Из глубин
Шрифт:
– Хорошо, – выпалил Дикон, потому что все действительно было хорошо, даже погода. Полуденное солнце заливало королевский кабинет золотом, играя на старинном оружии и начищенных до блеска подсвечниках. Дворец словно бы радовался возвращению законного хозяина.
– Я тоже думаю, что неплохо, – кивнул сюзерен, – а будет еще лучше. Да ты садись, нечего над душой стоять. Ты по-прежнему живешь у Рокслеев?
– Да, – юноша, не чинясь, уселся на вызолоченный стул. – Они наши соседи и вассалы… То есть были нашими вассалами.
– И будут, – твердо
Дик был бы и рад что-то сказать, только слова куда-то делись, остались лишь восторг и неистовое желание немедленно броситься в бой. Последний из Раканов слов на ветер не бросает. Он обещал привести их до конца года в Олларию – и привел! Теперь государь обещает возродить Золотую империю – и сделает это, а Ричард Окделл встанет рядом. Сюзерен усмехнулся.
– Вижу, согласен, ну и слава истинным богам! Глава Великого Дома должен жить в собственном дворце, а не в гостях у вассала, пусть и верного. Кто захватил дом Окделлов?
Дом Окделлов не захватывал никто. Когда расширяли Триумфальную улицу, корона выкупила и снесла мешавшие здания, среди которых был и особняк с вепрями на фронтоне. Это было при деде Ричарда герцоге Эдварде; закладывать новый дворец Повелитель Скал не стал, предпочтя вывезти деньги в Надор. Отец пустил золото королевы Алисы на нужды восстания, только его все равно не хватило.
– Не знаешь, что за тварь прибрала к рукам твое гнездо? – Альдо казался удивленным. – Или кого-то покрываешь?
– Ваше величество…
– Я, конечно, твой король, – сюзерен откинулся в кресле и закинул ногу на ногу, – но прежде всего я – твой друг. Пока мы вдвоем, зови меня Альдо, а то я, чего доброго, позабуду собственное имя. Так кто вас ограбил?
– Дед сам продал особняк, – объяснил Ричард, – и его снесли. Когда строили дорогу.
– Понятно, – протянул король, – и теперь у потомка Алана Святого в столице нет собственного угла. Впрочем… Ты почти год жил во дворце Алвы, как он тебе? Нравится?
– Да, – начал Ричард, но договорить не успел.
– Особняк твой. Со всем барахлом. – Сюзерен взял перо и что-то быстро набросал на плотном листе. – Вот дарственная, только мой тебе совет – выгони слуг. От кэналлийцев можно ожидать любой подлости.
Альдо Ракан в очередной раз был прав, слуги Ворона – враги. Особенно Хуан со своими головорезами, хотя бывший работорговец наверняка удрал, бросив и дом, и господина. Наживающиеся на чужих страданиях были и будут трусами, бьющими в спину.
– Что молчишь? – поднял бровь сюзерен. – Язык проглотил?
– Благодарю, ваше вели… Извини, Альдо. Спасибо тебе. Я могу взять к себе сестру?
– Разумеется. – Король почему-то нахмурился, или ему показалось? Показалось… Из-за освещения: только
– Айрис – фрейлина ее величества, – напомнил Ричард, – она была с королевой в Багерлее.
– Дикон, – рука Альдо легла на плечо юноши, – я понимаю, ты вырос в Талиге, но теперь ты в Талигойе. Не сомневаюсь, что Катарина Оллар – достойная женщина, но она не королева и никогда ею не была. Так же, как ее жирный муженек никогда не был королем.
– Но… – вот теперь Дикон растерялся, – Ты говорил, что олларианство незаконно, значит, Катарина Ариго не жена Фердинанда Оллара.
– Не жена, – медленно произнес король, – и вместе с тем жена. В глазах других. Четыреста лет не отбросишь, будто грязную тряпку, как бы этого ни хотелось. Понадобится года четыре, чтоб вымарать из памяти Олларов, и в десять раз больше, чтоб вернуть Талигойю к истинным богам. Я не могу встать и объявить, что с сегодняшнего дня олларианские браки недействительны, ведь тогда во всей стране не найдется ни одного законнорожденного. Представляешь, какая поднимется неразбериха?
Дик представил и понял, но легче от этого не стало. Перед Создателем Катари свободна, но для людей она прикована к своему проклятому толстяку, уцелевшему из-за выходки Ворона и глупости Робера.
– Катарину Ариго выдали замуж насильно!
– Не сомневаюсь, – кивнул его величество, поигрывая кинжалом, – ни одна девушка по своей воле за Оллара бы не вышла, но это не наше дело. Я жду нового кардинала. Если госпожа Оллар захочет развестись, эсператист ее разведет. Ты мне другое скажи, почему ты поселился с Рокслеями, а не с Робером? Поссорились?
Нет. И да, потому что Иноходец изменился не в лучшую сторону, только Альдо и Робер друзья, а Ричард Окделл не наушник.
– Мы не ссорились, – твердо сказал юноша, – просто… Герцог Эпинэ очень занят. Он дома почти не бывает, и у него живут его южане.
– Неприятные люди, – скривил губу король, – лично я предпочитаю север. Он прямей, благородней, преданней… Робер никогда мне не изменит, но юг думает лишь о себе. Им нет дела до величия страны, справедливости, чести, лишь бы накормить овец и нажраться своего чеснока. Южане по духу не воины, а крестьяне и торговцы. Даже дворянство.
Ричард промолчал, чтоб не показаться подлизой, но в глубине души не мог не согласиться. Пусть Альдо не был великим бойцом, но в людских душах он читал, как сам Дидерих, с первого взгляда понимая, кто чего стоит.
– Смотри, – Альдо отдернул занавеси, – снова солнце. Это наша с тобой судьба, Дикон. Свет, тень и снова свет… Ты согласен?
– Да, – твердо ответил Повелитель Скал.
– Вот этим ты от Робера и отличаешься, – взгляд короля стал грустным. – Эпинэ не верит в хорошее, он идет за мной не побеждать, а умирать. Я его не виню, на беднягу и так свалилось слишком много: Ренкваха, Дарама, смерть деда и матери… Иноходец не в состоянии понять, что мы победили, я уже отчаялся отучить его бояться.