ИЗ ГЛУБИН ГРЕХА В ОТЧИЙ ДОМ Проповеди, интервью, доклады
Шрифт:
А еще, суеверие может быть определенно как «пустая вера». Вера безличностная, вера в которой нет места Богу, вера, где удельный вес приходится на горделивое человеческое «я». И вот Господь через Церковь, дает человеку возможность обрести самого себя, в подлинной, радостной вере. Вере, в которой есть место и Богу и человеку.
Существует одно древнее присловье: «Человек ищет легких путей для себя, а Бог лучших для человека». И в этом смысле становится понятным и существующее превосходство суеверия над верой,столь широко распространенное в нашем обществе. Когда человеку «проще» ставить себя в зависимость от бабки Аграфены, с сорока пятилетним стажем чародейства, нежели от Церкви и Бога. Проще, потому что ничего не надо делать, только лишь поверить в опыт того или иного целителя, и «отблагодарив» его, ждать решение своей проблемы. Проще, потому что, кажется, нет никакого риска, ты просто доверяешься проверенному специалисту, который знает «свое дело». Проще, потому что в таком случае человек не испытывает ответственности за себя, равно как и тот, кто обещает ему помощь, не несет ответственности за своего подопечного. Согласитесь, намного легче посетить пару сеансов у черно — белого
54
Г. К. Честертон. Собрание сочинений в пяти томах, Т.5 — М, 1995, с. 234
С другой стороны, было бы намного легче, если бы мир разделился на две видимых части — вот суеверие, а вот истинная вера. Но секулярное общество предлагает компромисс — ты можешь быть одновременно христианином и в то же время завсегдатаем в «кабинете народной медицины». Можно молиться Богу, а если не поможет, то милости просим, «магистр оккультных наук», ответит на вашу нужду. Этот соблазн известен с глубокой древности, со времен грехопадения. «Не надо никаких границ! Будьте современны! Да здравствует всеобщий плюрализм! Больше свободы!». Интересно, но почему–то свобода в данном случае понимается как вседозволенность и отсутствием какого–либо вкуса. Между прочим, в этом как раз и заключается метода диавола, не говорить ничего определенного: «хочешь этого? — пожалуйста, но и от другого не отказывайся». И никакого намека на возможные последствия. Из–за' такой неразборчивости в человеке притупляется духовная интуиция, а вслед за этим его нередко постигает чувство разочарования и безысходности.
Господь напротив, всегда определенно говорит, что Он хочет от человека. И не потому что Он желает говорить с творением императивно, а потому что человек не безразличен Ему. Мы дороги Господу, поэтому Он и предупреждает нас. Христианству незнакомо чувство равнодушия. Не возможно, чтобы любящий Господь поставил человека перед выбором не показав ему возможных последствий. Лаже когда мы добровольно избираем то, что в конечном итоге причинит нам вред, Бог не остается безучастным. Он не оставляет нас на произвол, самим «расхлебывать» то, что «заварили».
Напротив, Господь и в таком случае делает со Своей стороны все возможное, чтобы остановить нас. Причем не только, «тихим веянием», но нередко и «резким окриком», а порою через трагические обстоятельства пытается достучаться до нас, чтобы предостеречь и спасти. При этом, последнее слово всегда остается за человеком, он сам волен услышать голос Божий, или затворить свой слух, принять помощь Господа или отвергнуть…
Христианину должна быть чуждой позиция человека с «двоящимися мыслями». Потому что, такие люди с одинаковым рвением обращаются в молитве к Господу и произносят заклинания от порчи и сглаза, примерно посещают церковную службу и сеансы «народных чудотворцев», а настольной книгой, наряду со Священным Писанием, для них являются многообразные пособия по быстрому достижению счастья с минимумом духовных и физических усилий. Среди своих знакомых нередко можно услышать следующие высказывания: «Да что там Библия! Это же плод человеческого ума, тем более многое безвозвратно устарело, а местами вообще сплошная мифология. То ли дело современная духовная литература в своем богатом разнообразии, — вот где мудрость, глубина и синтез всемирной духовности! Ведь эти авторы и о Библии говорят, но и других источников не чуждаются. Вот это по–современному!».
Несколько лет назад, мне довелось проходить печение в кардиологической больнице. Со мною в палате оказались два замечательных человека, преподаватель техникума и пенсионер. Приведу отрывок одной из многочисленных бесед, которые сопровождали нас в свободное от процедур время:
Игорь — А что это у вас за книжечка такая?
Петр — Эта называется — «Знахарь против нечисти», — кстати, сейчас читаю, как предохраниться от сглаза. А у меня еще другая есть, там подробно об этом написано: «Если нальют воду под порог, надо три раза «Отче Наш» прочесть, подуть на воду…
— Владимир (перебивая) – И что поможет что ль?
— Петр — А то, ну подожди, я не досказал: «тряпкой накрыть то место…» и… ах ты, забыл, ну ничего сейчас найду… (открывает тумбочку и начинает искать)
— Игорь — А вам не кажется, что вы это слишком близко к сердцу принимаете? Ведь если каждый день почитывать такую литературу и вправду в каждом явлении подвох будете видеть. Ведь лужа под порогом не обязательно на сглаз указывает, может виновник этого и не человек вовсе…
— Петр (остановился и суеверно к Игорю) – А кто же?
— Игорь — Кошка или собака… (смеются)
— Владимир — А все равно, что–то есть.
