Из истории Евразии
Шрифт:
Фамилия Ли принадлежала к китайской служилой знати, но с 400 г. связалась с хуннами, потом с табгачами и, наконец, добилась власти, основав династию Тан. Опорой этой династии были не китайцы и не тюркюты, а смешанное население северной границы Китая и южной окраины Великой степи. Эти люди уже говорили по-китайски, но сохраняли стереотип поведения табгачей. Ни китайцы, ни кочевники не считали их за своих. По суди дела, они были третьей вершиной треугольника, образовавшегося за счет энергии пассионарного толчка.
Сам Ли Юань был просто толковым полководцем, но его второй сын. Ли Шиминь, оказался мудрым политиком и правителем, подлинным основателем блестящей империи Тан. По его совету Ли Юань, взяв Чанъань, объявил амнистию, кормил голодных крестьян зерном из государственных амбаров, отменил жестокие суйские законы и назначил пенсии престарелым чиновникам. Новая династия обрела популярность.
Будучи
65
Литература вопроса громадна. Библиографию см.: Всеобщая история искусства, т. 2, кн. 2. Обзорная статья, там же (с. 319-384).
Примечательно, что мыслители VII в. заметили смену «цвета времени». Ли Шиминю приписана формулировка: «В древности, при Ханьской династии, хунну были сильны, а Китай слаб. Ныне Китай силен, а северные варвары слабы. Китайских солдат тысяча может разбить несколько десятков тысяч их» [66] .
Что Ли Шиминь подразумевал под «силой»? Явно не число подданных и не техническую оснащенность. Но имел в виду тот уровень энергетического напряжения этносистемы, который раньше назывался «боевым духом». Ныне его материальная природа вскрыта и описаны энтропийные процессы, ведущие систему к распаду. В III-I вв. до н.э.хунны были молодым этносом, то есть находились в фазе подъема, а Хань – в фазе угасающей инерции. В VII в. положение изменилось диаметрально: потомки хуннов и сяньбийцев находились в инерционной фазе, в этнической старости, еще не дряхлости, а Северный Китай – на подъеме, так же как его ровесник – Арабский халифат. Оба они прошли через тот уровень пассионарного напряжения, при котором расцветают культура и искусство, и оба были сожжены пламенем пассионарного «перегрева». В Китае это произошло так.
66
Вэнсян-тункао XIV, цз. 344, с. 17а, 17б Пер. Н.В.Кюнера (см.: Гумилев Л.Н. Древние тюрки, с. 175).
Китайские националисты, сторонники Суй, ненавидели поборников Тан, не считая их за китайцев. Тюркюты и уйгуры служили императорам династии Тан, называя их ханами, но «имперцев»-так мы будем называть этот смешанный и спаявшийся этнос – они своими не считали. Китайские грамотеи, служившие чиновниками, боролись против ненавистного им этноса путем ложных доносов и интриг, вследствие которых танские богатыри гибли на плахе. Этим империя Тан ослаблялась. Тюркюты, видя, что китайские интриганы, добившиеся должностей казненных танских воевод, вернулись к традиционной политике высокомерия, восстали (в 682 г.), восстановили свой каганат, держались до 745 г. и были, подобно хуннам, перебиты соседними племенами – уйгурами, карлуками, басмалами – и танскими регулярными войсками. Расправа была столь безжалостной, что тюркюты как этнос исчезли с этнографической карты мира. Земля их – Монголия – досталась уйгурам.
Но империя Тан надорвалась. Через шесть лет, в 751 г., танские войска были разбиты на трех фронтах: в Средней Азии – арабами, в Маньчжурии – киданями, в Юннани – местными племенами – наньчжао. Это усилило китайских шовинистов, которые довели собственную армию до восстания (в 755 г.). Это восстание было подавлено не самими китайцами, хотя они сражались не жалея себя, а врагами империи Тан, уйгурами и тибетцами, призванными правительством на помощь против собственных солдат. Население страдало от союзников больше, чем от врагов. По переписи 754 г., в империи было 52 880 488 душ, а в 764 г., после подавления восстания, – 16 900 000 душ.
