Из сегодня в завтра

Тиммон Джулия

Меня снова охватывает странное чувство: страдает твой близкий. Ты обязана действовать. Сажусь рядом с мамой и обнимаю ее за плечи. Удивительно, но в то мгновение, когда она доверчиво кладет мне на плечо свою обычно горделиво поднятую голову, кажется, что она ребенок, а я мать. Это вселяет в меня уверенность.

— Мы будем слушать тебя столько, сколько потребуется. Потом уложим спать прямо на этом диване. Завтра встанешь на часок пораньше, успеешь заехать домой и переодеться перед

работой. А папе мы сейчас позвоним. — Достаю из кармана телефон и, увлеченная своей новой, более зрелой взрослостью, набираю номер, толком не придумав, что говорить.

— Алло? — тотчас отвечает отец.

— Пап! — весело восклицаю я. — Ты дома?

— Разумеется! — с нотками недовольства произносит он. — Завтра рабочий день, болтаться неизвестно где, если ты помнишь, не в моих правилах.

Внутри я вся сжимаюсь, снаружи же, как мне кажется, остаюсь почти невозмутимой.

— Если ты намекаешь на маму, то, во-первых, время еще детское, а во-вторых, она не болтается неизвестно где, а сидит у меня в гостиной.

— У тебя? — недоуменно переспрашивает отец.

Квартирка у меня весьма скромных размеров. Родители здесь бывали всего пару раз. Если мы договариваемся встретиться, то обычно я еду к ним.

— Мы здесь втроем: я, мама и Дебора. Встретились в «Блуминдейле», долго примеряли блузки и брюки, потом поехали ко мне, — на ходу сочиняю я. Оказывается, во мне погибает актриса! — Не желаешь к нам присоединиться? — Зажмуриваюсь, успев заметить, как напрягается мамино бледное лицо.

Отец секунду-другую медлит и ворчливо отвечает:

— Нет.

Вздыхаю с облегчением, открываю глаза и подмигиваю маме. Она слабо улыбается своими всегда несколько бледными губами.

— Жаль, — говорю я. — Тогда, может, соберемся у меня все вместе как-нибудь в следующий раз? И Кента позовем. Я тут подумала: почему я никогда не приглашаю к себе родственников? Что скажешь?

— Поживем — увидим.

Смеюсь.

— Не слишком-то тебя обрадовала моя идея!

— Я не сказал, что не обрадовала, — говорит отец. — Просто… гм… — Он шумно откашливается.

Я прекрасно понимаю, что наш бедный папа весь вечер метался из угла в угол, сгорая от ревности и в сотый раз представляя себе, как обретает свободу от горькой любви, которая капля за каплей убивает его. Понимаю и то, что именно из-за этого он и ворчит и не принял моего предложения. Однако прикидываюсь дурой.

— Просто, судя по всему, ты встал сегодня не с той ноги. — Хихикаю. — Надеюсь, в тот день, когда мы решим собраться всей семьей, встанешь с нужной.

— Я тоже на это надеюсь.

— Ну пока. Любим, целуем! Да, кстати! — вскрикиваю я. — Если мы вдруг заболтаемся за кофе, я оставлю маму у

себя. Ей ехать через весь город. Лучше пусть сначала выспится.

— Мм, — неопределенно мычит отец.

Убираю от уха трубку и смотрю на мать и сестру с торжеством победителя.

— Когда ты позвала его сюда, — говорит мама, по-прежнему прижимая руку к груди, — мне чуть не сделалось плохо. Вдруг он согласился бы?

Хитро прищуриваюсь, стараясь не обращать внимания на дрожь внутри.

— Что-то мне подсказывало: не согласится. — Щелкаю пальцами и улыбаюсь. — Зато теперь его оставят сомнения. Раз мы не побоялись позвать его, значит, нам нечего скрывать!

Мама медленно кивает и проводит рукой по лицу. Дебора качает головой и шумно вздыхает.

— По-моему, нам в самом деле не помешает подкрепиться кофе. — Она кивает в сторону кухни и смотрит на меня. — Сваришь?

— Конечно.

— А я пока звякну Кенту. Он звонил, когда ты бегала в магазин. Я пообещала, что свяжусь с ним чуть погодя, а сама до сих пор молчу.

— Мне бы не кофе, а еще виски, — жалобно протягивает мама.

Обе приковываем к ней строгие взгляды.

— Еще немного — и нам придется везти тебя в реабилитационную клинику, — говорит Дебора.

— Женский алкоголизм практически неизлечим, — добавляю я.

Мама взмахивает рукой.

— Я не алкоголичка, девочки, — говорит она. — Могу в любую минуту вообще отказаться от спиртного.

У меня по спине пробегает морозец страха.

— Так говорят все, кому вот-вот потребуется профессиональная помощь…

— Не некать тут надо! — с напором восклицает Дебора. — А твердо сказать себе: да, дела плохи. Мама! — Она подскакивает к матери, берет ее за плечи и легонько встряхивает. — Ты же невообразимая красавица, и с папой еще не все потеряно!.. Оставь свои попытки спастись от проблем при помощи виски или этого… — Ее голос обрывается.

Нам всем делается неловко, и мы потупляемся.

— Взгляни трудностям в лицо и начинай их решать, — гораздо тише договаривает Дебора.

Мама несколько мгновений смотрит на свои тонкие пальцы, украшенные лишь двумя весьма скромными кольцами, потом поднимает на Дебору глаза и смотрит на нее так, будто ничего не услышала и собирается снова попросить выпить. Однако лишь смущенно улыбается, в который раз грустнеет и медленно кивает.

Я спешу на кухню и варю кофе. Дебора звонит Кенту и объясняет, что задержится.

Минут десять спустя мы сидим с чашками в руках, потягиваем кофе и молчим. Мама явно хочет продолжить беседу, но ей нужно настроиться на прежний лад, а без очередного стаканчика «Джека Дэниелза» сделать это довольно трудно.