Из России с любовью
Шрифт:
«Боже, какой он старый! Но это точно он, я точно вижу! – думала девушка. – Если бы я его не знала, ни за что не поверила бы в такое быстрое старение. Егорушка, любимый, ну, давай: один удар сердца, не умирай!!! Эх, если бы ты был рядом!.. Ой, дура! Какая я дура!!!» – чуть ли не вслух выкрикнула Зина и принялась лихорадочно копаться в кармане брюк.
Амулет «исцеления» зажат в руке, по кулаку бежит тепло. Она сразу поняла, что надо делать, и горячо пожелала исцелить любимого. Мгновение спустя почувствовала пустоту амулета и снова прижала пальцы к сонной артерии. Минута ожидания тянулась мучительно
– Эй, ты чего это такая довольная! – Роза словно очнулась, увидев счастливое лицо жены Белого шамана.
– Он жив, понимаешь, он жив! – прошептала Зина сквозь слезы.
– Не может быть… – прошептала Роза и приложила руку с другой стороны шеи.
Она почувствовала мощный вихрь силы, исходящий из талисмана. «Это не вернет человека к жизни», – подумала эвенкийка. И не вернуло. Жизни в теле не прибавилось. Однако через пять минут Зина расцвела в радостной улыбке, и Роза с надеждой прижала пальцы к шее шамана и тоже почувствовала одинокий удар пульса.
Через пятнадцать секунд – еще. Нет, жизнь не вернулась, но и смерть отступила. Душа не желала окончательно покидать тело, и более того, удерживала организм от распада. Теперь все зависело от желания жить. Если душа захочет – вернется окончательно, есть куда; если понравится свобода – уйдет в страну предков. Появился проблеск надежды. Дед рассказывал о таких редких случаях, когда дух не теряет связи с почти мертвым телом. И по телевизору, который Роза время от времени смотрела, иногда говорили о летаргии. Это слово будет понятнее для непосвященных. Тело ни в коем случае нельзя хоронить; в прохладное помещение перенести – и пусть оно лежит, ждет своего часа. Как долго – другой вопрос; может, день, а может, и годы…
– Эй… Роза, кажется? – Голос Зины вырвал внучку шамана из задумчивости. – Надо стрелу вытащить.
– Что? Ах да. Наконечник надо снять обязательно, а саму стрелу нежелательно, может кровью истечь.
– Не переживай. Он – точно не истечет, – уверенно заявила Зина. Она давно совместила быстрое выздоровление Вереса и способности Егора. – Правда, теперь он не в лучшей форме, но ничего. Когда очнется – не обрадуется, если стрела в животе останется…
– На холод его надо, – прервала Роза рассуждения жены. – Он в летаргическом сне, надо тело сохранить до возвращения души.
– Какая летаргия?! – возмутилась Зина. – Я – медсестра реанимации! У него просто глубокая кома!
– А я – внучка шамана, и он – шаман! – твердо возразила Роза. – Я вижу: в нем нет жизни! И смерти тоже нет. Ты хочешь, чтобы он сгнил на солнце?!
Женщины сами не заметили, как встали друг против друга, от волнения раскрасневшись. Еще немного – и они вцепятся друг другу в волосы. Роза первая заметила комизм ситуации.
– Давай для начала стрелу вытащим, – усмехнулась она. – Потом лечить его начнешь. Капельницу поставишь, – под конец не удержалась
– И поставлю! – не сдалась Зина.
Она уже поняла правоту официантки. Летаргический сон – последняя грань между жизнью и смертью, это сильнее, чем самая глубокая кома. Егору и дышать необязательно. Но на солнце ему точно нельзя.
Очень аккуратно срезали наконечник. Роза брезгливо откинула его подальше. Зина взялась за наполовину погрузившееся в тело пластиковое оперение и плавно извлекла короткий деревянный болт из тела. Крови вышло совсем немного.
«Если бы был поврежден крупный сосуд, то даже при отсутствии давления крови вышло бы гораздо больше», – успокаивала себя медсестра.
Внимательно ощупала живот и жидкости там не обнаружила. Довольная, плотно перевязала старческое тело Егора бинтом из «трофейной» аптечки.
Роза объяснила эффект потери молодости. Какие-то «жизненные силы» переходят в силу духов, и Егор мастерски владел этим шаманским приемом. Такое старение – не настоящее, оно хоть и с трудом, но обратимо. Главное в этом умении – вовремя остановиться, и это, видимо, Егору не удалось. К тому же отравленная арбалетная стрела добавила негатива. Зина словам Розы поверила. Она еще толком не осмотрела поляну, но тела, разрубленные на ровные доли, разглядела. Их трудно было не заметить. То, что это сделано не руками, в доказательствах не нуждалось, и связь этого действа с постаревшим Егором не вызывала сомнений.
Тело спрятали в небольшой скальной нише, где хранились продукты: что-то типа холодильника. Постелили еловых веток, одеяло и укрыли еще одним. Транспортировать нельзя. По крайней мере, пока. Потом, если пробуждение затянется или никто сюда с миссией спасения не явится, придется переносить. Тогда Розе надо будет лично сходить за помощью – спутникового телефона у «забирающих души» не нашли, только парочку маломощных уоки-токи, да неизвестно как включаемая рация. Может, после разберутся, но это потом, сейчас не до того.
– Пропало пять человек из вашей группы, обязательно начнут искать, – убежденно сказала Роза, когда встал вопрос, что делать.
– Побыстрей бы! Если Егор долго не сможет проснуться, то лучше ему лежать в больнице.
– С больницей согласна, но нас не найдут, – с усмешкой заметила Роза.
– Почему это?
– Потому что урочище закрыто злыми духами. Ты не помнишь, как тебя вели, но я на своей шкуре почувствовала. Любой, кто приблизится, – свернет в сторону. Зверья здесь нет, разве не заметила? Шаман талисман сделал, – сказала, показывая завернутые в носовой платок веточки. – С его помощью я и прошла. Но сила скоро из них уйдет.
– Так что же делать? – огорчилась Зина. Она снова поверила. В явную мистику поверила, над чем раньше посмеялась бы.
– Не знаю. Алтарный камень и та пирамида переполнены силой; возможно, они и держат защиту.
– Та пирамида? – уточнила Зина, присматриваясь к сооружению, на которое указывала Роза. – Отлично! Египетские гробницы, конечно, века стоят, но эта им явно не конкурентка! – с этими словами решительно направилась к ровной четырехгранной груде, сложенной из валунов.
– Стой! – испуганно крикнула Роза, желая было остановить Зину, но быстро передумала. – Нет, ничего; иди, разбирай.