Из истории греческой интеллигенции эллинистического времени
Шрифт:
Как теперь известно, у греков рано начались поиски рационального осмысления действительности. Высокая культура эллинов эпохи бронзы показывает, что уже тогда были накоплены важные эмпирические знания. Эта сложная, включавшая и письменность, культурная традиция дала толчок возникновению зачатков научного мышления. Успешному развитию знаний способствовали специфические особенности внутренней истории греческого народа.
Исключительно положительную роль играло то, что эллинское жречество в ахейский период не стало монопольным хранителем известных тогда знаний и не превратилось в замкнутую касту, обслуживавшую монархию. Отсутствие религиозных препятствий в распространении образованности обеспечило общедоступность поисков проникновения в суть явлений и позднее — в полисный период истории Греции. Постоянно сохранявшая светский характер, греческая мысль отличалась глубокой самобытностью и достигла невиданного ранее уровня. Эта особенность духовного развития Эллады детально исследована ?. X. Кессиди, который писал: «Греческая культура, приняв светский характер, поставила вместо авторитета традиции (обычного права) авторитет закона, вместо религиозного авторитета — авторитет человеческого разума. Она сделала излишней власть жречества и бюрократии, под определяющим влиянием которых сложилась культура стран Древнего Востока...» [19] .
19
Кессиди ?. X.
Успеху интеллектуальных усилий греческого общества во многом помогло и то обстоятельство, что эллины непрерывно обитали в своей стране начиная с эпохи бронзы. Передвижение одного из греческих племен, дорян, в XII в. затронуло лишь некоторые области Эллады. Так как доряне являлись носителями той же генетически общей раннегреческой культуры, то их вселение в южные области Греции не нанесло значительного ущерба развитию культуры. Находившийся в давно известной ему естественной среде народ продолжал творческую работу во всех сферах материальной и духовной жизни.
Этнический континуитет обеспечил сохранение части сложного культурного наследия эпохи бронзы. Ярким свидетельством этому является не только сохранение части ахейского эпоса в устной передаче вплоть до записи его в IX в. до н. э. Примечательно, что народная память в своей легендарной традиции удержала имена некоторых выдающихся деятелей культуры далекого прошлого. Достаточно назвать Дедала, соединявшего в себе таланты художника, зодчего и изобретателя. Упомянем и искусных врачей Махаона и Подалирия, сыновей фессалийского царя Асклепия, также искусного врачевателя [20] . Эта цепь в два поколения врачей указывает на то, что во второй половине II тысячелетия до н. э. уже складывались местные традиции врачевания, из которых, судя по эпосу, самой авторитетной была фессалийская.
20
Согласно общим представлениям того времени, Асклепий выучился врачеванию не сам, а получил знания от существа божественного происхождения, кентавра Хирона, сына Кроноса. Мудрый Хирон был сведущ и в других отраслях знаний.
Приведенные данные греческой традиции показывают, сколь велик был интерес народа к сведущим людям, которые еще в древнейшие времена имели специальные знания и передавали их ученикам.
Устойчивость этнического состава населения страны во II и I тыс. до н. э. весьма способствовала обогащению его духовного арсенала. Обладавший богатым языком и постоянной территорией, греческий народ вырабатывал ряд идеологических ценностей, среди которых значительную роль играло этническое самосознание. Своеобразие греческого этноса, находившее выражение во многих проявлениях культуры, а также в психическом складе населения, особенно обозначилось в четком противопоставлении эллинов «варварам» уже ко времени Фукидида [21] .
21
Примечательно, что Фукидид рассматривает отход образа жизни эллинов от сходных обычаев варваров как процесс в хозяйственной деятельности народа, занявший длительное время (Thuc., I, 5-6).
Сложившееся в этих рамках этническое понятие «эллины» было уже в I тыс. до н. э. настолько устойчивым, что два чужеземных завоевания, македонское и римское, разделенные менее чем 200 годами, не только не смогли подавить своеобразие греческой культуры, но даже способствовали восприятию ее многими иноязычными народами.
Социально-политические отношения, на фоне которых формировалась древнегреческая интеллигенция, также отличались рядом особенностей. Греческие монархии ахейского времени сохраняли в своих общественных институтах многие установления, защищавшие личность и достоинство свободного общинника. Войны с дорянами завершились крушением этой формы раннеклассового государства, и на смену монархиям в XI — IX вв. пришли республики — полисы с коллективными, аристократическими или демократическими, формами правления. В стране появилось множество небольших самоуправляющихся полисов. Принципы полисной автаркии и автономии открыли широкие возможности для возникновения слоя специалистов интеллигентного профиля в пределах каждого гражданского коллектива. Потребность в собственных землемерах, законоведах, судьях, чиновниках, учителях, архитекторах, строителях и прочих специалистах обусловила неуклонный рост числа образованных людей. По мере усложнения полисной государственности нужда в кадрах интеллигенции усиливалась. В этом же направлении действовали и другие факторы — увеличение размеров старых полисов и возникновение множества новых республик, в том числе и на периферии греческого мира.
Особенностью полисной интеллигенции была не только ее относительная многочисленность. Принципиально новым для эпохи рабовладельческих отношений было то, что образованные специалисты Греции работали на весь гражданский коллектив, тогда как в монархиях они обслуживали преимущественно царя и его приближенных. Будучи сами полноправными членами этого социального организма, интеллигенты, как граждане своего полиса, трудились на пользу государства не за страх, а за совесть. Полновластие полиса в отношении отдельных граждан накладывало серьезный отпечаток на всю систему связей государства и интеллигенции.
