Из Истории Феминизма В России: ?слово о полку Игореве?: Русскiй Богъ - враг Христа - и его Валькирия
Шрифт:
Центром политической жизни Киева был Софийский собор. Киевским уделом управлял Рюрик(Василий) Ростиславич - соправитель Святослава, а затем Ярослава и самого Игоря Черниговских. Им построена огромная Васильевская церковь...
Князь Игорь был окрещен Георгием, он чтил патрона, и в поход 23.04.1185 выступил в день Победоносца (день купания в утренней росе - той самой, которую трусил, бегущий в пойменных травах "босым волком", Овлур). Возле Золотых Ворот была церковь св.Георгия, вождя воинов и защитника пленных...
Северский хронист в Ипатьевской летописи цитирует речь Игоря перед пленением, как считал Б.А.Рыбаков, внесенную со слов самого князя, надиктовавшего писцу лично. Игорь поминает свои грехи пред переяславцами: "Помянух аз грехы своя пред Господом Богом моим, яко много убийство-кровопролите створих в земле кресьянстии,
Владимир Игоревич крещен Петром: казалось бы, отец должен вспомнить о сыне, придти в церковь Петра? Племянник Игоря Святослав носил крестильное имя Борис. О судьбе его после побега дяди ничего неизвестно, возможно, как заложник, он был казнен. Рядом с Пирогощей и Михайловской стояла церковь Бориса и Глеба: покровителей Русского княжеского дома, инициатива в прославлении которых принадлежала Ольговичам. Но Игорь ее миновал...
Храмов Девы Марии в Киеве было много, начиная с Благовещенского на Золотых Воротах - главном въезде в город. Это и грандиозный собор Печерской лавры, и помпезный храм Влахернской Богородицы в центре города, наконец, это Десятинная церковь - первый кафедральный собор и великокняжеская усыпальница. Он стоял в начале спуска по Боричеву. Но Игорь проехал мимо.
М.б., Игоря нечто связало с Мстиславом(Федором) Великим, строителем Пирогощей? Тогда он пошел бы в Федоровскую церковь (где Мстислав и похоронен). Более того! Визит в Пирогощую был нежелателен политически: Ольговичи и Мстиславичи враждовали ["Кто есть кто...", МГУ, 1983, с.с. 67-74]! Не скрываемое сочувствие автора Полоцким князьям - чьи сродники были предательски схвачены и сосланы в Византию Мстиславом, делает эту версию невероятной. Князь Игорь, однако, едет в невзрачный посадский храм. Автор загадал нам загадку, тем более весомую, что Христа он не упоминает ни разу, София им названа только как патронесса места называвшегося действия, Софийского собора. Игорь в "Слове..." нигде не молится Богородице, путь ему при обдумывании побега указал "Богъ", названный столь общо, что не видно даже, чтоб он был богом христианским.
Археология здесь не поможет: в 1937, к 750-летию "Слова...", церковь Пирогощей была снесена строителями коммунизма, под радостные возгласы "советской интеллигенции" (включая Довженко). В нашем распоряжении только анализ.
Поэтическое творчество автору видится стихийным, пророческим даром, - и стихии ветров им величаются "внуками Стри-бога" (слово того же корня, что и стремя, стрела, стремнина; в диалектах стричёк: резвый жеребчик): "Се ветри, Стрибожи внуци, веютъ съ моря стрелами на храбрыя плъкы Игоревы". "Внук" более основательного божества - Самого Велеса, вещий Боян до закладки этой церкви не дожил. В Софийском соборе найдено граффито, А.Л.Никитиным датированное 1080-ми гг., свидетельствующее продажу земель его вдовой. Но имя Бояна было родовым, так же звали и его "физического" дела: царевича Бояна-Вениамина Болгарского. Его видел в Царьграде в 950-х гг. еп.Кремонский Лиутпранд, характеризуя как волхва. И Игорь, согласно поэту, едет в маленькую приходскую церковь на Подоле, известную лишь тем, что некогда здесь стояло капище Волоса - вдохновителя предшественника Бояна, "Велесова внука".
Кто передавал волю Велеса?
