Из дневника фотолюбителя. Сборник рассказов

Павлова Эмма

Вдруг тяжёлый топот в комнате разбудил меня, я вскочила с кровати, щёлкнув выключателем. Внезапный яркий свет осветил у блюдца с молоком свернувшуюся клубком ежиху в окружении ежат. Порадовалась за колючее семейство – всё же подкрепятся, поедят. Я улеглась, погасив свет.

Но в эту ночь спать не пришлось. Слишком необычных гостей приютила я в доме. Только начала засыпать, как вновь раздался тяжёлый топот. «Ежата, это они», – сообразила я спросонья. Не включая яркий свет, чтобы не спугнуть ежат, я присела в кровати. Слышала и раньше я, что ёжик в доме по ночам – это беспокойство, но что такое! Не представляла. Трудно представить, что такими малюсенькими лапками ёж топал так громко и тяжело.

Ежиха,

а за ней ежата, не замечая меня, бегали от миски с молоком под пианино и обратно. Присмотревшись, я увидела там горку из кусочков морковки, травы, яблок, сухариков. Было трудно понять, почему ежиха перетаскала всю еду в другое место. Наверное, на новом месте под пианино еда им доступнее, или они делали себе запасы. Была глубокая ночь, но я продолжала наблюдать за ежами. А в доме стоял топот, будто кто-то взрослый бегает по дому, да ещё в сапогах, но никак не маленькие ежата. Впечатление было такое, что сейчас провалится пол. Девочки тоже проснулись и тёрли сонные глаза. Я включила слабый ночник, показала детям, чтобы они не спускались на пол, а сидели тихо. Они перелезли в мою кровать, затаившись, мы наблюдали за нашими интересными гостями. Сон давно ушёл, девочки перешёптывались, посмеивались между собой, наблюдая за ночным шумным семейством.

Младшая дочка не выдержала, соскочила на пол и взяла свернувшегося комочком ежонка, а когда подошла к большой ежихе, та фыркнула, быстро скрутилась в колючий клубок и лежала на полу, не шевелясь. Долго ещё дети наблюдали за ежами, и семейству колючих доставили мы большое беспокойство. Ежата, конечно, были напуганы и лежали на полу колючими клубочками. Ежиха всё же успела спрятаться в тёмном углу под пианино и увести четверых за собой, а трое самых слабеньких ёжиков так и остались лежать на полу.

Насмотревшись на ежат, что лежали свернувшись, уставшие дети улеглись спать, оставив перепуганную ежиху с ёжиками. Глубокая ночь продолжалась, в эти поздние часы страшнее и хуже было маме-ежихе, которая волновалась за своих ежат. Как ни пыталась я в ночной тишине объяснять детям об обращении с ежатами, хотя они старались осторожно брать в руки комочки, но для ежат это, конечно, стресс. Натерпелись бедняги, и я пожалела, что принесла ежиху и ежат в дом. Постепенно задремала и я.

Утром, не выспавшись, я приготовила ежатам овощи и стала разыскивать их. Я обшарила все уголки в доме, заглядывая в самые дальние, но ежат с ежихой не нашла. Куда могли исчезнуть ежата – этот вопрос оставался загадкой для меня. Радовало то, что мне удалось сделать неплохие снимки ежихи с ежатами и хоть маленько подкормить многочисленное колючее семейство. Проснувшись, дети тоже бросились искать ежат, но, когда узнали, что их нет в комнате, быстрее смирились, чем поверили, что ежата сами смогли уйти из дома.

– Теперь мы не увидим их! – хлюпала носом младшая.

Она любила разную живность – больших и маленьких. Принесла домой речного рака, которого долго кормила в большой банке с водой, змеёныша тоже притащила как-то, наловила коробку божьих коровок и собралась их сама разводить. «Потому что они пользу приносят в природе!» – заявляла она. А они и сами хорошо развелись – из комнаты каждый день летом я собирала и выпускала в сад по нескольку штук.

Сейчас дети пошептались между собой, и младшая теперь молчала. Видно, решили они, что я отпустила их на волю.

– Так мама пока не раскрывает эту тайну, чтобы мы не плакали, – заявила старшая.

