Из России с любовью

Крабов Вадим

По официальной версии, Егор и Лиона пропали во время неудачного эксперимента. Твердь, проректор Шелмиусской академии (а по совместительству и главный безопасник влиятельнейшего графства – Шелтона), у которого на Егора имелись большие планы, был в ярости. Правда, в Комес он приехал только через месяц, за который успел успокоиться. Долго разговаривал с Агнаром и Витаром и в итоге… прислал троих студентов из своей академии. Согласился на принятие ими клятвы о неразглашении, что являлось нормальной практикой в отношениях между конкурирующими учебными заведениями. Власти герцогства Русток объявили тот злополучный розыскной лист, по которому Егора и Рона с женой должны были преследовать во всех Землях Спасителя, подложным. Дело в том, что вассальный граф Флок с его одиозным епископом, которые обвиняли

троицу в чернокнижии, пали жертвой настоящих «черных». Стремительно подошедшие кочевники – почитатели Неназываемого с ходу захватили графство, а следом и половину герцогства. Графскую семью с церковной верхушкой пустили под нож.

После освобождения страны их мучениками не объявили, а, наоборот, козлами отпущения сделали. Из-за них, мол, герцогство пало. И слава Спасителю, что в Рустоке был действующий телепорт – сам герцог с семьей и епископатом успели смыться. Разумеется, героически.

– Агнар, ты же чувствуешь Лиону, скажи… с ней ничего не случилось? – загадочно поинтересовалась Лиза утром за завтраком.

Агнар и Агна, вдова Рона, остались жить в замке, а вот Витар со своей женой Асмильдой переехали в подаренный им дом. Там в подвале организовали комнату с «отражением», откуда можно было запросто попасть и в Офис, и в замок, не опасаясь возмутить потоки маны, которая при открытии портала очень даже неслабо колеблется. А изменения магического фона засекается на раз, самыми простенькими амулетами, поэтому и нужно было «отражение», чтобы сохранить главную тайну Комеса – наличие свободного прохода в сердце грундских Руин, к сокровищам Древних. Там, в Офисе, находился великолепно сохранившийся телепорт с управляющими устройствами, действующими из любой точки мира, и масса других вкусностей, за которые тот же Твердь голову откусит, проглотит и не подавится. Витару это ныряние в подвал по нескольку раз на дню было не совсем удобно – ответственность за безопасность баронства с него никто не снимал, а усадьба располагалась километрах в тридцати от замка, но Асмильда настояла на переезде. Нет, сердцем Асмильду Лиза понимала: свое личное гнездышко, полноправная хозяйка и все такое, исконно женское; но умом… Бывшая принцесса тихонечко прижимала мужа к своему аккуратному, красивому ноготку.

– У меня-то все в прядке. В смысле, у Лионы… если то, что с ней случилось, можно назвать порядком… Жива, – тяжело вздохнул Агнар. – А ты признавайся.

– Сегодня ночью я почувствовала… трудно объяснить. Ему плохо. Он… при смерти, если не умер. Но не умер. Я совсем запуталась, Агнар. – В конце речи девушка уткнулась собеседнику в плечо.

– Ну-ну, успокойся, девочка, – друг погладил ее по голове, приобнял за плечи. – Ничего страшного не произошло. Если бы он умер, ты бы поняла это однозначно. Не переживай, малышу это вредно.

– Он тоже забился ночью, – тихо ответила Лиза.

Ученый-теоретик, ректор магической школы «Стихия», задумался.

– Ну… не знаю, что делать, не специалист. Попробую связаться со специалистами по астралу в Грунде. Понимаешь, наша связь с любимыми – непонятный феномен. Он редок, но отнюдь не уникален. Подобное случалось и до нас, кое-какая литература по этому эффекту имеется. Считается, что взаимопроникновение чувств на большом расстоянии происходит на глубинном астральном уровне…

– Точно! Вспомнил, – продолжил спустя минут десять. – Есть один старичок, мой бывший преподаватель. Он читал теорию построения рун. Так себе дисциплина, по большей части бесполезная. – Лиза согласно кивнула. Она начинала обучение в классической академии. – Но дело не в этом. Он увлекался астральным управлением порталами, а это еще то искусство! Так просто, как получалось у «черных» или у нас, благодаря древним управляющим амулетам, классическим магам направить портал в нужную точку не получится. Нужны расчеты, представления… ладно, сейчас это не важно. Суть в том, что астрал старичок знает как свои пять пальцев. По крайней мере, другого специалиста я не вижу.

– Свяжись с ним, Агнарчик, пожалуйста! Очень я волнуюсь. Чувствую, что Егору требуется наша помощь.