Идея империи Тан была потеряна. Она превратилась в банальное китайское царство, хотя и сохранила свои «западнические» симпатии – буддизм и наемную армию, комплектуемую кочевниками, по старой привычке симпатизировавшими империи Тан. Ведь для Китая «западом» были Индия и Средняя Азия, в которой жили потомки хуннов – тюрки-шато. Они-то и спасли империю Тан в последний раз.
Китайские
Культура часто переживает этнос. Большая часть героев, сражавшихся за империю Тан, к концу VIII в. погибла: одни – в боях с повстанцами, другие – оклеветанные хитрыми китайцами – на плахе. Но моды, вкусы и симпатии погибших сохранились как традиция, противоречившая национальной исключительности и доброжелательная к мировой культуре, представленной в Китае в то время индийцами, хотанцами и северными варварами – кочевниками. Это приманивало последних в Китай, ибо могучая кочевая держава – Уйгурия – стала манихейской (об этом ниже), а Тибет – буддийским. В Китае же при династии Тан существовала терпимость. Поэтому последние среднеазиатские хунны, тюрки-шато, в 808 г. восстали против тибетцев, отвергли покровительство уйгуров, и 30 тысяч кибиток потянулись в Китай. Тибетцы гнались за ними до китайской границы; каждый день шел бой. Спаслись только 2 тысячи человек, из которых китайцы создали пограничный корпус.
Тем временем в самом Китае росли националистические идеи; к 870 г. они овладели массами, и в 874 г. грянул гром. Началось восстание Хуан Чао – китайского Пугачева. Восстание было направлено против династии Тан и иноземцев, которых Тан впустила в Китай. Этим пощады не было. В 879 г. повстанцы взяли Кантон и вырезали там арабских и еврейских купцов; в 880 г. та же судьба постигла Чанъань. Только Ли Кэюн, тюрк-шато, прозванный Одноглазым Драконом, при поддержке тангутского вождя Тоба Сыгуна нанес поражение повстанцам. Но империя Тан все-таки пала. В 907 г. китаец Чжу Вэнь, этот трижды предатель (ибо он перешел к Хуан Чао, потом вернулся к Тан и, наконец, низложил последнего императора династии Тан), взял власть в свои руки. Так начался надлом этого витка этногенеза, именуемого «эпохой пяти династий и десяти царств» и закончившегося в 960 г. повторным объединением Китая, вступившего в инерционную фазу этногенеза, которая в китайской хронографии [67] называется «эпохой династии Сун» (960-1279).
67
См.: Гумилев Л.Н. Китайская хронографическая терминология в трудах Н.Я.Бичурина на фоне всемирной истории. // В кн.: Собрание сведений по исторической географии Восточной и Срединной Азии. Чебоксары, 1960, с. 644-673.
Надлом этногенеза в средневековом Китае проходил приблизительно так же, как и в древнем. Тюрки-шато любили династию Тан, китайцы ее ненавидели. Поэтому в 923 г. эти последние хунны низвергли узурпатора, основателя династии Хоу-Лян, и восстановили империю Тан (Хоу-Тан), но тут в игру вступили последние сяньбийцы – кидани, жившие в Западной Маньчжурии. Это был союз восьми родственных племен, вожди которых правили всем народом по три года, по очереди. Но в 907 г. удачливый Елюй Абаоцзи не переизбрался, а отрубил головы прочим семи вождям. Он объявил себя Небесным императором, а свою жену – Земной императрицей и, продолжая завоевания, подчинил всю Маньчжурию и восточную часть современной Монголии. После этого он вступил в войну с тюрками-шато. Опустим подробности и отметим только, что сходство коллизий IV-V вв. и Х в. очевидно.
Кончилось тем, что шато, как в древности хунны, проиграли войну, кидани заняли северо-восточный угол Китая, а подлинные китайцы удержались на юге от Хуанхэ, извергнув из своей культуры все варварские традиции и западные учения: манихейство, несторианство и отчасти буддизм. Эта непримиримость стоила им Северо-Западного Китая, где тангуты в 982 г. основали империю Си Ся, или Западное Ся, отрицавшую все китайское.
Как взболтанное масло и вода расслаиваются по своему удельному весу, так расслоилась империя Тан, а Восточная Азия оказалась разделенной на китайскую, степную и лесную – дальневосточную части, резко противостоявшие друг другу.