Из коробки с позабытыми снами

Кашин Анвар

Генерал оторвал взгляд от письма. Подступивший было привычный гнев неожиданно рассеялся - полицейский клевал носом в кресле напротив. Николай Федорович хмыкнул и снова принялся за чтение. Добравшись до конца, он бросил бумаги на стол, потом снова поднял и перечитал последнюю страницу, исписанную только наполовину.

Ваша крайняя осведомленность в настоящем деле несомненна, в то

время как мсье Шеро обладает лишь косвенными уликами, указывающими на личность убийцы. Таким образом, только посредством Вашего свидетельства возможно будет схватить убийцу, и, напротив, только Ваша смерть сообщит преступнику уверенность в своей неуязвимости.

Не считая себя вправе давать Вам советы, скажу лишь, что глубоко и искренне сожалею о смерти Дмитрия Николаевича. Что же до Вашей судьбы, то она теперь полностью находится в Ваших руках.

Засим разрешите попрощаться и пожелать Вам найти понимание со стороны господина инспектора.

С почтением к Вам, Александра Михайловна Тауберг

Марта двадцатого дня одна тысяча девятьсот двадцать шестого года.

* * *

Поезд опоздал почти на полчаса. Шофер, коренастый француз, все же дождался своих пассажиров, погрузил чемодан и недовольно хлопнул водительской дверцей. После нескольких минут тряски на ухабах тесных привокзальных улочек, машина покатила по бульвару Маджента. В окна врывался ветерок, а солнце приветливо улыбалось, мелькая среди веток зацветающих деревьев. Прорываясь гомоном воробьев сквозь привычный уличный шум, смешиваясь едва ощутимым легким и волнующим ароматом с пылью и запахом бензина, город захватывала весна. Ехали молча. Сашина рука лежала в холодной ладони мужа, а другой он накрыл ее сверху, будто опасаясь, что его спутница испугается его застывших пальцев.

Каждый раз, когда Антон возвращался домой, все вокруг становилось на свои места, в будущем наступала определенность, и любые беспокойства оказывались ничего незначащими. На сей раз было иначе.

Александра Михайловна представила, как, поднявшись по лестнице и войдя в квартиру, Антон, едва скинув пальто, обнимет ее, а отпустив из объятий, сразу примется рассказывать о своей поездке. И тогда

уже она возьмет его за руку. Он поймет, Саша наверняка знала - он все поймет и без слов. Но тогда уже она не сможет молчать, сначала сбивчиво станет говорить о том, что Митю и еще одного иностранца по фамилии Госсен убил штабс-ротмистр Мирошников. О том, что Николай Федорович Лемме был заодно с этим Госсеном, когда, получив от карточного шулера деньги, дал тому рекомендацию в приличном обществе. Затем, под внимательным взглядом мужа Саша немного успокоится и примется по порядку рассказывать. О поведанной Саввой истории: про скандал с генералом в 1916 году, о том, насколько странным и неожиданным ей показалось внезапное примирение его превосходительства со своим обидчиком. Такое примирение было совершенно невозможным. О том, что неким невероятным образом только Валериан Семенович мог быть причиной тому примирению. О том, что сам штабс-ротмистр отрицал свое знакомство с Госсеном, но когда мсье Шеро упомянул о пребывании мошенника в Петербурге, жандарм отговорился тем, что, дескать, перед февральским переворотом охранному отделению не было дела до шпионов и аферистов. Между тем, господин Мирошников довольно прослужил в Петербурге, а инспектор не уточнял, в каком именно году Госсен попал под следствие.

Потом Александра Михайловна скажет, что его превосходительство, господин Лемме, в ту ночь остался жив лишь потому, что многие его видели ушедшим вместе с Мирошниковым. В этой ситуации таксисту невозможно было решиться еще на одно убийство. И наконец, Саша сообщит мужу о признании генерала, о том, что тот, как и было условлено, по телефону сообщил о выигрыше Госсена штабс-ротмистру и о том, что бывший жандарм якобы не собирался убивать шулера, а лишь претендовал на часть выигранных им денег. Об этом, уже со слов самого убийцы, ей рассказал мсье Шеро. Он рассказал ей, как Госсен тогда, в подъезде, вынул пистолет, а Мирошников ударил его ножом, и как Митя на свою беду прибежал на крик пассажира. Саша сможет все это повторить мужу, и голос ее не станет дрожать, ведь это будут не ее слова, это будут слова инспектора. Потом Антон обнимет ее, а Саша уткнется ему в плечо. Но нет, плакать она не станет, потому что ее муж вернулся домой, и теперь все будет хорошо, вот только...