Детальный контроль, которому полис издавна и постоянно подвергал деятельность своих должностных лиц, распространялся и на труд представителей интеллигентных профессий — врачей, строителей, поэтов, артистов [22] . Это особенно повышало требовательность каждого профессионала к своей работе — иначе он мог подвергнуться публичному осуждению и даже суровому наказанию. А это грозило лишением работы.
Внимание всего гражданского коллектива к качеству работы своей интеллигенции [23] засвидетельствовано многочисленными древними документами. Поэтому трудно согласиться с мнением Г. Бенгтсона, считающего, что «греческие города-государства не знали планомерной заботы об искусстве и науке» [24] . Автор совершенно упускает из виду то, что науки и искусства в греческом полисе в значительной мере были поставлены на службу самому полису, обеспечивая его жизнеспособность. Так, безопасность граждан зависела не только от состояния оборонительных сооружений.
22
Процесс Фидия в Афинах (Plut. Per., 31; Diod., XII, 39) является одним из ярких ранних примеров.
23
В этом сказывается многообразие понятия «свободный гражданин греческого полиса». Как отдельная личность работник умственного труда подчинялся требованиям своего государства. Как активный участник в государственном управлении он осуществлял на практике эти же требования.
24
Bengtson ?. Griechische Geschichte. Munchen, 1960, S. 448.
Активное и непосредственное участие работников умственного труда в государственной жизни и их тесное общение с согражданами придавали большой вес образованной части свободного населения. Сознание своего значения в обществе воспитывало чувство достоинства среди греческой интеллигенции. Подтверждающие это документальные свидетельства известны уже с VII в. до н. э., когда появляются подписи мастеров на своих произведениях. Назовем сигнатуру Евтикартида, гражданина Наксоса, исполнившего статую куроса для храма Аполлона на Делосе [25] . В VI в. обычай ставить свое имя широко распространился среди работников самых различных профессий. Известны многие сигнатуры вазописцев [26] и скульпторов, причем о своем авторстве заявляли не только крупные мастера, но и рядовые исполнители надгробных рельефов [27] . Благодаря этому такие поздние писатели, как Плиний и Павсаний, смогли привести в своих трудах множество имен художников VII—I вв. до н. э.
25
Чубова А. П. Словарь..., № 319.
26
Ряд художников, расписывавших вазы в Коринфе, писали свои имена еще в VII в. — Аристоноф, Тимонид, Харес. См.: Блаватский В. Д. История античной расписной керамики. М., 1953, с. 300-302.
27
Guarducci ?. Epigraphical Appendix. — ??: Richter G. ?. ?. The Archaic Gravestones of Attica. L., 1961, p. 155—172, N 34, 35, 53, 67.
Сознание гражданского достоинства было присуще не только работникам искусства. Любопытна надпись греческих воинов в Абу-Симбеле, высеченная около 589 г. до н. э. [28] Этот документ свидетельствует, что у Псамметиха II служили не только простые воины, но и образованные эллины, хорошо понимавшие значение своего участия в далеком походе в Нубию.
Уважение греческого общества к труду образованного работника [29] сказалось и в том, что именно в Элладе возник литературный жанр биографии частного человека. Рассказы о жизни политиков или деятелей культуры, сначала передававшиеся в устной традиции, а затем ставшие обособленным разделом литературного творчества, содержат немало важнейших сведений. Однако эллины проявляли и критичное отношение к своей интеллигенции. Это можно проследить хотя бы по поэтическим произведениям. В греческих эпиграммах наряду с проникновенными стихами о гениальных творениях лучших мастеров [30] нередко встречаются и иронические, даже саркастические оценки деятельности различных работников умственного труда [31] . Особенно доставалось плохим преподавателям и врачам [32] .
28
Syll.3, N 1.
29
Уже Аристофан рисует в «Облаках» Стрепсиада глубоко убежденным во всемогуществе образованного человека.
30
Необходимо отметить, что не только античные поэты, но и прозаики неоднократно высказывались о творениях своих современников. В этих суждениях ярко раскрывается не только содержание памятников, но и глубина восприятия художественных образов лучшими умами того времени. Например, бронзовая скульптура Мирона, изображавшая телку и стоявшая в Афинах, была воспета многими поэтами древности. Цицерон также причислял это произведение к выдающимся произведениям ваятелей (Cic. In Verr., III, 60).
31
В приписываемом Платону диалоге «Эриксий» развивается мысль о том, что высокообразованный человек, например грамотный капитан корабля или знающий врач, гораздо более ценен и полезен, чем самые большие материальные ценности ([Plato]. Erys., 394е). Следовательно, вопрос о знающем или невежественном профессионале занимал общественное мнение эллинистической Эллады в то время, когда неизвестный философ писал «Эр иксия».
32
Напомним эпиграмму самосского поэта Гедила (акмэ около 270 г. до н. э.), в которой высмеивался лекарь Агид: он только вошел к пациенту и даже его не трогал, но больной тотчас умер (AP, XI, 125).
Критика сограждан, равно как и более или менее постоянная конкуренция внутри каждой профессиональной группы населения полиса, активизировали деятельность работников умственного труда. Полноправные члены класса свободных, они стремились использовать те возможности, которые существовали в рабовладельческом обществе Греции. Несомненно, что выработанное в демократическом полисе понятие о наилучшем гражданине как о совершенном человеке — k???? k?????? — оказало самое положительное воздействие на свободу творческой мысли эллинских интеллигентов. Они не знали той мелочной и угнетающей опеки, которую приходилось испытывать специалистам, находившимся на службе у монархов.