— Петр — Да ведь и правда есть — сглаз, порча, всякие непонятные явления — НЛО к примеру. Ведь вот эти книги люди написали, не дураки, наверное, были? Есть, точно тебе говорю, это есть.
— Игорь — Есть страх человека перед непонятными явлениями и мнительность, предшествующая страху. Кстати, расскажу один случай. Дело было в К…. Дяде Васе сказала знакомая, что на нем сглаз. «Да откуда ты знаешь, что я сглажен кума?» — спросил Василий. «Уж я точно знаю, сглазили тебя». Призадумался Василий и пошел домой. Идет и думает, «зарплату три месяца не получаю, жена проходу не дает, мужики четвертной до сих пор не отдали, дети совсем от рук отбились, благо что к родителям в деревню уехали и… Что еще пришло на ум дяде Васе так и осталось неизвестным, так как в следующее
— Петр — А у меня есть дома такая, только старинная, настоящая. Там и Псалтирь и Евангелия всякие. А вот на эти книги ты зря нападаешь, в них ведь тоже молитвы есть — «Иисусу сладчайшему», «Отче Наш», «Трехсвятое», — вот выучу все пригодится.
— Владимир — Да зачем тебе это?
— Петр — Да мало ли что… Вот помню года два назад зубы заболели, так вот если бы не жена, умер бы наверное.
— Петр — Жена то причем?
— Владимир — Да она у соседки книжку нашла вроде бы «Снятие порчи» называлась, а там сказано, если зубы одолевать начинают, надо молиться какому–то мученику Антипе Пернамскому или Пергамскому, не помню [55] . Короче говоря, я начал этот текст читать, зубы вроде тогда и отпустили.
55
Здесь Владимир, упоминает книгу Г. Тисковского. Лечение молитвами. Снятие порчи. — Воронеж, 1997. В России от зубной боли обращались не только к священномученику Антипе, епископу Пергамскому, но и к святителю Ионе Московскому прим. авт.
— Игорь — А не кажется ли вам, что в этом нет необходимости?
— Петр (с ноткой раздражения) – Много ты понимаешь, это почему же нет необходимости?
— Игорь — Потому что вы воспринимаете молитву, как заклинание, как палочку–выручалочку, подобие «сим–сим откройся», мол прочту молитву, а Бог, вынь да положи, обязан сделать.
— Петр — Ну а как же, зачем же она еще нужна?
— Игорь — Действительно… Но для начала полезно узнать о чем в молитве говорится, а то получится, как пьесе «Песнь Лука», когда женщина у батюшки просила икону для охраны дома, а батюшка по малограмотности своей, дал ей от женских болезней…
— Владимир (смеется) – Ну ты смотри! А она чего?
— Игорь — Да ничего, только дом ее обворовали через несколько дней, так вот и в молитве нужно понимание того, что говорим и к Кому говорим.
Интересно, что в подобных беседах люди чаше всего говорят не из собственного опыта, а со слов кого–либо — «я слышал», «мне говорили», «я читал». Причем данная информация оказывает существенное влияние на человека. Он уже подсознательно готов к тому, что кто–то может его «сглазить», или наслать «порчу», приворожить наконец. А раз так, то понятно и стремление человека обезопасить себя от подобной напасти. Поэтому знахари, маги, целители и сопутствующая литература жизненно важны для такого человека. Иными словами «спрос — рождает предложение». Вся проблема только в том, что человек однажды утратив стремление к духовной разборчивости, не замечает того, кто стоит и за спросом и за предложением. Для христианина ответ ясен, за всем этим стоит диавол, именно он создает этот спрос, используя беду и страх человека, а иногда и просто интерес к таинственному. Затем он отсылает его к целителю, который, будьте уверены, направит его к кому угодно, но только не к Богу и Церкви. Итак, налицо самообман, в который добровольно вовлекает себя современный человек. Против порчи и сглаза — он борется с помощью заклинаний, против диавола с помощью его же слуг. Здесь уместно будет вспомнить замечательный диалог, одного из рассказов Честертона: «Надеюсь, вы не сомневаетесь в опытности нашего эксперта? — Ну что вы! Я верю, что он опытен, и верю, что он ваш» [56] . Кто поступает подобным образом, тот лишь умножает суеверие. Потому что один плюс один всегда два. По этой причине позиция Церкви однозначна — христианину не следует идти к тем, кто давая одной рукой, забирает многим большее другой. Нужно категорично сказать тому, кто рекомендует обратиться к подобным книгам, или магам: «Да читайте свои старые сказки — никто вам не мешает; а другим оставьте занятия, свойственные совершеннолетию. Вам ложь — нам истина: разделимся без спору, вам не нужно нашего пая, а мы даром не возьмем вашего» [57] . Нельзя «заигрывать» с диаволом, он играет не по правилам, его конечная цель уничтожить нас. Более того, мы всегда оказываемся в роли марионетки. Жизненное «кредо» диавола можно выразить словами Стильтона, героя рассказа Александра Грина, «Зеленая лампа»: «Игрушка… игрушка из живого человека, — самое сладкое кушанье!» [58] .
56
Г. К. Честертон. Неожиданная удача Оуэна Гуда. // Избранные произведения в 4–х томах. Т. З. — М., 1994, с. 26
57
В. Г. Белинский. Избранные статьи. — М.: Детская литература, 1975, с. 206
58
Антология русского советского рассказа. 30–е годы. — М.: Современник, 1986, с.327