Из праха искры
Шрифт:
– Да, действительно грубоват. Ладно, Вика, садись в машину, нас ждут в детских домах.
– Мать, ничего не угрожает? Что за детские дома?
– Всё нормально. Дети – не твоя забота, – женщина закрыла калитку и пошла к немецкому внедорожнику.
– Матвей, я знаю, как ты живёшь, где-нибудь устрою тебя, – Кирилл подмигнул и развернулся…
***
В три часа дня, когда Матвей снова изучал графики в уединении, ему позвонил старый друг, Иван; давно не общались и договорились о встрече в кафе.
На улице стемнело, водители изредка сигналили в пробке, и Матвей, поёжившись,
– Рад видеть. Пару лет прошло, как мы переехали из курортного городка?
– Да, но не вспоминай, пожалуйста, прошлую жизнь. Чем занимаешься, как дела у мамы, с ней ещё живёшь?
– Я трейдер, торгую акциями. Делаю от 10-ти до 20-ти тысяч рублей в месяц, иногда вкладываюсь в голубые фишки, ради дивидендов. Торгую в своей квартире, редко гуляю. С матерью так себе отношения, однако благодарен за то, что купила мне студию. Нашла кого-то, но у меня плохие мысли…
– Да не переживай. Может Виктория Александровна избавится от одиночества и будет любить не только кошек. А ты значит трейдер? Спекулянт. Ничего не создаёшь и играешься с ценами, ну-ну, а ещё приобретаешь компании и пьёшь прибавочную стоимость. Вредные вещи. – Иван отодвинулся от столика.
– Почему такая реакция? Прибавочную стоимость скорее берут менеджеры с миллионными зарплатами. Мне нужна финансовая независимость, я работаю на себя, формирую пенсию и точно до неё доживу. Ты стал коммунистом?
– Хм. Пенсия. В том-то и суть, что ты думаешь о себе. А есть народ, и он хочет управлять природным богатством, хочет развивать науку и технику. Да, я коммунист и работаю простым курьером. Я знаю, кто победит в борьбе классов.
– Ты читал «Капитал»? Что ты сделал как коммунист? – Матвей попробовал апельсинового сока и брезгливо закусил помидором.
– Пока в комиксах читал, пока. К сожалению, ничего не сделал, только подошёл к этому, но будь уверен, правда победит.
– Комиксы, ха-ха. Посмотри фильм «Коммунист». А вообще смысл, коммунизм проиграл, ты хочешь из обломков собрать страну, но кто или что за тобой? За тем, чьё имя не называлось, хотя бы школьники идут.
– Фильм посмотрю. Ошибка многих людей в том, что они хотят поменять лица во власти, но не саму систему. Только одна система может сломать другую и изменить ситуацию в стране. Да коммунизм проиграл, но всё передовое вначале слабо и проигрывает старому. Но со временем крепнет и в новой битве побеждает. На стороне мыслящих людей диалектика и исторический опыт.
– Снова репрессии и цензура?
– Репрессии – момент каждого уклада, но следующая попытка построить и развить коммунизм будет совершеннее. – Иван пластиковой вилкой наколол моцареллу.
– Хорошо…
– Прости, звал для другого. Под нами подвал и скоро там начнётся поэтический вечер, выступит девушка, которая мне нравится. Составишь компанию?
– Хорошо, дружище…
***
В подвале стояла маленькая сцена со ступеньками, по бокам над чугунными трубами горели жёлтые электрические свечи, люстра пятиконечной звездой свисала над рядами стульев. Мало людей, они поднимались на сцену и читали стихи серебряного века.
Наконец девушка в зелёном платье, с фиолетовыми волосами и пирсингом в левой брови, ступила на хлипкую конструкцию. Оглядев пришедших, смущённо прочитала стихи Зинаиды Гиппиус. Редкие аплодисменты. Стройный блондин в тёмном костюме с золотыми запонками взял её на руки и спустил на стул. В процессе узнал старых знакомых, и они кивнули друг другу.
Через полчаса стояли в кафе. У девушки, которая представилась Машей, разболелась голова, блондин поцеловал её в лоб и отпустил домой. Мужчины заказали горячий шоколад, кофе и уселись за круглым столиком у окна.
– Интересный случай. Друг, спасибо за приглашение, не ожидал встретить Петра. Ты хотел в подвале… – Матвей прервался – его ноги коснулся сапог Ивана.
Блондин улыбнулся.
– Как поживаешь, Пётр? Что у тебя с ФСБ, как-то встретил твоего отца в парке, он уже не работает? – пылко произнёс Иван.
– Что ж, два месяца назад меня и отца уволили. Меня отговаривали от одного дела, но я не послушал, подробностей не выдам. Сейчас работаю в ППС, однажды уеду из страны. Что у вас?
– Биржевик.
– Доставщик еды.
– Ясно. Что ж, ребята, я следил за вами, знаю ваши дела. Думал, достигните большего. Странно, что переехали в один город. Что ж, лучшего момента, чтобы рассказать, не будет. Простите меня… – Пётр опустил глаза на чашку кофе.
– Рассказать что? – скрестил руки Иван.
Блондин сделал три глотка, поставил чашку на приборную панель и опёрся о колени.
– Были у нас общие приятели, когда мы заканчивали выпускной класс. Они уже учились в университете и любили курительные смеси, в том числе и запрещённые… Я курил вместе с ними. Однажды проследил и узнал, где спрятаны вещества. Забрал себе. Потом они опрашивали всех, кто курил с ними, но я струсил и сказал, как Матвей и Иван крутились у ржавых гаражей. Я видел, что ублюдки с вами сделали…
– Мразь! – вырвалось у Ивана. Он вскочил и правым хуком повалил Петра. Схватил куртку и быстро ушёл.
Пока блондин поднимался, Матвей оживил воспоминание. В темноте за гаражами пятеро избивали двух, одному сломали ногу, а другому ножницами написали на голой спине: «Неудачник».
Пётр приложил платок к разбитому носу и продолжил:
– Я отдалился от вас, и мы перестали общаться. Но боль забрал с собой и всегда хотел загладить вину… нужен шанс.
– Если ты честен… Мне казалось, ты отстранился, потому что выше нас, ведь твой отец в ФСБ… Я не злюсь, цифр во мне больше, чем эмоций, но помощь пригодится. Ты знаешь мою мать. Она спуталась кое с кем, выясни, кто такой Кирилл Шварц.