вы получили орден Отечественной войны второй степени?
— За четыре вражеских танка, уничтоженных в одном бою.
— А эти две звезды солдатской Славы?
Рассказал я Рокоссовскому обо всех боях, в которых участвовал. Подумал он и говорит:
— Все же скуповато вас награждали, товарищ старший сержант. Вот освободим Брест — получите орден Красного Знамени. — И добавил с улыбкой: — Вы курите?
Я возьми и брякни:
— Что у вас, товарищ маршал, махорочка заимелась?
Засмеялся Рокоссовский:
— Нет, махорка не водится. А папиросы есть, — и протянул мне раскрытый портсигар.
Я взял одну папироску — и за ухо. Потом взял вторую.
— Что это, про запас? — спросил маршал.
— Нет. Первая моему другу из другого расчета, а эту мы все вместе выкурим, — объяснил я.
— Молодец, товарищ старший сержант. О друге надо всегда заботиться прежде, чем о себе.
И маршал ушел, откозыряв.
После освобождения Бреста Виктор Галицкий получил орден Красного Знамени».
Дорог воину боевой орден, полученный за самоотверженное сражение с врагом. Но еще дороже ему верное слово командующего: пообещал — выполнил.
14
Дороги на запад. Они еще дымятся от разрывов бомб и снарядов, от тяжелой поступи танков, от сапог царицы полей — пехоты.
1-й Белорусский фронт, взаимодействуя с тремя другими, ломал сопротивление врага, очищал белорусскую землю от ненавистных оккупантов. По 10, 20, по 30 километров делали войска в сутки.