Из химических приключений Шерлока Холмса

Казаков Борис Игнатьевич

По возвращении домой Холмс принес свои извинения Питкерну за то, что так бесцеремонно выставил его, надумав необходимость приготовления какого-то лекарства.

— Кстати, дорогой Ватсон, как вы находите сэра Тернана? От какого недуга может лечить его ваш друг и коллега?

— На меня сэр Тернан произвел впечатление весьма здорового человека, — ответил я, — единственное, что мною усмотрелось, это неполное благополучие почек, я заметил некоторую отечность под глазами.

— Верно, верно, Ватсон, — сказал Питкерн, — от почечной болезни я его и пользую. Я приготовляю ему нефритовую настойку, которую он по моему настоянию выпивает непременно перед ужином. Она на него, как он сам утверждает, действует весьма благотворно.

— Это что — из китайской медицины? Вы толчете или как-то иначе измельчаете драгоценный камень?

—

Да нет, ничего подобного. Словом «нефрит» обозначается не только драгоценный камень. Это и медицинский термин для определения воспалительных процессов в почках. Дерево, настой которого столь благотворно влияет в подобных случаях, потому и назвали «нефритовым».

Я заинтересовался этой рецептурой, и Питкерн охотно стал посвящать меня в ее тонкости. Холмс же занялся своим делом. Он попросил у Питкерна творог и самый обиходный в медицине нашатырный спирт. Размяв в чашечке творог, он замесил его на нашатырном спирте, пока не образовалось клейкое тесто. Им он очень аккуратно смазал место раскола графина, который принес разбитым с пожара. Крепко все зажав, он дал ему высохнуть, после чего показал его нам. Графинчик был красив. Он изображал атланта, который поддерживал тяжесть в виде пробки, а сам он стоял на круглом щите. Мы поразились не столько его изяществу, сколько искусству Холмса, сумевшего склеить стекло такими, можно сказать, подручными средствами. Видимо, честолюбие толкнуло на эту работу моего друга, я не думаю, чтобы он намеревался вернуть графинчик его хозяину, так как места склейки были все же заметны, былое изящество его утратилось.

Утром к нам пришел молодой Тернан и от имени своего дяди попросил принять участие в посадке деревьев. Мы собрались довольно живо, полагая, что уклониться от такой благородной миссии было бы крайне, неучтиво.

Все были уже в сборе и приветствовали нас. Садовник проводил нас к сараю, где хранились инструменты. Каждый выбрал себе по вкусу. Первыми и наиболее длительными выбирателями были молодые леди. Бог знает, сколько бы они задерживались в этом мусоре, если бы не услышали шорох и не выскочили оттуда. Давно, кажется, известно, что мышей больше всего боятся слоны и женщины. Мышей в сарае действительно было достаточно, но мужчины были похрабрее, тем более что в сарай вошла большая черная кошка.

Вся наша компания прошла к пещере, возле которой уже были положены саженцы. Кем-то были разбиты направления нескольких рядов. Мы дружно стали копать ямки и высаживать в них молодые деревца. Все это сопровождалось остроумными замечаниями и шутками. Сэр Тернан объяснил нам, что намерен сейчас отпраздновать юбилей своего рода и хотел бы, чтобы каждый из его гостей на долгие годы оставил о себе память посаженным деревом. Обременительной вся эта процедура не была, и по ее завершении все расположились на лужайке, куда слугами была доставлена отличнейшая закуска и легкое вино.

В пещеру нас сэр Тернан не пригласил. Все разбрелись на прогулку. Молодые леди и молодые люди — Томас Дарнвей и Артур Тернан — обособились от других, и мы слышали шумный смех их компании. Тернан с Локвудом и Питкерном несколько задержались на месте. А мы с Холмсом составили общество леди Локвуд.

Вступительная тема о хорошей погоде и великолепной местности была пройдена нами довольно быстро. Как полагалось, мы очень лестно отзывались о гостеприимстве нашего хозяина, о хорошем порядке в его доме. Потом, естественно, мы отдали должное очарованию леди Маргарет и леди Лилиан. Леди Локвуд была воспитанна, держалась непринужденно, и беседовать с ней было приятно. Она выразила свое удовольствие тем, что собралась такая хорошая компания. Дала, лестную оценку молодым джентльменам. О своей дочери она сказала, что рада ее дружбе с Лилиан, такой изящной и остроумной, хотя весьма возможно, что в этой дружбе произойдут некоторые перемены. Томас Дарнвей настойчиво ухаживает за Маргарет, и леди Локвуд не будет удивлена, если в ближайшее время он сделает ей предложение.

— Но мне кажется, — сказал Холмс, — что друг Томаса Дарнвея сэр Артур увлечен подругой Маргарет, и не будет удивительным, если он также сделает предложение.

Леди Локвуд посмотрела на нас пытливо и потом, промолвила как бы нехотя:

— Я боюсь, джентльмены, что здесь могут случиться не столь очевидные варианты.

