Из-под пяты веков
Шрифт:
Перед дедом своим, когда ложились спать, Яшка хвастался теперь:
– Скоро сам моторы делать буду. Не буду тогда промышлять ходить.
Ефим верил Яшке и радовался вместе с ним его успехам. Он, пожалуй, тоже был
доволен, что попал в артель: на его плечи падала всегда самая лёгкая работа. Хороший
стрелок – он почти всегда получал молчаливое согласие на первый выстрел в зверя. Когда же
доходило дело до возни с тяжестями, над ним добродушно подтрунивали:
–
нас будет, когды мы на промысел пойдём?
Да, Ефиму жилось неплохо, и он не жалел, что пошёл в артель. А Яшке кое-что и не
нравилось. Один на один он частенько говорил деду:
– У русских поговорка есть: «Хлебцем вместе, а табачком врозь». В артели они так и
делают. Как на зверя надо идти – все вместе, а за стол садиться – все врозь.
Раз он даже рискнул высказать эту мысль в присутствии всех членов артели.
– Давайте, – сказал он, – обедать вместе все, как в школе у нас было.
Артельщики сразу как-то притихли, и Яшке неловко стало от этой тишины. Потом один
из русских сказал:
– Жиру много накопишь тогда, работать не заможешь.
Очень обидели Яшку эти слова, но он промолчал. Об общем столе больше не заикался и
всё время проводил с мотористом.
– А смышлёный парнишка! – говорил про него моторист.
У Яшки глаза лучились от такой похвалы, а в груди что-то такое горячее ворочалось, и
жаром обдавало голову.
– Хорошо, дед, жить! – говорил в такие минуты Яшка.
Тот соглашался:
– Хорошо!
– На Бритвине1 моржи залегли, – сообщил вернувшийся с разведки староста артели.
Артель тотчас же решила:
– Надо ехать.
1 Бритвин – остров вблизи Черной губы.
Староста скрепил решение:
– Завтра с утра и поедем.
Яшку очень интересовал моржовый промысел. С дедом ему приходилось изредка
убивать одиноких моржей, но то одинокие моржи. А тут залежка целая: двадцать, тридцать, а
то и больше сотни моржей в одном месте.
Яшка плохо спал ночь. Утро – казалось ему – никогда не наступит. И, ворочаясь от
бессонницы, он то и дело толкал деда. Тот ворчал:
– Что спать мешаешь? Не хочешь спать, садись да сиди, а другому спать не мешай.
– Я всё о моржах, дед, думаю.
– Что зараньше думать? Приедешь завтра – всё увидишь и узнаешь.
– А как на клыки к моржу попадешь?
– Не лучше, чем на лапу к медведю.
Пришло, наконец, время вставать. Яшка сдернул с себя рубашку и вымылся под
умывальником холодной водой до пояса.
– Это заместо сна! – с хохотом сообщил он деду.
Но дед не особенно
– Я век не умывался, а смотри, сколько годов прожил. И все ещё крепкий.
– А пойдем в баню, дед? – насмехается Яшка. – Я возьму с собой нож острый и всю грязь
в бане сбрею с тебя, как сало со шкур.
Ефиму смешно над таким сравнением, и он не сердится на Яшку. Как всегда, он пьёт
горячий чай до тех пор, пока есть хоть капля этого напитка. Его дожидаются все члены
артели. Торопиться, впрочем, особенно не стоит: рассвет ещё не начался, а залегшие на
острове моржи вряд ли поторопятся уйти. Во всяком случае моржи куда ленивее и
медлительнее Ефима на подъём.
Над пристрастием Ефима к чаю все же подшучивали:
– Зачем Ефиму в баню ходить? Он каждый день три-четыре раза в чаю купается.
Разопревший Ефим только благодушно улыбается на эти шутки.
Но вот он допил всё, что было в чайнике, и начал одеваться.
– Патронов, ребята, побольше забирайте! – командовал староста. – Залежка большая.
Проживем на Бритвине, может быть, три-четыре дня.
– Можно пулелейку с собой прихватить, свинцу да пороху, – дает совет Ефим.
С ним соглашаются.
– Хлеба возьмём на сколько дней? – спрашивает староста.
– Ты старший, ты и распоряжайся.
– Да тут дело общее. Как вы, так и я. Можно, конечно, коли задержка какая выйдет,
приехать и на моторе за хлебом. Возьмем не то хоть на три дня. А там будет видно.
Вскинули на плечи винтовки, в руки по узелку хлеба или сухарей – у кого что было – и
на мотор.
К берегу Бритвина подошли на веслах, чтобы стук от мотора не распугал зверей.
Подкрались по острову пешком на такое расстояние, что Яшка даже в белой мути
начинающегося октябрьского дня ясно различал клыкастые морды дремлющих зверей.
Ефим, лежавший на земле рядом с Яшкой, шептал ему:
– Целься в голову. Ни во что другое. Кожа у моржа толстая, кости крепкие – не убьешь
его, кроме как в голову, только ранишь. А ранить нельзя: рань одного зверя – вся залежка в
море уйдёт, ни одного зверя не добудешь. Бить надо, чтобы сразу насмерть.
Первый выстрел все семь промышленников сделали удачно: семь зверей не могли
оторвать от земли своих клыкастых, тяжелых голов. Все остальные звери – несколько
десятков – торопливо уползли в море.
– На вид страшны, а сами трусы, – захохотал Яшка. – А я думал, что они как и белые
медведи...
Яшку оборвал староста:
– Помолчи пока, парень. После будешь языком трепать, когда кончим промысел.