Из Парижа в Бразилию по суше
Шрифт:
Верный Эстебан оказал своим хозяевам неоценимые услуги, выступив во время переговоров переводчиком, ибо он блестяще владел lingea geral — «основным языком», а точнее, одним из южноамериканских диалектов, на котором говорит большая часть индейцев, и особенно гуарани.
Плавание, во время которого было пройдено триста километров, длилось неполных шесть дней, причем индейцы, ведшие свои утлые суденышки с лихостью заправских мореплавателей, не выказывали ни малейших признаков усталости.
В Олидере наши путешественники распрощались с Тукубакой и прошли затем пятьдесят километров пешком — в сопровождении индейцев, которые, обратившись в добровольных носильщиков, привели их в Курумбу, первую встретившуюся им в дороге бразильскую деревню, расположенную на берегу Сан-Лоренцо на 60° западной долготы. Таким образом, на то, чтобы достичь
Они узнали от одного из проводников, где можно пополнить запасы продовольствия. Речь шла о форте Албукерке, в шестидесяти километрах к югу, там, где сливаются реки Сан-Лоренцо и Акидауана и несет свои воды Парагвай.
Новые провожатые привели путешественников в бразильскую крепость. Комендант форта встретил их как нельзя лучше. Заметив удивление на лицах гостей при виде предложенного им щедрого угощения, столь неожиданного в этих диких краях, хозяин объяснил им любезно, что таким изобилием продуктов гарнизон обязан относительной близости Куябы [673] .
673
В примечании к парижскому изданию этого романа Л. А. Буссенар сообщает, что «в Бразилии многие населенные пункты называются Куяба, Кашоейра или Шакосра, что означает в переводе „каскад“ или „стремнина“.
Согласимся, и впрямь относительной, ибо до указанного пункта — около пятисот километров. Этот город — столица провинции Матто-Гроссо, насчитывающая тридцать тысяч жителей, — представляет собой странный экономический феномен, поскольку является центром оживленной торговли, хотя и расположен в четырехстах лье от ближайшего порта и связан с морским берегом лишь караванами, тратящими на путешествие туда и обратно около десяти месяцев. Однако, начиная от этого селения, река Куяба судоходна, по ней ходят небольшие пароходы и канонерки [674] . И поэтому бразильское правительство сочло возможным разместить здесь небольшой гарнизон.
674
Канонерка — относительно небольшой, бронированный, неглубоко сидящий военный корабль с преимущественно военным снаряжением, предназначается для действий у берегов и в мелководье (на морях или реках).
Счастье, улыбнувшееся наконец нашим друзьям после стольких трудных переходов, не поддается описанию. Дело в том, что комендант форта Албукерке собирался отправить на следующий день курьера, который круглый год доставляет в Рио-де-Жанейро корреспонденцию и золотую продукцию горнопромышленного округа Куябы. Это лицо, ввиду исключительного характера выполняемой им миссии, сопровождают двадцать солдат во главе с офицером. Отряд поднимается на пароходе вверх по течению Акидауны до местечка Сан-Жано, расположенного у истока этой реки. Там вся группа покидает судно и пешком преодолевает расстояние в сорок километров. Оставив позади бассейн Парагвая и перевалив через горную гряду, отделяющую его от бассейна реки Парана, солдаты с курьером прибывают в Порто-Кашоейра на берегу реки Аньянду-Уассу, где их уже ожидает суденышко. Кораблик спускается вниз по течению до Параны, а затем поднимается по ней до Рио-Гранде, берущей начало высоко в горах, затем по Рио-Пардо добирается до Мужи-Уасси, где начинается железная дорога, идущая в Рио-де-Жанейро через Сан-Паулу.
Отметим попутно, что в пятидесяти пяти километрах от Мужи-Уасси в Рио-Пардо впадает справа река Жаккари-Мирим. Чтобы достичь места слияния двух водных потоков, нужно преодолеть от Албукерке примерно тысячу триста пятьдесят километров.