– Попробую. Надеюсь, дед еще жив. Характер у него, правда… ну да ладно. Ничего не обещаю! – воскликнул, подняв руки

в шутливом оборонительном жесте. Чего ему это стоило! На душе было очень тревожно.

– Ты, главное, найди его и свяжись, а дальше я сама, – улыбнулась девушка. – Я его обломаю. Сама к нему приеду.

Она пыталась докричаться в астрале до Егора, и не однажды. Бесполезно. Что сегодня, что раньше. И вдруг снова затеплилась надежда. Умеет Агнар подбирать слова. Сам ничуть не меньше переживает, но виду не подает. Сожалений о судьбе Лионы никто из его уст не слышал. Вот Витар открыто убивался. И по Егору, и по своей матери, Лионе.

– Найду. Сегодня же напишу всем своим грундским знакомым, может, кто про него чего и знает.

– Напиши, Агнарчик, напиши. Надеюсь, Творец нам поможет.

Вера в Творца, как в забытого бога Эгнора, у стихийников укоренилась крепко, особенно после известных событий с Вартарааром. Открыто ее, разумеется, не высказывали – служители Спасителя не дремали и конкурентов не терпели.

– Только на него и надежда, – тихо согласился с ней Агнар. И подумал: «И не только в отношении Егора… Лиона, вернись! Я люблю тебя, как никого никогда не любил!»

Зину с Розой, как они и предполагали, арестовали. Единственное, чего не ожидали девушки, – что окажутся во внутренней тюрьме ФСБ, в «кровавых подвалах Лубянки».

Суд был закрытым. Молодой судья без мантии зачитал им постановление об аресте, и их сразу увезли. Поместили в разные одноместные, довольно комфортабельные камеры. Предоставили адвокатов, правда, неизвестно каких, возможно и даже скорей всего – своих же сотрудников. Женщины права не качали, а сопели в тряпочку. С Розы взять было нечего: про нелегальное золото даже не намекали, и держали ее больше для сохранения тайны, обещая в скором времени отпустить. А вот в Зину вцепились. Ее подловили на горячем желании увидеть Егора, на это и давили. То обещали отвести к нему, то пугали намеками на убийство Егора. Зачем, мол, нам этот труп, он и так неживой. Скрывала девушка только одно: подложное свидетельство о рождении – не хотела подставлять брата и, соответственно, молчала о встрече с родителями Егора, который оказался Игорем. В остальном же поведала обо всем. Рассказала с легким сердцем – Егор никогда не просил хранить сведения о себе в тайне, тем более что знала она до обидного мало.

А ее все таскали и таскали и вопросы задавали одни и те же. Всю неделю.

– Скажите, когда Егор делал амулеты в аэропорту, он хоть немного постарел?

– Н-нет, – Зина удивилась, вопрос оказался новым. – А что?

Следователь был моложавым мужчиной лет сорока, совершенно непробиваемым. Он мог проигнорировать вопрос, а мог и ответить. Этот, Александр Сергеевич, часто менялся с Виталием Леонидовичем – «злым» следователем. Даже в одежде они разительно отличались друг от друга. Если первый всегда в строгом костюме-двойке, то второй – в мятой джинсовке. Зина понимала, что это игра «добрый – злой полицейский», но ничего не могла с собой поделать, всегда тянулась к «доброму». И сегодня облегченно вздохнула, увидев «доброго» Александра Сергеевича. Про себя она звала его, разумеется, Пушкиным, второго, естественно, Гитлером. Тот постоянно орал, пугал и оскорблял. Она тихо зажималась, вздрагивала и молила, чтобы это быстрее закончилось. Хорошо хоть не бил.

– Внимательно подумайте, вспомните и заново ответьте на мой вопрос.

Зина задумалась. В аэропорту Красноярска Егор купил две деревянных медали города, сувенирный портсигар и поочередно зажимал их в кулаке.

– Да нет же! Точно не старел! Да в чем дело? Когда вы меня к нему приведете, вы обещали! Где мой адвокат?

– Успокойтесь, Зинаида Ивановна, не все зависит от меня. Если бы вы были до конца откровенны…

– Да сколько можно!!!

– Эх, Зинаида Ивановна! Я-то вам верю. Я бы хоть сейчас отвел вас к нему и делаю для этого все, что в моих силах, но начальство, увы, не убеждено в вашей искренности… – с этими словами следователь поднял над столом ладонь, ненадолго задумался, сделавшись похожим на филина, который зачем-то прищурился, и решительно опустил руку на лист протокола, будто печать поставил, допрос завершая. – С адвокатом встретитесь в положенные часы. Конвой! Уведите арестованную.