Она замолчала, и мы постарались это молчание не нарушать, боясь остановить ее откровения.

— Видите ли, джентльмены, — продолжала она, — леди

Лилиан — обаятельная и богатая вдова. Она, конечно, не долго будет в одиночестве и может выбирать себе мужа по вкусу. Мы подружились с ней на континенте. Я не сноб, не ханжа, но могу вас просветить, что эта красавица происхождения совсем не знатного. Предупреждаю вас, что об этом я не говорила ни Маргарет, ни сэру Локвуду, надеюсь и на вашу скромность. Лилиан танцевала и пела в одном театрике, который стал известен благодаря тонко поставленным представлениям со световыми эффектами. Там ее и заприметил д'Евремонд. «Заприметил» — не подходящее для этого слово. Он был совершенно очарован ею и положил к ее ногам свое имя и состояние. Вы слыхали, каким чудаком был наш знаменитый Кавендиш, которого характеризовали как самого ученого среди богатых и самого богатого среди ученых? Он всю свою жизнь, труды и помыслы отдал науке. Д'Евремонда можно было бы назвать его двойником во Франции. Он также располагал большим состоянием, которым распоряжался очень умело. В то же время это был блестящий эрудит, знаток в области химии, минералогии, физики и других естественных наук. Кавендиш чуждался женщин, он не выносил даже общения с женской прислугой. Д'Евремонд же, хотя и не был ветрогоном, но оставался французом и светские развлечения полностью не отвергал. Он был много старше Лилиан, но красавица не отвергла его руки и сердца, и зажили они, я бы сказала, вполне счастливо. Лилиан и до этого была умненькой, а живя с д'Евремондом, еще больше набралась от него учености. Благодарение богу, что она не очень-то в нее погрузилась и не потеряла своего обаяния. Несчастный случай оставил Лилиан вдовой, и теперь многие сочтут за честь снискать ее благосклонность.

— Простите, леди Локвуд, а что за несчастный случай у д'Евремонда? Не помог ли кто-нибудь леди Лилиан остаться богатой вдовой?

— Нет, нет. Этого подозревать не следует. Д'Евремонд отправился в какую-то экспедицию и стал жертвой кораблекрушения. Ураган на море не заказывают.

— Все это — невеселая история. Однако, леди, вы сказали, что выход Лилиан замуж за сэра Артура не столь очевиден. Он что, не очень ей нравится?

— Это просто домыслы и женская наблюдательность. Об увлечении сэра Артура я узнала прежде всего от Маргарет, и Лилиан к нему относилась весьма благосклонно. Маргарет поведала мне, что сэр Тернан одобрил выбор своего племянника, еще не видя Лилиан. Это она узнала от Томаса Дарнвея. Но в последнее время сам сэр Тернан участил к нам свои визиты. Он все больше знаков внимания оказывает Лилиан, и племяннику, я вижу, все это не очень-то нравится. Кто знает, что она предпочтет, если предложение будет от самого владельца этого великолепного имения?

Появилась шумная компания молодых людей, и наша беседа с леди Локвуд прервалась. Потихоньку мы все побрели в усадьбу. Компания сэра Тернана задержалась, и мы пришли без нее. Когда мы подошли, молодые леди испуганно приостановились. Причиной их настороженности оказалась черная кошка, которую мы заметили в сарае с садовым инструментом. Она отделилась от черноты входа в замок и смотрела на нас большими желтыми глазами.

— Дорогой Артур, — обратилась к нему Маргарет, — нам страшно. О вашем замке говорят, что в нем привидения появляются. А тут это страшилище. Может быть, это какая-нибудь ведьма? Почему она так пристально нас рассматривает?

— Успокойтесь, Маргарет, никакая это не ведьма, а кошка, которую все уже видели в сарае.

— Да, видели, но там она к нам не проявляла интереса, а сейчас следит за нами пристально. Да и не из сарая она вышла, а из замка.

— Что же тут особенного, Маргарет, — вмешался Томас Дарнвей, — пути кошки неисповедимы. В отличие от других домашних животных кошка, как утверждает автор «Маугли» Редиард Киплинг, это животное, которое ходит само по себе. Она может зайти в сарай, в дом, на крышу, в конюшню, всюду, куда ей захочется, где ей почудится шорох мышей.

— Да, но мы-то — не мыши? Почему она так пристально разглядывает нас?

— Скорее всего, — нашелся Артур, — ваша красота для нее слишком необычайное явление в нашем имении.

Молодые люди вошли в дом, провожая красавиц в их комнаты, мы же с Холмсом присели на скамейку, решив подождать Питкерна. Прежде чем дождались прихода компании сэра Тернана, произошло маленькое событие, потребовавшее моего вмешательства. Из дома выбежал Артур и кинулся к нам со словами:

— Слава богу, что вы еще здесь, доктор, идемте скорей, с леди Лилиан плохо!