Из будущего в настоящее
Шрифт:
— Огонь, огонь… Скоро потухнет… Мы доберемся до тебя, — шептались тени между собой. — Тебе никуда не деться.
— Что ж ты не зовешь меня? Совсем страх потеряла? — вышел из темноты неожиданно Лоренцо. Он быстро взмахнул рукой, и в костре появилась целая стопка новых бревен. Огонь быстро поглотил их и загорелся с новой силой. — Я же говорил, если что кричи. И на минуту оставить тебя нельзя. А ну убирайтесь отсюда! Отродье ада. Завтрак отменяется.
— Тебя не было целый час, а не минута. Кроме того, где здесь можно так долго пропадать, —
— Простого спасибо было бы вполне достаточно, — проговорил отловщик, садясь на спальный мешок возле нее.
— Спасибо. И прости меня. Это от испуга. Ты вовсе не обязан торчать со мной тут днями напролет, я понимаю.
— Ничего страшного, я не в обиде. Эта прогулка была весьма полезной.
— Что нашел трещину в стене? — съехидничала Регина.
— Нет, — ответил он улыбаясь. — В артографе есть места, где мои способности блокируются слабее, нежели, например, здесь. Поэтому побродя некоторое время там, я восстановил часть свои силы.
— Но если есть такие места, почему бы нам не перенести наш лагерь туда?
— Ты не забывай, что мы здесь не одни. Тут сидят и другие отловщики, которые туже ищут места, где силы не блокируются. В том месте я встретил, по меньшей мере, около десяти.
— А разве вы не последние отловщики? Дядя Том писал в дневнике, что вас осталось только три, — спросила Регина, поглаживая свой живот.
— Все правильно писал твой дядя. Сидящие в артографе не считаются. Они сюда попали, потому что не добросовестно выполняли свои обязанности, как Алжар например, — проговорил Лоренцо, смотря на нее. — Ты есть хочешь? Сейчас наколдуем чего-нибудь тогда.
Отловщик взмахнул рукой, и под ногами Регинам появился деревянный поднос. На нем стояла большущая тарелка куриного супа, чашка чая и пирожок. Точно такой же поднос возник и на коленях Лоренцо.
— Нечего себе, ты постарался. Прогулка пошла тебе на пользу, — просияла та, поднимая тяжелый поднос с пола. — Спасибо тебе. Без тебя я б уже ласты склеила.
— Не говори чепухи, пожалуйста, — проговорил он, слегка улыбнувшись.
Трапеза продолжалась молча. Регина с увлечением поедала суп, не обращая внимания на улыбающегося соседа. Тот ел сдержанно и спокойно, не стуча по дну тарелки ложкой, в отличие от кое-кого.
— Ну, и с кем ты разговаривала?
— Я? С девочкой. С Пенелопой. Она проходила мимо и попросилась погреться у огня.
— Она здесь одна? — спросил он с любопытством.
— Да, к сожалению. Ее мама умерла два месяца назад, превратившись в пыль. Я вот думаю, можем ли мы ее отсюда вытащить, если выберемся?
— А у нее случайно не была кожа обсыпана белым песком? Ведь пыль может передаваться от прикосновений.
— Да, была. Ты это к чему? — насторожилась Регина. — До меня она не дотрагивалась, если тебя это беспокоит.
— И это тоже. Но, если пыль покрыла кожу, она не исчезнет, даже если ты выберешься из артографа. Наоборот, она проникнет глубоко внутрь, пока не дойдет до сердца.
— То есть ты хочешь сказать, что она все равно умрет?
— Да, такова её судьба. Артограф забирает жизнь только у самых слабых. Видимо он посчитал девочку и её мать слабыми людьми, — закончил Лоренцо и отвернулся. Но когда он повернулся снова, увидел заплаканное лицо Регины. Нежно проведя рукой по ее щеке, отловщик вытер блестящие капельки. Вместе со слезами исчезли и опухшие мешки под ее глазами.
— Не плачь, слезами ты не поможешь.
— Да, я и ничем помочь не могу. Она же такая хорошая, чем она заслужила такую смерть. Да и вообще кому в голову пришло засунуть маленькую девочку с матерью в эту дырень, которая каждый день тебя убивает, — говорила она, но уже не плача.
— Я так полагаю, девочка родилась здесь. Её мать попала сюда уже беременной. Жизнь всегда не справедлива. Не знаешь, какую свинью она тебе положит.
— Тут она и быком не ограничилась, не то, что свиньей.
Лоренцо слегка улыбнулся. Привыкший уже к таким несправедливым вещам за всю свою долгую жизнь, он уже не чувствовал все так остро, как это чувствует сейчас Регина. В его жизни тоже было немало страданий и боли, но о них мы уже никогда не узнаем.
Через довольно продолжительный промежуток времени, Регина все-таки опустошила поднос. Лоренцо последовал ее примеру. За все это время они не разговаривали. Иногда Регине казалось, что в темноте мелькает подол белого платья Пенелопы. Она так и не поняла, действительно ли это бежит девочка или же просто ей померещилось. Лоренцо хотел ее утешить, но не знал как. Наверное, впервые в жизни у него не было нужных слов. Вдруг Регина заметила яркое белое пятно на потолке. Оно было маленькое, но с каждым разом становилось все крупнее и крупнее.
— Что уже ночь? Так быстро?
— Не думаю. Слишком рано. Это что-то другое. Может быть это…
— Что? Нас вытаскивают? Уже?… Хотя, сколько мы тут уже сидим?
— Да. Точно нас вытаскивают. Такой свет я видел, когда ты меня вытащила.
Свет становился все ярче и ближе. Подул легкий ветер, который с каждой секундой усиливался. Регине стало не по себе, и чтобы никуда не упасть или не остаться в артографе она крепко уцепилась за руку Лоренцо.
— Не волнуйся. Единственное, может закружиться голова и все, — проговорил он, крепко Регину.
В мгновение ветерок сменился сильным вихрем, который занял все окружающее пространство. Он кружил вокруг них, набирая скорость с каждым оборотом. От этого у Регины и впрямь закружилась голова. Вихрь разогнался до такой степени, что ноги обоих начали потихоньку отрываться от земли. Регина закрыла глаза, так как из-за ветра даже моргать было тяжело. Чем выше они поднимались, тем сильнее Регина держалась за Лоренцо.
— Ну что ты как маленькая! Ты мне так руку оторвешь. Все равно тебя ветер держит, не упадешь, — говорил он, однако руку у нее не отнимал.