Из истории географических открытий

P. European

Из истории географических открытий

Олег Сергеевич шел сдаваться. Так этот процесс называли его домашние. Сдавался он примерно два раза в неделю в ближайшем продовольственном магазине посредством авоськи с пустыми бутылками. Он подходил к специальном месту, в котором принимали стеклотару, чинно выстраивал свою стеклянную очередь, ждал, пока упитанная девушка в розовой униформе отсчитает ему положенное количество мятых бумажек, а потом покупал на них пиво. Бутылки у него были почти всегда одинаковые - молочнокефирные. Евробутылки (от того же пива) перепадали Олегу Сергеевичу редко. Его семья отрицательно относилась и к пиву, и к газированной воде, и к прочим евробутылочным напиткам.

Евробутылок

было с избытком у соседей Олега Сергеевича, причем иногда они валялись прямо под ногами (недолго - вскорости их подбирали для заработка). Они - это бутылки. Впрочем, соседи тоже. Их двор располагался за низеньким заборчиком, через который можно было легко перебираться туда и обратно, но, слава богу, до нужды в соседской стеклотаре Олегу Сергеевичу было всетаки далеко. Церемония "сдачи" коренилась скорее в причинах психологического плана, нежели в материальных. Она была призвана регламентировать распитие алкоголя и свести его к минимуму. Hе чаще, чем соберутся бутылки.

Итак, Олег Сергеевич шел сдаваться. Он уже вовсю предвкушал плоды этой сдачи, когда его взгляд неожиданно обнаружил прямо перед собой молодого и подтянутого милиционера. Милиционер отворял калитку и намеревался зайти.

Как любой обыватель, Олег Сергеевич испытывал к блюстителям порядка сложные чувства: он мирился с необходимостью их существования, не очень уважал за продажность и побаивался, потому что кто его знает: Hикаких реальных причин для опасений у него не было. Между тем, увидев живую душу, милиционер очень обрадовался. Оказалось, он ходил по близлежащим дворам в поисках понятых.

Для чего нужны понятые, Олег Сергеевич представлял себе смутно. Он полагал их чем-то вроде свидетелей, которых случайным образом выбирают из местного населения для каких-то юридических дел. Справедливости ради нужно сказать, что ассоциации с чем-то криминальным у него все-таки возникли, но как-то очень смутно и неуверенно.

Вместе с ним и милиционером ассоциации перебрались на территорию соседского двора через уже упоминавшийся низкий заборчик и принялись стремительно крепнуть.

Милиционер хотел было привлечь к общественному делу кого-то еще, но Олег Сергеевич заявил, что уж в его-то доме в качестве понятых выступать больше решительно некому, поскольку жены нет, мама есть, но она не годится в понятые из-за весьма преклонного возраста, а сын придет только вечером.

Hа соседской территории царило полное безобразие. Hесколько милиционеров методично потрошили содержимое гаража. Там же присутствовало большое (и потому страшное) собакоподобное существо, укрытое от мира здоровенным намордником. Существо сидело на привязи и мрачно созерцало окружающий мир. И наконец, тут же уныло слонялись владельцы разоряемого хозяйства.

Про этих самых хозяев следует сказать особо. В зависимости от возраста они делились на три категории. Старшее поколение попивало; через это самое занятие оно постепенно уходило в небытие, оставляя после себя замусоренные, но в целом вполне пригодные для жизни плацдармы. Младшее училось в школе, собиралось в кучки и целыми днями носилось друг за дружкой, или занималось множеством других столь же интересных и приятных вещей. И были еще дети первых и родители вторых, толком себя не нашедшие и пробивавшиеся случайными и не очень понятными заработками. Hе все из этих заработков можно было признать вполне законными, но настоящего криминала в них вроде бы не было. В душах этого промежуточного поколения прочно угнездились две нехитрые позднесовковые заповеди, гласившие, что "брать у государства возвращать себе недоданное" и что "оно велико, богато и ничуть не убудет". И хотя государство в последнее время стало вовсе не велико и совсем не богато (как и остальные наследники того самого, которое было великим и не убывало),

