Из ложно понятых интересов службы

Путилов Роман Феликсович

— Света, мне это без разницы. Мне ваш директор платит деньги, причем хорошие. Он мне сказал отобрать договора, которые мне не нравятся, я это делаю. Если тут нет отметки, что медная проволока или стальные прутки приняты на склад, а подпись в получении выполнил непонятно кто, то я пойду на склад и возьму справку, что этот пруток или проволока на склад приняты и вопрос закрою.

— Понятно. Ладно, до завтра. — Светлана Владимировна, держа перед собой посуду, открыла дверь носочком изящной туфельки и вышла в коридор, оставив меня в полнейшем недоумении. Она явно что-то

хотела узнать, узнала, перестала беспокоится и ушла. Что же узнала главный бухгалтер.

Минут через десять, противная трель телефона разрезала рабочую тишину, стоящую в кабинете.

— Здравствуйте…- опять этот вкрадчивый голос.

— Алло! Алло! Вас плохо слышно! — прокричал я в зажатую ладонью телефонную трубку и вернул ее на рычаг.

В течение следующего получаса телефон звонил еще раз десять, а в довершении всего в кабинет ворвалась раскрасневшаяся от быстро ходьбы Светлана Владимировна:

— Павел, ты что трубку телефонную не берешь?

— Не знаю, не слышал, наверное, в туалет выходил. А что случилось7

— Тебе Сергей Геннадьевич дозвонится не может!

— Кто такой Сергей Геннадьевич?

— Ну как же! Это юрисконсульт, что здесь последние пять лет отработал.

— Светлана Владимировна, а подскажите… — я хотел спросить, какое мне дело до Сергея Геннадьевича, если только вопрос не касается забытых в кабинете любимых тапочек или семейных фотографий, но тут телефон разразился новой трелью.

— Да! — я выплеснул в неповинную телефонную трубку все раздражение.

— Павел Николаевич? — опять этот бархатистый голос, что так меня раздражает: — Это Сергей Геннадьевич вас посмел побеспокоить, ваш предшественник в этом кабинете.

— Слушаю вас внимательно, уважаемый Сергей Геннадьевич…- к сожалению, таким обволакивающим голосом, как мой собеседник, я разговаривать не могу.

Света, поняв, что я наконец то соединился с ее протеже, вышла из кабинета, держа прямо напряженную, выражающую мне свое неудовольствие, приятную мужскому взгляду спину.

— Нам с вами, Павел Николаевич крайне обязательно сегодня встретится. Приглашаю вас на ужин в кафе «Затейница». Не волнуйтесь, вам ничего не угрожает. — покровительственно закончил фразу мой собеседник, чем меня и поймал. Если бы не последние его слова, я бы нашел повод отказаться.

— Во сколько встречаемся? — выдавил я из себя.

Глава 22

Глава двадцать вторая. Моральное падение.

Март одна тысяча девятьсот девяносто второго года.

Кафе «Затейница» была типичным заведением общепита начала девяностых, с пролетарским колоритом рабочего Левобережья Города.

Солидные и неторопливые официанты советской эпохи исчезли, сменившись молодыми и шустрыми девчонками с шалыми глазами, что носились по полутемному залу, расточая направо и налево белозубые улыбки. У барной стойки возвышались два могучих тела охранников, с трудом втиснутые в импортные пиджаки с фирменными лейблами на рукавах. Обладатели тел сурово оглядывали посетителей, стараясь не встречаться глазами

с большой компанией бритых ребят, занявших два сдвинутых стола в дальнем углу зала. Но пока ребята вели себя прилично, особо не орали и официанток за попы, обтянутые коротенькими мини-юбками, не хватали.

Я тщательно проверил карманы, переложив все необходимое из куртки в джинсы. Пусть и выгляжу нелепо, с торчащими из американских штанов бумажником и ключами, но так надежнее, вид швейцара — гардеробщика доверия не внушал.

Хостес, блондинистая деваха, почему-то в красном платье, расшитом золотистыми китайскими драконами, бросилась мне навстречу, а узнав, с кем я встречаюсь, повела к, находящемуся в уютном закутке, небольшому столику на троих, из-за которого мне приветливо махал дорого упакованный дядя в пиджаке из темно-синего бархата.

— Добрый вечер. — мужик встал и протянул мне руку с широким браслетом, как пишется в официальных документах, из желтого металла и такой-же печаткой с черным агатом: — Вы Павел Николаевич? А я Сергей Геннадьевич, я вам звонил.

— Здравствуйте, взаимно. — я коротко пожал широкую ладонь и уселся за сто, после чего тревожно оглянулся — за столами лысых бандюганов начались какие-то разборки.

— Я себе уже заказал. — мужчина барственно кивнул на меню в дорогой обложке натуральной кожи: — Не стесняйтесь, заказывайте что хотите, я, как лицо, пригласившее вас, с удовольствием все оплачу.

— Благодарю. — я ткнулся в меню: — Что-то посоветуете, а то я, честно говоря, по ресторанам редко хожу.

Я и правда последние несколько лет в подобных заведениях появлялся только по делам службы, или разнимая драки, или расследуя преступления, поэтому на отдых в общепите у меня пока аллергия, которая закончится только к началу двух тысячных годов. Но, мой собеседник, судя по взгляду, которым он окинул мой любимый серенький свитер из Стамбула и потертые «Вранглеры», пошитые где-то в Юго-Западной Азии, сделал совершенно иные выводы.

— Рекомендую вам заказать министерский салат, котлету по-киевски, ну и под водочку давайте возьмем гренок с селедочкой.

У меня было ощущение, что я сижу за одним столом с русским барином Михалковым Никитой Сергеевичем, а я, в лучшем случае, управляющий его поместьем, вышедший из разночинцев и допущенный к столу из показательной демократичности.

— Как вам работа? — улыбнулся мне собеседник, когда шустрая девочка приняла заказ и упругой походкой двинулась в сторону кухни.

— Интересно. Познавательно. Хорошая оплата. — я откинулся на удобную спинку стула.

— Вы раньше где работали? — продолжил расспросы мой предшественник, выбивая по скатерти пальцами такт зажигательной мелодии «Два кусочека колбаски».

— На госслужбе, но сами понимаете, там зарплаты даже на колбаску не хватает. — я горько улыбнулся.

— И какая специализация у вас была?

— Природоохранная деятельность и экология. — зачем-то сказал я.

— Ну да, очень сейчас актуально. — понимающе покивал головой Сергей Геннадьевич: — Наверное трудно, с непривычке, в договорную работу погружаться.