Из-под пяты веков
Шрифт:
выстрелов. Они, очевидно, спокойно лежали около туш убитых моржей. Поджидали
ушедших к мотору и очередной вылазки зверей.
Порывы ветра между тем усилились, и якорь не мог удержать мотора на месте.
Снова заметались люди по мотору. Снова смертельный ужас исказил их лица. Каждый из
четырех думал: «Погибель, смерть!» И каждому хотелось увидеть оставшихся на Бритвине
товарищей. Каждый ещё надеялся, что товарищи с берега чем-то и как-то помогут. Вырвут из
пасти
увидеть их, проститься с ними... Через них послать весть живым.
Моторист предложил использовать ещё одно средство, чтобы дать знать о себе, о своей
участи.
– Все вдруг стреляйте, – закричал он, – по команде... Я считаю: раз... два... три!..
Залп из четырёх винтовок на мгновение заглушил рёв океана.
– Ещё: раз... два... три!..
Снова залп.
– Ещё: раз... два...
В третий раз стрелять не пришлось: их услышали и теперь бежали по берегу острова.
– Увидели, увидели!
– Бегут!.. К нам бегут!
Радовались в моторе, как будто бы и в самом деле с берега им могли помочь. Забыли на
время об угрожающей опасности, забыли о том, что мотор всё дальше и дальше уходит от
берега. Махали руками бегущим по острову. Кричали...
– Беда, товарищи! Беда стряслась: мотор не может с ветром справиться... Якорь не
держит.
До острова не долетали эти крики. Но и без слов, без криков понимали оставшиеся на
берегу промышленники, что стряслась беда. И разнобойно кричали – советовали:
– Гребите! Веслами помогайте мотору! На якоре подтягивайтесь!
В рёве раскосмаченного океана, в свисте ветра тонули слова, и не слышали советов те,
что были в моторе.
Не слышали криков, но видели жесты. И поняли...
Моторист первый ухватился за весло. По веслу взяли и остальные.
– Во всю силу работай, ребята, – сказал Ефим.
Гребли...
Каждый понимал, что спастись можно только с помощью собственных сил, и каждый
готов был работать вёслом до надрыва, свыше своих сил, лишь бы продвинуть мотор к
острову.
От натуги посинели лица и глаза округлились. И всем казалось, что желанный остров
приближается. Но это только казалось, потому что каждому очень хотелось, чтобы мотор
подвигался к острову.
Первым заметил самообман Яшка. Сказал об этом товарищам:
– Дальше от берега стали.
На него прикрикнули все трое:
– Греби!
А через минуту после этого бросили вёсла: бесполезно!..
С острова уже давно видели бесплодность усилий гребцов и машины.
И вынесли приговор:
– Пропали...
Так же думали теперь и сидевшие в моторе. И,
к стоявшим на берегу.
Староста артели сказал:
– Прощаются...
Из глаз его выкатилось по одной светлой капле. Высоко поднял он обе руки и быстро
согнулся, коснувшись руками земли. Промышленники последовали его примеру.
И каждый сказал:
– Простите, дорогие товарищи-братья, коли обидели вас чем.
Смысл поклонов поняли в моторе и не выдержали: разрыдались все четверо.
В это время налетел сильный порыв ветра. Мотор подбросило на волне и повернуло
бортом к ветру. Холодная волна с гулким рокотом плеснулась через борт, вымочила всех,
чуть-чуть не опрокинув мотор.
Моторист ухватился за рулевое колесо и быстро повернул мотор по ветру. Крикнул
остальным:
– Вычерпывайте воду!
Ефим черпаком, а остальные пригоршнями начали выплескивать воду за борт, а мотор,
подгоняемый ветром, птицей понесся в ревущую пасть океана.
Ефим и Яшка, не переставая вычерпывать воду, оглядывались в сторону берега до тех
пор, пока он не скрылся за гребнями волн, в тумане водяных брызг.
Без слов, глазами прощались они с суровым каменистым островом, изъезженным ими
вдоль и поперёк. Вернутся ли они когда-нибудь на него? Выйдут ли они живыми из
обезумевшего океана?..
ЯШКА ИДЁТ К ЛЮДЯМ
В декабре Яшка и Ефим приехали в Архангельск. Зашли вместе со своими товарищами в
Комитет Севера. Там сидел усатый человек. И, пряча улыбку в усах, сурово спросил Ефима
этот человек:
– Ты почему же, Ефим, мотор загубил?
У Ефима чуть не слёзы на глазах. Уверяет усатого человека:
– Вот уж не виноват... Вот уж, право, не виноват...
– А долго ли бултыхался на моторе-то?
– Шесть... шесть дён море носило нас. Машина не стала работать, руки не стали грести...
Само море шесть дён носило. Вынесло к берегу. На Большую землю1 вынесло. На Большой
земле мы уже и умирать легли, да наш человек мимо ехал случайно, подобрал нас. В чум
привёз. После опять в деревню. А там уже на конях сюда поехали.
– Что теперь делать тут будешь?
1 Так называют ненцы Большеземельскую тундру.
– Не знаю. Что велишь, то и буду.
– Да тут моржей да медведей нет. Ворон да галок, пожалуй, можно пострелять ещё.
– Можно и галок. Как не можно? Винтовка у меня с собой.
Все, кроме Яшки и самого Ефима, захохотали. А Ефим смутился.
– Не ладно чего ли сказал я? – спросил он у моториста.
– Да нет, ничего... Шутят тут над тобой, стариком.