Из чтений по Церковной Архиологии и Литургике. Часть 1 (Репринт)

Голубцов А. П.

Итак, символ рыбы имеет значение для характеристики древнехристианского эпиграфического стиля и составляет надежный критерий христианского происхождения известной надписи. Но то, что мы заметили относительно этого символа, не может распространяться на множество других символов древнехристианского искусства, частью по их близкому отношению к тем же сюжетам искусства древнеримского, частью, по их сравнительной редкости и малоупотребительности, если взять в расчет значительную массу христианских эпитафий и надписей, начиная с катакомб до памятников позднейшего церковного искусства.

Примечание

1Как справедливо замечает Герике в своем руководстве, — Guericke, Lehrbuch der christlich kirchlichen Archaologie.

2Труд. т. III, народн. дневник.

3 " . , — Goar . . 371; ed. 2, 1730.

4Памятники отреченной литер. I, 16–17.

5В тот же день на Руси праздновали Роду и Рожаницам, — Голубинского Ист.

Р. Ц. I, 22, 855.

6F. Piper, Einleitung in die monumentale Theologie. Cotha. 1867.

7F. Kraus, Ueber Begriff, Urafang, Geschichte der christlichen Archaologie. Freiburg.1879.

8F. Piper, Einleitung in die monumentale Theologie, 1867, ss. 54–69.

9Гр. А. С. Уваров, Мегалитические памятники в России, — Древности. Труды Моск. Археол. Общ. VI, 270.

10. Dolmendol — камень, maen — стол; menhir — maen — камень, hir — длинный; cromlech — crom — очертание, окружность, lech — место. Названия составлены из слов кельтского языка ученым Бодэном (Baudin), — Древности. Труд. Моск. Арх. Общ. VI, 27111 П. С. Р. Л. V, 250.

12См. рис. у Mullcr und Mothes, Illustrirtes archaolog. WBrterbuch, 1878. s. 578; нереставрированный вид его у Ранке, Человек, т. II, стр. 615. Сл. Kugler, Handbuch der Kunstgeschichtc, Stuttg- 1872, I, s. 4–5.

13 Вейс, Внешний быт народов, М. 1873, I, 1, 355–356; сл. Kugier, Handbuch der Kunstgeschichte, I, 308.

15Сл. Прибавл. к изд. твор. св. отцов, 1884, ч. 34, стр. 468, прим. а. Тут же и о превращении другой пещеры из жилья в церковь.

16Пал. Сборн. т. I вып. 3, стр. 54.

17 Римл. XVI, 3–4; еп. Колос. IV, 15: Филим. 1, 2 и др.

18In Malth. XXXII: at . . . In Epist. ad Rom. XXX: o , .

19Время написания и автор названного произведения положительно неизвестны. В старое время Филопатрис приписывался известному Лукиану Самосатскому, но историческая критика признает его сочиненным не ранее IV века и даже гораздо позже. Во всяком разе нет оснований отрицать в авторе Филопатриса знакомства с порядками древнехристианскими.

20Описание помпейских домов и план одного из них см. у Классовского, Помпея и открытые в ней древности, стр. 65–74, 176–178. С. Петерб. 1856.

21 Recognit.s.Clement. X, 71. 60

22Homil. in Psalm. CXV.

23Творен, св. Григория Нисского в русое, перев. ч. VIII, стр. 159–160, 170–171. 62

24Lamprid. Vita Alexandr. Sever, cap. Х1ЛХ.

25Histor. Eccles. 1. VIII с 1; русск. перев. т. I, стр. 468–469.

26Ibid. VIII, 2; русск. перев. т. I, стр. 470–461.

27 De morte Persecut. cap. XII; русск. перев. ч. 2, стр. 168. Изв. Русск. Археологическ. Инст. в Конст. т. II, 116, 175.

28Творения Тертуллиана в русск. перев. ч. I, стр. 122–123. Adv. Valentinian. cap. Ill: nostrae columbae domus simplex in editis semper et apertis ad lucem; am'at figura Spiritus Sancti orientem Chrisli figuram; русск. перев. ч. IV, стр. 32.

29 ' , ' . Пастофории, по общепринятомумнению, — боковые отделения алтаря, куда вносились диаконами после причащения останки евхаристии, и где, надо полагать, предварительно складывались и хранились вместе с богослужебными принадлежностями приношения верующих. Constit. Apostol. lib. VIII cap. 13; Лаодик. соб. прав. 21.

30Постан. Апост. в русск. перев. стр. 89–91, 266–268, 281 и др.

31Commentar. in Ezechielem 1. XII, cap. XI: Minge, Patrolog. ser. lat. t. XXV col. 375.

32П. И. Цветков, Аврелий Пруденций, прилож. стр. 191–192.