Напомним композицию "Слова...". Автор взывает к имени вещего Бояна, и начинает "повесть сию от Старого Владимера до нынешняго Игоря, иже истягну умъ крепостию своею и поостри сердца своего мужествомъ, наполнився ратного духа, наведе свои храбрые полки на Землю Половецкую за Землю Русскую". Далее, в диалоге сюзерена с боярами, будет названа цель похода: "два сокола слете-ста съ отня стола злата поискати града Тьмутороканя", - старой отчины Ольговичей. Затмение Солнца 01.05.1185 г. сулит беду, но князь зовет братию и дружину. Раздается слава - гипотетическая Боянова и противопоставленная ей - авторская, славящая князей и дружину Новгорода-Северского, Путивля, Курска, Бой Тур Всеволод хвалится курскими полками. Игорь ведет рать через границу, а половцы собирают войска. Следует исторический экскурс. Идет описание битвы. "А Святослав мутенъ сонъ виде в Киеве на горахъ". Бояре толкуют сон, говорящий, что "два солнца померкло-ста,
Сам автор поэмы либо входил в свиту урожденной Галицкой княжны, был её придворным, либо ведал отношениями с тестем Северских князей (вероятней, Всеволода Курского) [см. Лесной, с.143]. Ему знаком небольшой галицкий городок Плеснеск, с лежавшей под ним дебрью Кисань (известной до ХХ в.) [С.Лесной "", , с.], а Ярославна, под его пером, искажает рисуемую поэтом действительность, взывая к Днепру. Вероятно, она просто не предполагала, что пошедший в поход тайком, Игорь находится в плену на Северском Донце, но помнила, что по Днепру совершался в 1184 г. победоносный поход Святослава Всеволодовича, где отличился неравнодушный к ней Владимир Переяславский. Что Ярославна выехала в Путивль (вынесенный в степь командный пункт Ольговичей) - нам подтвердит "История Российская", цитируя утраченную летописную повесть: "Слова..." Татищев не знал, его источник отличался. А Ярослава Осмомысла поэт наградил возвышенными эпитетами, плохо прилагаемыми к историческому отцу Ярославны.
И Северская княгиня, урожденная Галицкая княжна - колдовская спасительница Игоря Святославича, оказалась (под пером автора) уподоблена... Самой Деве Марии: Огнегорящей патронессе Успенской церкви, видевшейся варварам христианской валькирией, "волосыней" Единого Бога. Эта сюжетная линия им блестяще выдерживается стилистически: Ярославна, в отличие от автора, лексически показана христианкой, она взывает о помощи стихий, но обращается к Солнцу Пресветлому, а не к Хорсу или Дажь-богу (День-богу), к Ветру-Ветриле, а не Стри-божью внуку (хотя выдерживается параллелизм оных: тот и другой мечут стрелы), к Днепру Славутичу, а не к Волосу. Заметим, что это НЕ ЕГО мысли: сам он равнодушен к "божественным стихиям". Под его пером, князь Игорь, изрекая воинственный призыв при виде солнечного затмения, о самом явлении даже не упоминает - хотя должен был, обращаясь к войску, упоминать, ибо войско видело затмение, и Ипатьевская летопись такую его речь удостоверяет [ПСРЛ, т. 2, с.638]. Заклятия Ярославны - образ художественный, хотя основанный на событии, но введенный в поэму в беллетристических целях.
А еще говорят, что в Древ.Руси не было поэзии трубадуров!? Нет ее, и не может быть, в России Лубянской, с её "духовными" (манихейскими) скрепами: рожденный ползать летать не может! А на Руси было иначе.
Описанное мироощущение, характерное нордическим варваром, оказывается ПРОТИВОПОЛОЖНЫМ мироощущению других "язычников" - классических эллинов. Но именно последнее, впоследствии, было воплощено в иудео-христианстве.
Краснофигурная Аттическая вазопись сохранила реалистические изображения битв героев эллинских мифов с амазонками, как представлялись афинянам эти битвы [Л.Ельницкий "Знания древних о Северных странах", 1961, с.107; Н.Кун "Легенды и мифы Древней Греции", 1956, с.192]. Изображения реалистичны не вполне: неся вооружение классической эпохи (щит, шлем, копье, меч), современное вазописцам, афинские герои обнажены, лишены даже непременных нагрудников, поножей и птериг.
Нагота здесь - указание на сверхчеловеческую природу Тезея и других обожествленных героев священной истории Афин, пирующих с богами на Елисейских полях (<В>Елисейские - название с тем же индоевропейским корнем, что в именах Велеса, валькирий, Витии\Вотана). Богоподобный человек обладает идеальным эстетически - богоподобным телом.
Но при этом, однако, эллинские воины, рисовавшиеся вазописцами, атлетически не производят восторженного впечатления: их противницы наделены более мужественной фигурой. Они, отягченные поножами, гораздо лучше "качают маятник", не глядя на менее развитые бедра(sic!), их плечи шире, крепче выя, выше искусство боя: и среди эллинов, попавших в "кадр", как минимум двое уже сражены (копьем в печень и стрелами в грудь). Тем не менее, амазонки лишены наготы и, пусть минимально, но облачены: большинство в легкий спартанский хитон, часть в лидийские (обтягивающие) шаровары. Почему?