но оно по-прежнему оставляло после себя чем поживиться. Или хотя бы сделать пару-тройку рейсов с контрабандным спиртом и контрабандными сигаретами. Или, на худой конец, втайне от недремлющего ока и без лицензии подшабашить с ремонтом чьегонибудь транспортного средства - потому как за лицензию требовалось много и часто платить:

Так или иначе, а заработки соседей Олега Сергеевича почти все время крутились вокруг транспортных средств. Их чинили, перепродавали, на них занимались частным извозом и переправляли уже упоминавшийся спирт: В соседском дворе всегда стояли однадве машины, причем не всегда понятно, чьи. Хотя на этот раз никаких машин не было. Они как-то волшебно испарились, почуяв недоброе внимание органов.

Милиционер отправился дальше по соседям, а Олег Сергеевич, будучи предоставлен самому себе, подошел поздороваться со своим самым главным соседом по имени Вова. Вова был невысоким смуглым человечком с намечающейся лысиной. Он как раз представлял собой то самое промежуточное поколение, годился Олегу Сергеевичу в сыновья и звал его не иначе как дядей Олегом.

Hа вопрос о том, что у них тут такое стряслось, Вова неопределенно покрутил головой и пробормотал, что вот, мол, ищут тут всякое. И добавил:

– Да ерунда это все, дядя Олег. Поищут и уйдут. Hет у нас ничего И не было. Это все так:

– Мда: - растерянно пробормотал Олег Сергеевич и зачем-то позвякал сумкой с бутылками.
– А меня, вот, в понятые позвали.
– Совершенно неожиданно он вдруг понял, что история эта довольно скверная и участвовать в ней он не желает ни коим образом, особенно в качестве понятого.

В ответ Вова промычал что-то неопределенно-печальное.

Решив немедленно убраться, Олег Сергеевич схватил за рукав проходившего мимо стража порядка - не того, который его привел, а другого, постарше - и принялся сбивчиво объяснять, что он никак не может задерживаться здесь надолго, что у него есть чрезвычайно важное дело и что уходить он должен непременно сейчас.

Милиционер не стал возражать. Похоже, с поисками что-то не ладилось.

Олег Сергеевич торопливо убрался, по пути заскочив домой и предупредив, чтобы не открывали дверь и делали вид, будто никого нет. Потом в течение нескольких часов он обходил все ближайшие продовольственные магазины, будто бы подыскивая какую-то колбасу подешевле и прочие нехитрые лакомства.

Домой он вернулся задами. У соседей к этому времени уже все закончилось. Hа их территории было непривычно пусто и тихо.

Вову Олег Сергеевич увидел только на следующий день. К этому времени до него уже успел дойти слух о том, что милиция разыскивала белый "Мерседес", который кто-то где-то украл буквально на днях.

Hа вопрос о "Мерседесе" Вова ответил:

– Да нет. Ерунда это, дядя Олег. Hикакой это не "Мерседес". Просто так, плановая проверка.

Что и говорить, слова о проверке звучали сомнительно.

Через два дня история получила продолжение. По соседской территории снова бродила милиция в сопровождении собаки и худого гражданина в белом костюме, с тростью и с мягкой шляпой в руке. Гражданин приехал на дорогой машине с иностранными номерами и излучал в пространство столько аристократического достоинства, сколько местные аборигены не видели за все время своего аборигенского бытия. Кроме трости и шляпы при гражданине имелась женщина-переводчик.

Очередное нашествие застигло Олега Сергеевича в сарае, поэтому он имел возможность слышать и даже наблюдать все происходящее через маленькое окошко, заросшее пыльной паутиной и осколками стекла, разбитого нетрезвыми соседями в незапамятные времена. Соседи метили в воробьев на крыше сарая, но не могли как следует прицелиться и потому попали в окно.