33Будущему исследователю катакомб — Антонио Бозио было в это время не более трех лет. Этот гениальный антикварий, прозванный Колумбом подземногоРима, был уроженцем Мальты и свою раннюю молодость провел в Риме в Collegio Romano. Открытия, сделанные на месте древнего христианского кладбища, глубоко заинтересовали любознательного юношу. С 18 лет он посвятил себя изучению священных подземелий и продолжал свой труд в течение 36 лет с необычайной настойчивостью. Вооруженный солидными знаниями, какие только могла доставить ему тогдашняя литература, преимущественно же отеческие творения, жития святых, мартирологии и записки пилигримов, он спустился в римские подземелья и по указанию этих руководителей, с опасностью собственной жизни, шаг за шагом овладевал нитью исторического лабиринта. Бозио сам рассказывает о себе, как однажды, в сопровождении нескольких спутников, он так увлекся и зашел так далеко, что потерял путь к выходу и едва не сделался жертвой неосторожности. Взятый на дорогу запас провизии

и свеч был издержан, и положение до такой степени стало опасным, что, по собственным словам Бозио, его бедному телу предстояла участь найти себе последнее упокоение среди могил и останков мучеников. К счастью науки этого не случилось, и увлекающийся исследователь сделался с тех пор осторожнее. Несмотря на новизну предмета, труды Бозио были чрезвычайно плодотворны. Он заносил на бумагу и отмечал все, что встречалось ему замечательного на пути: копировал надписи, делал снимки с живописен, чертил планы и иногда с такою верностью, какой удивлялись даже позднейшие ученые, находившиеся в более благоприятных условиях для исследования. Результаты своих работ Бозио не успел издать при жизни (1629). Его портфель и записки были изданы на итальянском языке в 1632 году патером Северано, благодаря друзьям и покровителям Бозио, особенно же благодаря меценату того времени, кардиналу Барберини, принявшему большое участие в этом ученом деле. Но не этому изданию суждено было приобрести известность и познакомить ученый мир с римскими катакомбами, а другому — вышедшему на латинском языке через двадцать слишком лет после смерти Бозио, в 1651 году, в Риме под редакцией Лаоло-Аринги. Roma subterranea novissima была принята на Западе с величайшим уважением, тем более, что она появилась в такое время, когда между католиками и протестантами шла горячая полемика из-за вопроса о богослужении. В этом замечательном сочинении, не утратившем своего капитального значения для наших дней, дан был фактический ответ на вопросы, заданные временем, а потому исследования Бозио имели самое живое, непосредственное отношение к тогдашним церковным затруднениям. — Дело, столь счастливо начатое Бозио, имело своих продолжателей; но все они и по энергии, и по научной подготовке стояли несравненно ниже Бозио, так что в продолжение почти двух следовавших за ним столетий не было сделано столько, сколько пришлось на долю названного ученого. Лишь в недавнее время работы в этом направлении далеко продвинулись вперед благодаря исследованиям патера Марки и особенно его знаменитого ученика, столь известного теперь в археологической науке, покойного Джиованни Баттиста de-Poccu (20 сент. 1894 г.). Он усвоил себе метод (топографический) и приемы исследований Бозио, принял за основание своих работ письменные источники по части христианского Рима и, благодаря этим руководительным данным, ярким светом осветил тайны подземного Рима и вывел на свет Божий памятники древнехристианского искусства и быта. Из многочисленных трудов его замечательнейшие: Imagines selectae Deiparae Virginis (Избранные изображения Девы Богородицы), три тома Подземного христианского Рима (Roma soterranea cristiana), изданные в 1864–1877 годах на средства папы Пия IX; Inscriptiones christianae urbis Romae — собрание надписей христианского Рима до VII века и Bulletino di archeologia cristiana — периодическое издание, в котором покойный «князь археологов» сообщал с 1863 года по день кончины результаты своих исследований в области катакомб. О трудах де-Росси см. статью барона де-Витте в Revue de l'Art Chretien за 1894 г. кн. б и 1895 г. кн. 1 и 2; на русском статьи А. А. Дмитриевского: «По поводу празднеств в Риме в честь J. В. de-Rossi» (Тр. К. Д. А. 1892, № 6) и И. Цветаева: «Праздник христианской археологии в Риме20 и 25 апреля 1892 г.» М. 1893.

34Что касается названия catacumbae, то оно не принадлежит греко-римскому миру, но образовалось уже в христианскую эпоху и употреблялось сначала в качестве местного термина. Самое раннее известие, где встречается слово catacumbae, есть одна древняя хроника, в которой выражением ad Catacumbas, определяется место положения усыпальницы св. Севастиана. С течением времени, когда первоначальная топография римских кладбищ была забыта, это название стали безразлично прилагать ко всем подземным усыпальницам в окрестностях Рима и в других местах. Филологическое значение этого слова объясняют различно. Одни производят его от — при и — углубление, пещера; другие — от и tumba — — курган, могила; третьи (Марки и Росси) от cubo, cumbo — лежу. Впрочем, смысл всех этих производств одинаков, так как они отправляются от мысли о могиле и усыпальнице. Подробнее об этом у Schultze, Die Katakomben, s. 39–40; Du Cange, Glossarium Latinitatis, sub voce catacumbae, torn. II pag. 232.

35К древнейшим усыпальницам Дж. Б. Росси относит следующие: Домитиллы in via ardeatina, Люцины in via appia, Претекстата — там же, Прискиллы in via salaria, Агнессы in via nomentana. Несмотря на продолжительные исследования, в настоящее время известно не более половины римских усыпальниц, сведения о которых встречаются у древних писателей, а вполне раскопаны только кладбища Каллиста и Агнессы.