Комендант крепости предложил Жаку, Жюльену и их слуге присоединиться к отряду, так что предстоявшее плавание на правительственном судне представлялось французам детской забавой.
В сухое время года судоходство на бразильских реках нередко прерывается из-за их обмеления. Но друзьям повезло: обильные ливни на этих широтах не так давно наполнили реки, так что теперь они стали доступны для судов за исключением тех редких участков, где, как и на реках Канады, лодки и прочие легкие плавсредства приходится тащить волоком.
Спустя месяц после
Еще через два дня герои этого романа уже находились в двух километрах от фазенды. Таким образом, они проделали свой маршрут на тринадцать дней раньше, чем было намечено.
675
Баркас — здесь: большая гребная шлюпка.
676
Аккорд — сочетание нескольких одновременно звучащих музыкальных тонов; заключительный аккорд — в переносном значении: заключительное действие, конец.
677
Эпопея — здесь; ряд крупных, значительных событий, образующих собою одно целое.
Поместье представляло собой своего рода огромный муравейник, где сновали туда-сюда шумные, озабоченные группы черных, краснокожих и метисов — потомков от смешанных браков между неграми и индейцами, и реже — китайцы, молчаливые, часто перебиравшие при ходьбе ногами и с тяжелой ношей на спине.
Впереди, насколько хватало глаз, протянулись просторные строения — galpones, с бамбуковыми стенами и крышами из листьев прекрасного маисового оттенка. Это складские помещения для хранения многочисленных тюков, доставленных сюда по железной дороге.
Между строениями произрастали капустные пальмы [678] с тонкими и крепкими, как металлические балки, стволами, и великолепные банановые деревья, отягощенные спелыми плодами. Тут же стояло множество бочонков, полных сахара-сырца, ожидавшего дальнейшей обработки.
Чуть поодаль расположились в один ряд чистенькие домики, окруженные садиками, полными цветов, где с радостными криками носилась детвора, не обращая внимание на жгучее солнце, опалявшее своими лучами каждого независимо от цвета его кожи. Здесь, несомненно, проживали рабочие.
678
Капустная пальма — вид пальмы (Euterpe oleracea), листовые почки которой употребляются в пищу вместо капусты.
А еще дальше вздымались ввысь заводские трубы, выбрасывавшие время от времени облака дыма. Металлические устройства — мудрые творения рук человеческих — рычали, ревели, выли, тявкали, энергично перерабатывая дары земли.
И наконец взору наших друзей предстало огромное здание — настоящий дворец, выстроенный в европейском стиле, но с учетом особенностей местного климата. Этот образец бразильского зодчества стоял на небольшой возвышенности, откуда видно было все поместье.
Хотя Жак и Жюльен не отличались особой впечатлительностью и уже перевидали немало диковинок, тем не менее действительность настолько превзошла все ожидания, что они не находили слов, чтобы выразить свое восхищение. К охватившему путников изумлению примешивались и подчас горькие, а порой и дорогие их сердцу воспоминания о пройденных километрах, о нескончаемом переходе через сибирские снега, ледяные пустыни Аляски, залитые ослепительно ярким солнцем равнины Мексики, непролазные чащобы Колумбии, знойное побережье Тихого океана, негостеприимные Кордильеры, бескрайние пампасы, о перенесенных ими страданиях и тревогах и о нечеловеческих усилиях, в результате которых была достигнута цель.
К отважным французам подошел какой-то человек и вернул их к действительности. Мамалюка, как называют тут метисов — полуиндейцев-полупортугальцев, в европейском одеянии, обвешанный цепями и драгоценностями, с кольцами на каждом пальце, приветливо улыбнулся им, прячась от солнца под зонтом: как только он узнал в незнакомцах европейцев, от его высокомерия не осталось и следа, а черты лица смягчились. Метис предложил путешественникам проводить их к одному из домов, где они смогли бы отдохнуть с дороги.