Из глубины
Шрифт:
— Четверть персонала на станции жаловались на расстройства самочувствия, — продолжал Крейн. — Это не совпадение. Сердечные приступы не происходят сами по себе. Да, раньше я считал, что всему виной кессонная болезнь. Я был не прав, когда принял такое решение, не ознакомившись с фактами. Но, так или иначе, что-то здесь происходит.
— Но схожих симптомов не наблюдается, — возразил Корбетт, — по крайней мере, специфических.
— Тем не менее должно быть что-то общее, просто мы это еще не обнаружили. Мы слишком сосредоточились на частных случаях, чтобы
— Как вы предлагаете это сделать? — спросила Бишоп.
— Как нас учили в медицинской школе. Наблюдать симптомы, предлагать вероятные объяснения, отказываться от каждой гипотезы, которая не подтвердилась. Давайте начнем с того, что составим перечень. — Крейн взял из своей папки лист бумаги, достал ручку. И посмотрел на два маленьких компьютера, светивших экранами с полированной столешницы. — Извините, — сказал он с усмешкой. — Я привык делать это по старинке.
Корбетт улыбнулся, кивнул и отхлебнул еще кофе. В воздухе распространялся густой аромат напитка.
— Теперь мы знаем, что воздух на станции не содержит никаких редких газов или прочих примесей (кстати, мы никому не должны об этом сообщать), так что эту возможность мы исключаем. Что у нас остается? Доктор Бишоп, вы упоминали жалобы на тошноту. Это может предполагать интоксикацию — либо систематическую, едой или питьем, либо общую — как результат взаимодействия с каким-то отравляющим веществом на станции.
— Это точно так же может означать нервное расстройство, — заметила Бишоп.
— Верно. — Крейн записал. — Хороший довод; все может иметь психологическую природу, это видно по Уайту. Мы находимся в необычной, стрессовой ситуации.
— А инфекция? — спросил Корбетт. — Проявление какой-нибудь редкой болезни?
— Есть такая вероятность. «Глубоководный шторм» или один из людей на станции может быть источником некоего заболевания, известного или неизвестного. Вирусного, грибкового или микробного. Некоторые пациенты или даже все могут оказаться переносчиками инфекции.
— Не могу согласиться, — возразила Бишоп. — Мне на ум приходит единственное, что может вызвать столь разнообразные проявления: побочный эффект употребления наркотиков.
— Отличное предположение. Они тоже могут быть причиной. — Крейн опять сделал пометку на листе. — Может быть, персоналу делали прививки, например, перед прибытием на станцию? Или кололи какие-нибудь витамины? Или сотрудникам прописывают какие-то стимулирующие препараты?
— Мне ни о чем таком не известно, — сказала Бишоп.
— Мы должны проверить. Нельзя сбрасывать со счетов и наркотики.
— Например, метамфетамин, — вставил Корбетт.
— Или «экстази». Он нарушает аминокислотный обмен в организме и может вызывать симптомы, подобные тем, что наблюдались у Уайта.
— Может быть и состав питания, — произнесла Бишоп. — Диетолог составил особый рацион, с большим содержанием белков и пониженным количеством углеводов. Флот использует станцию как полигон.
— Очень интересно. Надо
Крейн посмотрел на Бишоп, на Корбетта и порадовался, что они оба охотно участвуют в обсуждении.
— У нас получается неплохой список. Давайте посмотрим, можно ли из него что-нибудь выделить. Мы знаем, что симптомы никак не связаны ни с расположением зон станции, ни со спецификой работы. Есть ли какая-нибудь зависимость от возраста или половой принадлежности?
Бишоп постучала по своему компьютеру.
— Нет. Разброс идет по всем возрастным группам, а процентное соотношение полов в целом соответствует таковому на станции.
— Хорошо. По крайней мере, мы можем продолжить. — Крейн заглянул в свои записи. — В первом приближении кажется, что наиболее вероятная причина — интоксикация или какой-то наркотик. Например, отравление солями тяжелых металлов дает очень широкий спектр симптомов. Инфекционное заболевание можно с большим отрывом поставить на третье место, но все же необходимо это проверить. — Он посмотрел на Корбетта. — Кто самый хороший технический специалист в медпункте?
Психолог с минуту подумал.
— Джейн Рэнд.
— Надо дать ей задание свести вместе все записи, которые мы сделали по каждому пациенту, и запрограммировать работу с базами данных так, чтобы можно было выявить скрытые взаимосвязи. Пусть все проверит — от трудовых книжек до результатов анализов.
Он помолчал.
— А она может проверить, в какие кафе ходили пациенты?
Корбетт понажимал кнопки на своем компьютере. Поднял глаза и кивнул.
— Тогда добавьте и это. Посмотрим, может, что-нибудь и появится. Потом надо будет сравнить полученные данные по пациентам с информацией об остальных людях на станции, тех, которые здоровы, — может быть, между ними есть какая-то разница.
Крейн посмотрел на Бишоп.
— Доктор Бишоп, вы могли бы проверить анализы крови еще раз, на предмет обнаружения яда или наркотиков?
— Хорошо, — ответила женщина.
— Пожалуйста, попросите медперсонал взять образцы волос у каждого пациента, который обращался в медпункт за последние две недели. А впредь, пожалуй, надо брать анализ крови и мочи у всех новых пациентов, даже если они обращаются по поводу занозы. Давайте, кстати, проведем всестороннее обследование — электрокардиограммы, эхокардиограммы, электроэнцефалограммы, все анализы.
— Я вам уже говорила, что у нас на станции нет электроэнцефалографа, — заметила Бишоп.
— А мы можем его получить?
Она пожала плечами.
— Со временем.
— Тогда, пожалуйста, подайте заявку. Мне бы не хотелось что-нибудь упустить. И кстати, пусть лаборанты проверят все ранние истории болезни. Если это вспышка какого-то инфекционного заболевания, мы могли бы выделить самый первый случай. — Крейн встал. — Пожалуй, пойду поговорю с диетологами, посмотрю, что у них там за специальное питание. Давайте встретимся утром, обсудим, что удалось выяснить.