Из Ниццы с любовью
Шрифт:
Это дело вошло в историю уголовного розыска под названием «Операция «Медбрат»». Я сказала Кисмерешкину, что они раскрыли эту серию преступлений по классическим канонам виктимологической профилактики, — то есть для поимки преступника вычислив его потенциальных жертв. «Ну, я таких слов не знаю, — отшутился Толя, — поймали, потому что мозгами правильно раскинули».
БОРСЕТОЧНИКИ
Дождливой осенней ночью пару лет назад сотрудников «убойного» отдела одного из районов Санкт-Петербурга вызвали на происшествие. В хорошо отремонтированной парадной па кафельном полу лежал труп дорого одетого мужчины средних лет, с пробитой головой. Узнав,
По всему выходило, что потерпевшего, подзадержавшегося в офисе после удачно подписанного договора, караулили возле парадной; а когда он вошел в подъезд, утратив бдительность от коньяка, которым обмывали сделку, его чем-то ударили по голове. Документы его, нетронутые, лежали в кармане пиджака, из кармана модного пальто торчали смятые купюры, запястье украшали солидные часы. Правда, пропала борсетка, но ни вдова потерпевшего, ни его сослуживцы толком не могли сказать, что в ней было такого ценного. В общем, понятно было одно, что это не местная шпана подкараулила дяденьку в поисках мелочи на очередную дозу, иначе почистили бы все, вплоть до ботинок, оставили бы голое и босое тело.
Оперативники стали добросовестно отрабатывать версию «заказного» убийства. Дело это муторное, потому что в таких случаях существуют две крайности: либо все заинтересованные лица молчат, словно воды в рот набравши, и выяснить правду о том, кому была выгодна эта смерть, не представляется возможным, получается, что покойный был светлым ангелом н его любили все поголовно. Либо сразу всплывает столько грязи, что сам черт ногу сломит в потоке негативной информации.
Мало утешало оперативников, что у соседей, в пограничном с ними районе, тоже есть парочка подобных случаев: хорошо одетые богатые люди с проломленными в подъездах головами. Там тоже уголовный розыск ковырялся в мотивах, по которым кто-то мог желать смерти погибшим, один из коих был местным фармацевтическим «королем», второй — директором крупной коммерческой организации. Дорогие часы и документы оставались при них, поэтому основной версией считалось сведение счетов в бизнесе. Правда, и тут отсутствовали борсетки, но уж больно обстановка, а также личности потерпевших не тянули на банальные ограбления. Кроме того, оперативники всегда держали в уме, что борсетки могли похитить и не те, кто убивал, а мимо шедшие граждане, даже те, кто вызывал милицию, совместили, так сказать, приятное с полезным.
Следующим потерпевшим стал известный кинорежиссер. Тут опера серьезно призадумались: заказное убийство человека искусства теоретически возможно, но на практике встречается редко.
На заслушивании в главке кто-то из оперативников вспомнил, что в городе есть еще одно аналогичное убийство, стоявшее на контроле в Москве: убийство сотрудника ФСБ. Он тоже был убит в парадной ударом по голове тяжелым предметом, и по времени это убийство было самым первым. Естественно, эту смерть напрямую связывали со служебной деятельностью потерпевшего, но тут решили посмотреть на дело под другим углом, поискать сходство с убийствами предпринимателей и режиссера, поскольку характер причинения смертельных повреждений был очень схож, если не считать наличия на трупе сотрудника ФСБ следов борьбы, которые отсутствовали на других трупах.
Пока в главке проводили аналитическую работу, пытаясь выявить сходные элементы криминалистической характеристики всех этих преступлений, в больницу с черепно-мозговой травмой загремел руководитель одного из следственных изоляторов нашего города. Он, слава богу, остался жив, и даже запомнил приметы одного из напавших на него в парадной. Он рассказал, что поздно вечером подъехал к дому, поставил машину на стоянку и направился в парадную, там на него напали, чем-то оглушили и забрали борсетку. Он еще посмеялся, что разбойники
Уголовный розыск поднял все дела о разбоях в городе. Среди нераскрытых преступлений выделили именно такие нападения, выяснилось, что хоть убийств всего четыре, но преступлений, совершенных при аналогичных обстоятельствах, намного больше. И объединяет их всех одно: все потерпевшие приезжали на машинах и ставили машины на охраняемые стоянки, после чего беспечно шли к дому. Причем нападения совершались «кучно»: видимо, преступники «отрабатывали» одну стоянку, день за днем выслеживая людей на дорогих машинах, а потом переходили к другой стоянке.
И как только появилась версия о том, что разбойники отслеживают потерпевших от стоянок, грянуло новое преступление в другом районе. Учитывая опыт изучения предыдущих разбоев, оперативники предположили, что и здесь будет серия, что разбойники не успокоятся, пока не «отработают» стоянку.
Надо было как-то выявлять преступников, чтобы не подвергать опасности автовладельцев, пользующихся услугами этой стоянки. Но и спугнуть злодеев было нельзя — снимутся и уйдут на другую стоянку, вот и ищи их потом, а пока ищут, люди, не дай бог, будут гибнуть. Так что действовать следовало с величайшей осторожностью. Патрулировать вокруг стоянки категорически было нельзя, и обращаться за помощью к персоналу стоянки — тоже: кто знает, вдруг охранники в сговоре с разбойниками, да если даже и нет, то через охранников могла просто утечь информация, и операция сорвалась бы. И вообще, чтобы быть уверенными в том, что преступники не сорвутся, их надо было брать с поличным.
Что делать? — ломали голову опера. И остановились на старом добром оперативном методе — ловле на «живца».
Живцом, естественно, стал сотрудник уголовного розыска. Его приодели в шикарное пальто, снабдили дорогой борсеткой, и на хорошей машине он стал приезжать вечерами на стоянку. Ставил машину и неторопливо направлялся в парадную. Входил туда — и шел… на чердак. Где отсиживался до того момента, как ему сигнализировала группа наружного наблюдения: все болтающиеся вокруг стоянки снялись, можно спускаться. (А иногда приходилось сидеть по нескольку часов.)
«Живец» в своем дорогом пальто, помахивая толстенькой борсеткой, вылезал с чердака и осторожно выбирался из парадной. А на следующий вечер снова безмятежно входил в парадную, каждую секунду ожидая удара в затылок.
К счастью, оперативник не пострадал: преступников успели взять хоть и с дубинкой в руках, но еще до того, как эта дубинка опустилась на голову добровольца.
Доказательств оказалось достаточно: дубинка, которой, по заключению судебных медиков, пользовались во всех случаях причинения черепно-мозговых травм; опознания оставшихся в живых жертв разбоев; результаты оперативных мероприятий по наблюдению за их манипуляциями вокруг платных стоянок.
Разбойники, которых поначалу представляли как опытных киллеров, оказались молодыми ребятами, вчерашними пэтэушниками. Один из них недолгое время проработал на платной стоянке и, наблюдая за паркующимися владельцами иномарок, слепил в своих преступных мозгах план разбойных нападений. Просто торчать в парадных, ожидая появления кого-нибудь из жильцов дома, было опасно, их могли узнать, так что мозолить глаза проходящим не следовало. Да и не каждого припозднившегося стоило грабить, не у всех было что взять. Надо было действовать наверняка: отследить тех, кто приезжает на машине, кто хорошо одет и кто уходит с борсеткой, наверняка полной денег. Вот уж этих, по их разумению, стоило потрясти.