Из боя в бой
Шрифт:
Все готово. Все учтено. Все взвешено.
Противник молчит. Верно, ничего не подозревает.
Однако выясняется, что синоптики ошиблись. Густой туман заволок все вокруг. Самолеты не смогут подняться. Это первая неприятная неожиданность. А кто знает, сколько еще таких неожиданностей впереди?
Но вот сотнями орудийных глоток яростным грохотом огласила все вокруг артиллерия. Бледными мутными бликами вспыхивали в тумане дальние разрывы тяжелых снарядов и реактивных мин.
Проходят минуты, артиллерия
Загудели двигатели танков, заскрежетали по каменисто-мерзлой земле гусеницы. Поднялась пехота. Покатилось по полю мощное «ура».
Удалялся шум боя. Рассеивался и туман, как бы для того, чтобы командующий фронтом и его боевые помощники увидели поле боя еще дымящимся, пышущим жаром сражения, в копоти и накале.
Когда улучшилась видимость, пронеслись над головой краснозвездные самолеты. Неслись так стремительно к месту боя, словно хотели наверстать упущенное.
Пять суток яростных боев. И фронт противника наконец не выдержал. Бойцы двух наших фронтов, измотанные, обожженные огнем сражения, но радостные и счастливые, встретились и обнялись.
Свершилось: группировка немецких войск в районе Сталинграда окружена.
Перед Донским и Сталинградским фронтами стояла новая задача: пленить или уничтожить окруженные войска противника. Но то, что ликвидацию «котла» поручили двум фронтам, не давало возможности четко организовать боевые действия, быстро и целеустремленно ими руководить. Понимая это, Константин Рокоссовский по ВЧ обратился к Верховному Главнокомандующему:
— Ликвидацию окруженной группировки немцев следует поручить одному фронту.
Государственный Комитет Обороны обсудил это предложение и постановил поручить эту важную боевую задачу Донскому фронту. Его усилили тремя прославившимися в Сталинграде армиями: 57-й — под командованием Ф. И. Толбухина, 64-й — под командованием М. С. Шумилова и 62-й — под командованием В. И. Чуйкова.
Верный своему правилу, Рокоссовский начал подготовку к решающим боям с личного знакомства с новыми соединениями. Побывал у Ф. И. Толбухина, у М. С. Шумилова. Осталось посетить армию генерала В. И. Чуйкова.
Константин Константинович знал, в каких тяжелых условиях ведет борьбу с врагом 62-я армия под командованием генерала Василия Ивановича Чуйкова. Уцепившись за обрывистый, весь в руинах, изрытый воронками берег Волги, на узкой полосе в полтора километра под непрерывным— днем и ночью — артиллерийским, минометным, пулеметным огнем врага сражались гвардейцы Чуйкова. Стояли насмерть!
Но одно дело — донесения, рапорты, рассказы, а другое — увидеть все своими глазами. Константин Константинович Рокоссовский решил побывать и на этом обожженном огнем клочке русской земли на берегу Волги.
На восточный берег переправились в районе Дубовки. Спустились на юг и оказались прямо перед городом. На
Члены Военного совета фронта во главе с Рокоссовским пешком по льду двинулись в Сталинград. Волжский лед, продырявленный снарядами и минами, тускло поблескивал полыньями. Пришлось взять с собой веревки и доски.
Вражеские артиллеристы заметили на реке группу смельчаков и начали соревноваться в меткости наводки. Но снаряды падали то с перелетом, то в стороне. Проводник каким-то чутьем угадывал, где приводнится снаряд, и уводил группу в безопасном направлении.
Добрались благополучно. У самой реки, в обрывистом ее берегу, увидели вырытые землянки, блиндажи. Здесь, на переднем крае обороны, в 150–200 метрах от противника, и находился штаб 62-й армии.
С Василием Ивановичем Чуйковым встретились дружески, сердечно. В землянке командующего армией Рокоссовский сел на земляной стул, положил руки на земляной стол. Огляделся.
— Богато живете!
Рядом резко рвались мины, отрывисто и сердито стучал пулемет. Где-то недалеко горела нефть, и тяжелый дым заползал под брезент, заменявший дверь в землянку.
Выслушав доклад командующего армией, сделав необходимые распоряжения, командующий фронтом перешел к главному — поставил перед 62-й основную задачу: активными действиями с востока отвлекать на себя больше сил противника. Помнить: враг может попытаться по замерзшей реке вырваться из окружения. Словом, нужно еще одно напряжение всех сил.
Командующий армией сказал твердо:
— Выстоим. Не пропустим.
А в то время, когда командующий фронтом беседовал с командующим армией, «солдатский телеграф» передал по всему краю обороны:
— Рокоссовский прибыл!
Солдаты-сталинградцы знали это имя. Оно не сходило со страниц дивизионных и центральных газет, доносилось из репродукторов. Среди защитников Сталинграда было много воинов, участвовавших в Смоленском сражении, в битве под Москвой. Они хорошо знали Рокоссовского. И то, что Рокоссовский здесь, рядом, на сталинградской земле, радовало, вселяло надежду:
— Скоро разобьем гитлеровцев под Сталинградом.
11
С неудержимой силой сжималось кольцо вокруг окруженной более чем 300-тысячной немецкой армии. С каждым днем оно было все прочней и нерасторжимей.
Немецкие солдаты под командованием генерал-полковника Паулюса, отчаянно сопротивляясь, пытались переходить в контратаки, еще надеялись вырваться из смертельной петли. Надеялись и на армию фельдмаршала Манштейна, бросившегося им на выручку.