Из огня да в полымя
Шрифт:
Так что Катя одна не останется. Все будет в порядке. В ее жизни, в ее сердце, в ее биографии. Пустых граф не предвидится. Мама может не волноваться.
Да и одной не так плохо. Особенно с хорошей работой и в квартире на Патриарших. Важно больше не ездить в командировки с шефом. Надо будет подключиться к делу Белоцерковского.
Катя не жалела о прошедшей ночи. Она жалела о наступившем утре. Прямо в душу наступившем, словно тяжелым ботинком. Отвратительное ощущение!
У него есть другая. А ты – все-таки эпизодическая героиня, хотя он иногда и делает вид, что хочет утвердить тебя на главную роль. Не утвердил. Опять. Хватит, больше
Катя и Алексей вернулись в Москву чужими людьми. С независимым видом и взглядами, которые можно добавлять в коктейль вместо льда…
Следователь, кажется, ей верил. Насколько вообще может верить людям человек, привыкший всюду брать с собой понятых и требовать алиби. На Пуаро он похож не был. И вообще на сыщика. Следователь Глебов выглядел заурядно. Незапоминающееся лицо. Средний возраст и рост. Разговаривал по большей части доброжелательно, но иногда смотрел слишком пристально, задавал провокационные вопросы. Но предъявить обвинение не пытался.
Катя рассказала ему все. И о наручниках в своей сумочке, и о подозрениях, что в Подмосковье завелся пироманьяк. Похоже, его возбуждают огонь и смерть. Сила пламени и слабость женщин.
– Пожар на даче месяц назад. Пожар в парк-отеле неделю назад. Пожар в вашем городе два дня назад, – задумчиво подвел итог следователь. – Вы считаете, есть связь? Обычная дача, элитный коттедж, старые сараи…
– И во всех случаях внутри оказывались женщины и наручники, – напомнила Катя.
– Ну, насчет женщин понятно. По статистике, их вообще больше, – пустился в рассуждения Глебов. – И они чаще оказываются внутри. Вот я сейчас здесь, в рабочем кабинете. А где бы, вы думали, моя жена? Дома. Готовит ужин. И если вдруг, не дай бог, конечно, от газовой горелки воспламенится штора на кухне, то и супруга моя окажется в эпицентре пожара. Теоретически в моем рабочем кабинете тоже может замкнуть проводка. Но пожары в жилых домах все же чаще случаются. Так что наличие женщины – это не аргумент. А вот наручники – дело другое. Среднестатистический гражданин не держит браслеты на даче или в сарае. Про элитный коттедж не скажу, не знаю, как там богачи развлекаются. Это нужно у полиции Куршевеля спрашивать. Там есть опыт приводов в участок наших олигархов.
– Не понимаю, при чем здесь Франция? – удивилась Катя. – Наручники в сумку мне подкинули. И явно не с целью поразвлечься.
Конечно, Алексей Горчаков и его компания не подают пример монашеского поведения, но бильярд на раздевание – это не преступление. Да и сережки в постели Катиного босса женщины теряют добровольно. Никаких наручников, никаких несовершеннолетних стриптизерш, никакого намека на Куршевель.
– Интересно, по какому принципу пироман может выбирать своих жертв? – спросил следователь. – Его чем-то цепляет какая-то постройка или какая-то женщина?
– Так попытайтесь выяснить, не объединяет ли что-нибудь дачу, коттедж и сараи.
– Коттедж и сараи вы объединяете, Екатерина Владимировна. В первом случае вы надышались дымом. Во втором имели возможность смотреть на большой костер из окна.
– И поэтому вы считаете, что я сама его разожгла? – вздохнула Катя.
– Я должен проверить все версии.
– Я рассказала вам все, что знаю. Кто устраивает пожары, я не в курсе. Отчего они случились именно в этих местах, мне неизвестно. Не представляю, почему именно те две девушки были закованы и сгорели, а я выжила и нашла наручники в сумке.
– Жаль,
– Действительно жаль, – согласилась Катя. – Но я уже потом узнала про пироманьяка. И не была уверена. Два совпадения еще могут быть случайными. Но после третьего пожара прослеживается закономерность.
– Надо будет выяснить про первую жертву. С той дачи, – решил следователь. – Кто она? Вдруг вы тоже ее знаете.
– Почему тоже?
– Ну, с собой-то вы знакомы. Да и со второй жертвой, как оказалось, тоже.
– Знакома? – вздрогнула Катя. – Это кто-то из местных?
Мысли заметались. Кто? За что? Какая ужасная смерть!
– Я бы даже сказал, это ваша подруга.
– Что?! – Катя на миг перестала дышать.
И лишь в следующую секунду вспомнила, что это никак не может быть Надежда. Ведь они виделись уже после инцидента и даже обсуждали его. Тогда кто? Неужели Светик? С ней Катя последний раз пересекалась в пятницу в лифте. Потом выходные, потом командировка. Правда, был еще телефонный звонок. Да и что Светику делать в районе сараев? Конечно, она родилась в одном городе с Катей, они учились в одной школе, их родители работали на одном предприятии. Но теперь у красивой блондинки совсем другая жизнь в других интерьерах. В родном городе она бывает нечасто. Вот когда сгорел пафосный ночной клуб или плавучий ресторан не выдержал фейерверков и вспыхнул, можно было бы забеспокоиться, не было ли поблизости Светика. Сейчас же Катя за нее не волновалась.
– Да, Екатерина Владимировна, мы опознали жертву. И она – не посторонний вам человек. Так что вам лучше оказывать содействие следствию.
– Да кто же это? – Катю уже начинало трясти.
– Жанна Власова. И не говорите, что не знаете такую.
– Знаю…
Глава 10
Жанну Власову в их городке знали все. Правда, слава эта была скорее дурная. Мама Жанны работала директором школы, где училась и Катя, и половина населения, и сама Жанна. Дочь же прилагала максимум усилий, чтобы маму сняли с руководящего поста. Застать девицу за курением в туалете было проще, чем на уроках. Когда ей особенно не хотелось идти на контрольную, она делала дымовую шашку, поджигала ее, чем вызывала панику и пожарных. Уже в пятнадцать лет в бойфренды она выбрала себе дважды судимого хулигана.
Правда, однажды Катя и Жанна провели июль в одном летнем лагере. И вдруг выяснилось, что девчонка не такая испорченная, какой хочет показаться, чтобы досадить маме, вечно озабоченной процентом успеваемости и отчетами для роно. Жанна классно играла на гитаре, и Кате неожиданно понравилось ее слушать. Так они и просидели почти всю смену в беседке под кленом под песни «Алисы» и «Наутилуса». Катя с книжкой и Жанна с гитарой. А остальные тем временем готовились к конкурсам частушек и рисунков.
Конечно, подругами они не стали. Но переходить на другую сторону улицы, завидев Жанну в драных джинсах и с бутылкой пива в руке, Катя теперь не спешила. Они здоровались и даже обменивались новостями. А однажды Жанна взяла Катю с собой на рок-концерт.
Потом директора школы сбила машина. После смерти матери семнадцатилетняя Жанна перебралась в Москву, и несколько лет о ней ничего не было слышно. А потом она вернулась. Вместо джинсов на ней была мини-юбка, вместо кроссовок – шпильки, и пахла она не сигаретами, а духами. Но была все такой же яркой, резкой, без комплексов.