Из теней
Шрифт:
Звук, с которым когти бегущей рядом Реми царапали пол, придавал Силь уверенности. Волька была страшным оружием, когда хотела, и шансы Сильвестри с таким союзником многократно повышались.
Силь добралась до дверей грузового отсека, но те не открылись даже после того, как девушка хаотично перепробовала все кнопки, до которых смогла дотянуться. Она направила Бити на замок и выстрелила раз, другой, третий. При каждом новом залпе приклад винтовки врезался в плечо девушки, но ее прицел не дрогнул. После четвертого выстрела замок не выдержал и Силь смогла сдвинуть дверь на полметра, чтобы заглянуть в образовавшееся
Пока дверь открывалась, Силь попыталась приготовиться ко всему, но увидеть там фиолетовый газ, толстым ковром покрывший весь пол, она точно не рассчитывала. В отсеке находилось несколько существ в масках, они хлопали друг друга по спинам, а из динамиков музыкального проигрывателя ревели звуки крушепанка – очевидно, нигилы праздновали победу. Но громкая музыка позволила Силь застать пиратов врасплох. Один из мужчин закинул Рита на плечо и спускался со своим грузом по трапу, а Сильвестри узнала в лежащих на полу остальных джедаев.
Каким-то непостижимым образом нигилы устроили на них засаду.
Девушка увидела все, что требовалось. Она прицелилась из бластера и выстрелила в ближайшего нигила-человека, сгусток плазмы прошил ему грудь. Не дожидаясь, пока ее жертва рухнет на пол, Силь открыла огонь по фигуре в маске, сбегавшей по трапу. Выстрел прошел мимо цели, но угодил в другого нигила – в спину крепкой наутоланке. Не очень благородно, зато очень эффективно.
Нигилы открыли ответный огонь.
Силь укрылась за дверью грузового отсека, используя толстый кусок металла в качестве щита. Музыка внезапно оборвалась: похоже, Силь испортила им вечеринку, и она не смогла сдержать улыбки, хотя пираты продолжали стрелять по ней без остановки. Бластерный огонь изрешетил другую сторону двери, а нигилы начали что-то кричать, но их слова звучали приглушенно и неразборчиво. Сильвестри досчитала до шести – ее противники наверняка ожидали, что она досчитает до трех, – и, высунувшись в проем, снова пальнула, попав по мужчине-каги, который выглядел почти как человек, если не считать бледно-серой кожи.
Стрельба на той стороне прекратилась, уступив место жужжащему шуму, как от гигантского вентилятора. Реми нервно топталась за Силь, оставаясь в укрытии, но явно желая переместиться поближе к Джорданне, которая лежала на полу грузового отсека с бластерной отметиной на груди.
– Силь, ты ничем не обязана этим джедаям, – раздался голос. Вроде бы знакомый, но в пылу сражения Силь не могла понять, чей именно.
– Подавись, нигильская погань!
– Сильвестри Ярроу, сейчас же отложи Бити и выходи с поднятыми руками, пока ты не пострадала.
Сердце Силь на мгновение остановилось. А потом еще на одно. Девушке пришлось закрыть глаза и глубоко вдохнуть, прежде чем ее сердце снова забилось. Это невозможно. У нее галлюцинации.
Сильвестри судорожно сглотнула. Она знала этот голос. Конечно же знала. Это не галлюцинации.
– Я тебя не знаю, – проорала Силь, отказываясь поверить в ужасающую правду. Горячие слезы полились из ее глаз, и все кошмары последних месяцев резко всплыли в ее памяти. Все выплаканные слезы, все минуты сомнений – все, что тяжелым грузом лежало у нее на сердце до этого момента.
– Знаешь. Зайлен Грэф должен был сказать тебе правду, это сделало бы нашу встречу проще, но, похоже, он и с этим не справился. Вот уж действительно провалился по
Силь выглянула из-за края двери грузового отсека, винтовка висела на ее боку дулом вниз. Там, посреди отсека, стояла Ченси Ярроу. Ее мать выглядела так же, как когда она видела ее в последний раз: волосы заплетены в косички равной длины, а кончики связаны у основания головы сложным вдовьим узлом. Но гиперпространственно-синего цвета маска, свисавшая с ее шеи, была новой, и ее значение невозможно истолковать двояко: Ченси Ярроу определенно работала с нигилами.
– Ты вроде как умерла, – бросила Силь бесцветным тоном. Она хотела сказать другое. Совсем другое. Но ее мозг все еще находился в боевом режиме, и ей стоило невероятного усилия воли удержаться от выстрела в призрака перед ней. Просто чтобы убедиться, что все это происходит наяву. – Если ты работаешь с нигилами, лучше бы ты и правда умерла.
– Да-да, нам с тобой еще многое предстоит обсудить. Но сначала мне нужно разобраться с текущими проблемами, а потом я обещаю все тебе рассказать, – ответила мать, улыбнувшись ей.
А потом Ченси Ярроу, женщина, которую Силь оплакивала последние полгода, выстрелила своей дочери прямо в грудь.
Глава 32
Вернестра очнулась от боли. Нестерпимой боли, которая пронзала все ее тело: от самой макушки до кончиков пальцев ног. Она не могла думать, едва дышала, и прошла целая минута, прежде чем джедайка поняла, что кричит.
Ее голос срывался от этого крика, и, пока она осознавала боль и сухость в горле, агония, охватившая ее тело сразу после пробуждения, начала постепенно спадать, уступая место покалыванию.
– Еще пара секунд, и боль полностью пройдет. Пожалуйста, расслабьтесь и подождите. У меня тут есть стакан морса, если захотите.
Вернестра заморгала, пытаясь определить источник спокойного голоса, но у нее не получилось сфокусироваться на чем-то кроме пережитой пытки. Девушка еще никогда в своей жизни не испытывала такой боли.
– Газ, который использовали нигилы, разработан зайгеррианцами для подавления восстаний рабов – крайне варварская технология. От имени матриарха я приношу вам извинения за то, что этот инцидент произошел с вами на «Вечноцвете». Мы не ожидали такого нападения. Если бы мы только знали – обязательно усилили бы охрану.
Вернестра снова моргнула, теперь это простое действие не ощущалось как недельный забег с использованием Силы. Она села и огляделась. Девушка находилась на мягком полу в комнате с грязно-бежевыми стенами без какого бы то ни было оформления. Тви’лека с бледно-лиловой кожей пристально наблюдала за ней. Она держала поднос со стаканом синего морса и, дружелюбно улыбнувшись, предложила его Вернестре.
– Меня зовут Саффа, я отведу вас на встречу к матриарху, когда вы будете готовы.
– А где все остальные? – Вернестра потянулась дрожащей рукой к морсу и ощутила прилив гордости, когда сумела взять стакан и даже отпить из него, не уронив в процессе. Тем временем в голове снова и снова прокручивалось воспоминание об Имри и бластерном выстреле, который угодил ему в грудь. Падаван должен был выжить: она ведь выжила, хотя в нее тоже попали. Почему нигилы использовали бластеры в оглушающем режиме, когда вполне могли бы всех убить? Что-то тут не сходится.