Из России за смертью
Шрифт:
Большинство бушменов впервые увидели европейцев, и вождь красноречиво демонстрировал свое превосходство, беседуя на равных с белыми людьми.
В голове майора зашумело. Пальмы легко оторвались от земли, воспарили в воздух своими буйными космами. Какое-то время он находился в трансе. А когда пришел в себя, бушменов за столом не было. Профессор Вентура углубился в свой блокнот.
— Обед закончился? — спросил Найденов.
— Да. Наши хозяева должны уходить. Они редко засиживаются на одном месте.
— Удивительное место.
— В Африке все удивительно, — поддержал профессор. — Вы, русские, поймете это не скоро. Потому что не желаете понять. Сейчас вы ведете себя так, как мои предки
Найденов невольно рассмеялся. Профессор завелся еще больше.
— Смешно?! Но вас даже нельзя назвать расистами, потому что ваши сердца здесь не принадлежат никому — ни белым, ни черным.
— А вашим предкам со своими крестовыми столбами было небезразлично? — вставил, как бы оправдываясь, Найденов.
— Святая церковь во главе с папой римским предоставила право на колонизацию Африки Португалии. Почему? Потому что мы несли веру, в отличие, скажем, от голландцев, которые укореняли работорговлю. Помяните мои слова — Россия никогда не утвердится в Африке. Нельзя изменить ход истории. Нельзя на полном ходу останавливать поезд цивилизации. Можно только пустить его под откос. Пойди, спроси вождя бушменов, что он думает о социализме?
— Да он вообще не думает.
— Ошибаетесь. Каждый народ думает. Но думает о своем, а не о вашем.
Найденов молча кивал головой. Не хватало только, чтобы профессор полюбопытствовал, что сам майор Найденов здесь конкретно делает. Пришлось бы долго рассказывать о материальных трудностях, приведших его сюда. Но профессор тактично не полюбопытствовал. Должно быть, из любви к собственной дочери.
Найденов в который раз пожалел, что согласился участвовать в экспедиции.
Разговор прервался неожиданно, принеся облегчение майору. Порыв ветра донес шум винтов вертолета. С разных сторон к столу подбежали Санчес и бушмены. Задрав головы, все смотрели в направлении шума.
— Нас засекли унитовцы, — мрачно предположил Санчес.
— Тогда почему с той стороны? — не согласился профессор.
САНЧЕС
Долго спорить не пришлось. Из-за леса появился МИ-8. Вертолет шел низко и несколько уклоняясь от стоянки бушменов. Потом неожиданно зашел на вираж и завис над пальмами. Летчик приступил к снижению. Стало ясно, что прилетел кто-то из своих. И действительно, через несколько минут, не дожидаясь остановки винтов, из люка на землю спрыгнул Рубцов. За ним показалась медсестра Хасанова. Все молчали, ожидая объяснений. Но подполковник был взбешен и не собирался никому ничего докладывать.
Найденов первым подошел к Рубцову и поразился необычной бледности его лица. Наскоро пожав протянутую руку, Рубцов резко спросил:
— Где Санчес? Нужно поговорить.
— Я здесь, — мрачно ответил появившийся из-за вертолета кубинец.
Рубцов не удостоил его взглядом. Направился к столу, за которым еще недавно бушмены угощали гостей. Санчес с достоинством последовал за ним.
— Оставьте нас наедине, — приказал подполковник, обведя присутствующих тяжелым взглядом. Профессор подошел к Найденову.
— Что происходит?
— Им нужно поговорить тет-а-тет, — уклончиво объяснил майор. И предчувствуя неприятности, добавил:
— Скажите бушменам, чтобы они на всякий случай спрятались за свои перегородки.
Вентура раздраженно пожал плечами и что-то прокричал возникшему перед ним вождю. Тот с трудом отогнал возбужденно разглядывающих вертолет соплеменников. Рубцов подождал, пока все скрылись из виду. Потом развернулся, схватил рукой отворот куртки Санчеса: «Ну, рассказывай, полковник». И бешено заглянул ему в глаза.
Санчес спокойно накрыл своей ладонью руку Рубцова и молча принялся разжимать его кулак. Пальцы Рубцова впились намертво. Санчес упорствовал. Никто из них уступать не собирался. Не выдержав натяжения, треснула ткань куртки, и кубинец освободился от захвата Рубцова. Но второй рукой подполковник нанес Санчесу удар по голове — лишь моментальная реакция позволила Санчесу слегка уклониться, и кулак едва задел его челюсть. Ответный короткий удар кубинца по корпусу застал Рубцова врасплох. Подполковник тяжело осел на стол. И вдогонку получил еще один прямой удар. Потрясенный, он потерял ориентир. Санчес дождался, пока подполковник оклемается, и в момент, когда Рубцов попытался встать, ребром ладони провел в направлении шеи завершающий удар. Но рука лишь со свистом рубанула воздух, потому что Рубцов умудрился пяткой с разворота достать кубинца точно в печень. Санчес рухнул на колено, упершись обеими руками о землю. Сохранив вертикальное положение, он, превозмогая резкую боль, привстал и отступил несколько шагов назад. Рубцов успел принять защитную стойку.
Потрясенные обоюдными ударами, противники испытующе смотрели друг на друга затуманенными глазами.
— Рассказывай, пока я тебя не убил, — прохрипел Рубцов.
— Вряд ли удастся, — с достоинством ответил Санчес.
— Мне жаль тебя разочаровывать... с этими словами подполковник пошел в атаку.
Кубинец хорошо держал дистанцию. Сначала рука, а потом и нога Рубцова не достигли цели. В ответ же ему самому пришлось уклоняться от серии ударов. Желая восстановить силы, противники снова разошлись.
— Ты дал приказ уничтожить наших летчиков? — с трудом регулируя дыхание, спросил Рубцов.
Санчес предпочитал молчать.
— Мне признался один ублюдок, которого я подстрелил. Они не солдаты народной армии, они люди Оливейры...
— Да. Это переодетые люди Оливейры, — глухо повторил кубинец. И, помолчав, добавил:
— Емельянов продал ему ваши вертолеты.
Это известие Рубцов воспринял как еще один коварный удар. Он несколько расслабился и раскрылся. При желании Санчес одним прыжком мог бы наказать его за эту оплошность. Но кубинец не шелохнулся.