Из первых рук
Шрифт:
Глава 19
Впереди показался мой сарай. На крыше новая жестяная труба, из нее столбом дым. Стекла во всех окнах. Зеленые занавески. Странно. Я постучал в дверь, мне открыла Коукер.
—Хелло, Коуки.
—Мистер Джимсон? Откуда вы свалились?
—Из каталажки, моя милашка. — И я взглянул на нее. На восьмом месяце — не меньше, с первого взгляда; лицо сморщенное, как очищенный грецкий орех. Белое, как воск; лишь нос розовый, словно промокательная бумага. Видя, как обстоят
—Как живешь, Коуки? — спросил я.
—Как видите, — сказала она.
—Как это вышло?
—А вы не догадываетесь?
—Я всегда говорил, что Вилли подлец.
—Оставьте Вилли в покое.
—Кто ж тебя закаруселил? Карусель?
—Никто меня не каруселил. Пусть бы попробовали. Вилли ни разу не сделал со мной ничего такого, чего бы я ему не позволила.
—Ты меня удивляешь, Коуки, — сказал я. И это была правда.
—Ах, что толку говорить с мужчиной! Мы были помолвлены целых два месяца. А Вилли такой... он не мог и минуты усидеть спокойно. А конкуренция! Я пошла на риск, вот и все. Такой девушке, как я, стоило рискнуть с таким роскошным парнем, как Вилли.
—Ты мне ни разу не написала.
И я подумал: сейчас она вспомнит о том письме и об Алебастре. Но она ответила, что не хотела меня беспокоить.
—Я знала, что вы не можете вернуть мне деньги.
—Что ж ты намерена теперь делать, Коуки?
—А что тут можно поделать? Не лезть же девушке сквозь канализационную трубу, чтобы снова стать похожей на человека. Бог не создал ее пауком. Он задумал совсем другое — создать девушку и колошматить ее без передышки, а затем дать еще пару тумаков в придачу. Перво-наперво я потеряла работу. Я хозяина не виню. «Орел»— порядочное заведение. Второе — обо мне стали языки чесать, на улицу хоть нос не кажи. С квартиры мне пришлось съехать, нечем было платить. А потом пожаловала мамаша и такую дала выволочку, что ни лечь, ни встать.
—Я слышал, она женщина сердитая.
—Понятно, сердитая. А какой ей еще быть при ее-то жизни. Хоть бы свалился колпак с трубы и проломил мне башку.
Слова Коукер меня испугали. Коукер — девушка прямая. Она всегда говорит то, что думает, и думает то, что говорит. И я видел, что ей худо; хуже некуда.
—Брось, Коуки, — сказал я. — Не делай глупостей. Все образуется в конце концов.
—Вашими устами да мед пить. Побыли бы в моей шкуре хоть две минутки. Узнали бы, как это оно все образуется. Коли вы мне и правда друг, привяжите мне лучше на шею кирпич да столкните в реку.
—Ты меня удивляешь, Коуки.
—Я сама себе удивляюсь. Как это я никого не прикончила после всего, что мне пришлось пережить!
—Главное — себя не прикончи.
—С чего вы взяли? У меня этого и в мыслях нет. Я только сказала, какой был бы славный подарок ко дню рождения, если бы кто-нибудь воткнул мне нож в глотку. Но нет. Мне никогда не везло. И нечего глядеть на меня с такой вытянутой рожей. Я сама во всем виновата — не так разве?
—А Вилли?
—Виновата, что родилась на свет девушкой. Вот что я хочу сказать. Этого добра и так хоть отбавляй. Что ж, милости просим. Выбейте мне зубы. Выбелите волосы. Превратите в отребье, что собаки волокут с помойки. Я все вынесу. Я женщина.
—Ну, — сказал я, — я рад, что ты перебралась сюда. Нам здесь
И правда, взглянув кругом, я увидел, что мое жилище сильно преобразилось. Всюду чистота. В углу мебель Коукер. Новый линолеум на полу. На картину наброшена старая простыня — для приличия. Два столика, диван на конском волосе, два соломенных кресла. Новая печка-времянка с железной коленчатой трубой.
—Ты все очень мило устроила, Коуки, — сказал я. — А я могу спать на чердаке.
—Вы здесь нигде не будете спать. Мамаша вот-вот вернется из магазина, и лучше не попадайтесь ей на глаза. Она не потерпит в доме мужчину. А уж художников она и вовсе не жалует.
—Не буду здесь спать? Чей это дом?
—Мамашин. Она заплатила хозяину все, что вы задолжали, и теперь платит каждый месяц. Не везти же ей меня к себе в таком виде, чтобы все ее жалели?
—А мне-то куда деваться, Коуки?
—Вы не можете пожить у мистера Планта, пока что-нибудь найдете?
—Не могу. Я не могу писать в подвале. Мне надо работать. Нет, я останусь здесь. Это мой дом. Я не против того, чтобы ты здесь жила, но это мой дом.
В эту минуту в комнату вошла женщина на три дюйма ниже и на пять стоунов легче, чем Коукер. Очень почтенная с виду, в черной атласной накидке и шляпке без полей. В старинном стиле. Маленькое бледное лицо, как у ребенка, живущего впроголодь. И большие голубые глаза с красными веками.
Она что-то бормотала, что — я не разобрал.
—Добрый день, миссис Коукер,— сказал я.— Я мистер Джимсон.
—Нет, это уж слишком, — сказала миссис Коукер, словно про себя. — Почему я должна это терпеть? — И вдруг, обернувшись к Коукер, изо всей силы стукнула ее по уху кулаком. Раздался звук, словно столкнулись два крокетных мяча.
—Ой, мам, — сказала Коукер. — Я только встала.
Миссис Коукер двинула ее в другое ухо и что-то
пробурчала. Коукер легла на диван и прикрыла уши руками. Она дрожала, как лошадь, когда ее бьют, а она не может двинуться с места. Миссис Коукер подошла ко мне и пробормотала почти шепотом:
—Вон отсюда... Слышите... Я больше не потерплю. — Ее всю трясло. — Я больше не потерплю. Чтобы сюда являлись всякие бродяги! Этого еще не хватало. Вон, слышите! — И вдруг бац меня по уху, да так, что у меня чуть глаза из орбит не выскочили. — Убирайтесь, — сказала миссис Коукер. — И побыстрей. Я порядочная женщина, и я этого не потерплю. Чтобы духу вашего здесь не было. — И бац-бац еще две заушины — по одной на каждое ухо. В следующий момент дверь захлопнулась за мной с таким шумом, что весь сарай заходил ходуном.
Смешно, да? Я вытащил из мусорного бачка бутылку и собрался поработать над окнами. Но вовремя спохватился. Брось, старина, сказал я. Тебе вредно волноваться. Ты не можешь позволить себе такую роскошь. Ты слишком стар. Приятно повалять дурака, но старичкам лучше держаться здравого смысла. Право, лучше.
Здраво быть здравомыслящим.
Это себя окупает. Не давай выводить себя из равновесия, не то лучше сразу ныряй в могилу.
Поэтому я прошелся немного взад-вперед с бутылкой в руке и подумал: ну, Алебастр, верно, почил в бозе. Или уехал навсегда, и Коукер не хочет говорить мне об этом. Да, все как по писаному. Жизнь и творчество Галли Джимсона. В одном томе. Не опубликован, без иллюстраций, вручен бесплатно адресату, пропавшему без вести.