– Что ж, мама знает, что надо ежат отпустить, – тёрла глаза младшая, продолжая перешёптываться с сестрой.

Дети сами понимали, что ежиха с ежатами должны жить на воле – им там лучше. Вскоре серьёзные и недовольные они молча ушли в школу.

А я продолжала

искать ответ на вопрос: куда подевались ежи, чтобы конкретно и понятно объяснить детям и себе тоже. Ведь они считали, что мама их водит за нос, как выразилась старшая дочь. А пока мой ответ; что ежихе-маме нужно было отыскать удобное место, где она могла бы провести холодные зимние дни с ежатами, дочек не устраивал, и маме веры нет.

А ушла ежиха с семейством в большую щель между досками, которая образовалась под тяжестью пианино, как выяснилось позже, когда мы делали капитальную уборку и пришлось передвинуть пианино. Колючая гостья очень тревожилась о своих ежатах, забота о потомстве и помогла ей найти щель в полу да и выбраться из дома на свободу, «подальше от назойливых людей», как выразилась доченька старшая.

Снегири

Посещение отчего дома у меня связано с ранней весной. Парным молоком, цветущими яблонями, облаками белоснежной черёмухи и влажным умиротворяющим, густым запахом земли встречали родные места. Родительский домик небольшой, уютный оставлял за порогом все самые сложные и неприятные жизненные ситуации стоило только взойти на его крыльцо. Разве может быть что-то дороже родного дома, где выросла, окрепла и откуда вылетела, как оперившийся птенец из гнезда.

Мамочка – светлое слово, прикоснёшься к загрубевшим от многолетней работы нежным маминым рукам, услышишь её ласковый голос, увидишь радость в глазах от моего приезда, и счастье уже не покидает долго-долго.

У крыльца дома, разбросав крепкие ветки, украшал небольшой дворик куст калины. Весной белые шапки цветущей калины, тонким ароматом, сразу околдовывали гостя и каждый обязательно останавливался, чтобы хоть на мгновение насладиться их едва уловимым благоуханием. Но на этот раз я приехала к родителям поздней осенью, когда белые цветы калины успели уже смениться гроздьями ярко-красных ягод, а зелёный цвет лета сменился жёлтыми красками и резким порывистым ветром.

Я ждала зиму и снегирей, чудесных птиц зимы, которые прилетали сюда каждый год, чтобы поклевать вдоволь яркой горьковатой калины во дворе скромного домика. Сочные прекрасные ягоды калины зреют медленно, после первых морозов превращаясь из горько-кислой в сладкую нежную с лёгкой кислинкой ягоду. Тогда куст калины пылал алыми спелыми плодами, привлекая всех пернатых в округе к угощению. Даже домашние куры любили лакомиться калиной. Подпрыгивая, смешно махали большими крыльями, пытаясь подняться и достать зимние витамины.

Мама хотела встретить и порадовать меня чем-то особенным. Она знала, что я люблю калину, когда я только переступила порог, то увидела на столе под белоснежной скатертью букет с ягодами спелой осенней калины. Крупные гроздья, связанные в пучки, висели также в кладовой, в сенях. Ягод калины хватало на всю зиму, и зимой яркими пучками калины мама угощала своих гостей и соседей.

Наступила зима. В январе этого года зима плакала постоянными оттепелями, не решаясь, наверное, вступить в свои права, и только февраль смело сковал воду в нашей быстрой речке и в забытом во дворе ведре воды, окна плотно завесились ажурной занавеской инея, разрисованной знатным на всю зиму художником с именем Мороз. Не хотелось даже выглядывать на улицу. Стужа, позёмка снежной пеленой, как тонким платком, укрывала скованную морозом землю. Но деревенским ребятишкам мороз был нипочём! Мороз румянил и щипал их щёчки, кому-то забирался под куртку или шубку, студил пальцы в мокрых от снега варежках. Как же весело скатываться с горки, наперегонки взбираться вверх и опять с криками нестись с горы! И не беда, что санки вдруг переворачивались или могли воткнутся в огромный сугроб рядом с горкой.