Из Тьмы, Арка 5
Шрифт:
— Пошёл на хер, дворянский жополиз! — ответили ему из оконного проёма. — Приди и возьми! А если ссышь, то проваливай!
Усатый лейтенант покраснел от гнева:
— Я вобью эти слова в твою гнилую глотку, погань! — проорал он в конусовидную трубу и скомандовал приготовившимся подчинённым начать атаку.
Полицейские-стрелки сделали залп из своих дульнозарядных ружей с кремневым замком — увы, война выгребла со складов всё приличное оружие, оставив даже столичной полиции лишь такие вот примитивные поделия, выпускаемые оружейными заводами королевства с официального разрешения имперцев — и, не дожидаясь, пока подавленные огнём бунтовщики снова высунутся, штурмовая группа без промедления бросилась вперёд.
Однако, к крайне неприятному
Бах! Бах-бах! Бах! Бах! Бах! Бах! — грохотали выстрелы.
И пускай не умеющие толком стрелять, изрядно нервничающие революционеры бессовестно мазали — они могли себе это позволить, ибо в их руках находилось более совершенное казнозарядное оружие из Империи.
Но если северные стражи закона надеялись, что клятые винтовки и пара револьверов являлись последним и самым тяжеловесным козырем их противников, то зря. Когда злые правоохранители, потерявшие двух бойцов ранеными и одного убитым, приблизились вплотную к выбитому дверному проходу и одному из самых удобных для проникновения окон, со второго этажа к ним прилетели непонятные свёртки, которые почти сразу расцвели вспышками взрывов.
БА-БАХ!!! — грохнул сдвоенный удар, почти слившийся в один.
Северное королевство имело достаточно развитую химическую промышленность, чтобы любой желающий, обладающий нужными знаниями и определённым количеством денег, смог купить оборудование и реагенты для производства самодельных взрывных устройств. Денег у простых студентов, ранее активно сочувствовавших движению революции в Империи и национальному освобождению у себя в королевстве, раньше не водилось. Да и знания не так чтобы позволяли легко продумать процесс синтеза начинки для бабахающих штуковин.
Однако — к счастью для молодых людей, крайне разочарованных отсутствием позитивных перемен после смены курса и начала войны, и оттого вдвойне легко увлёкшихся новой привлекательной идеей всеобщего равенства — недавно всё изменилось. Деньги и подробные инструкции появились вместе с загадочным эмиссаром из штаба Революционной Армии, протянувшим руку помощи единомышленникам.
Революция не должна останавливаться на смене одних сидящих на троне жоп на другие! Её пламя должно сжечь весь старый, пропитанный гнилью миропорядок, дабы освободить место новому, более правильному и праведному! Смерть паразитам-дворянам и их прихвостням! Слава Истинной Революции!
…Покрывало едкого химического дыма укрыло место разгоревшегося боя, пряча от взглядов трупы, умирающих и просто контуженных. Где-то в отдалении слышались свистки и приближающийся топот сапогов полицейского подкрепления. Оглушённые, пострадавшие от неаккуратно использованного собственного оружия повстанцы, покачиваясь, отступали через тайный ход. Они выиграли битву, однако пламя настоящего противостояния лишь начало разгораться — и эта стычка являлась всего лишь одной из множества искр.
В столице Северного королевства десятки таких огоньков вспыхивали, гасли, а иногда перерастали в полноценное пламя. Кто-то пылал яростью и возмущением на предателей, будь то «решившиеся на покушения прихвостни Империи» или «нарушившие все договорённости и устроившие масштабную провокацию жадные ублюдки из нового правительства». Кто-то горел верой в свою правоту и надеждой на будущее, кто-то искал — и находил! — следы агентуры конкурентов, кто-то грезил о «новом мире».
А кто-то всеми силами пытался погасить начинающийся пожар и от всей души проклинал посеявших его искры идиотов…
И лишь вороны, чьё карканье так походило на смех, ведали истинный смысл происходящих событий.
Примечания:
Пункт тапкоприёма открыт)
Автор и Куроме выражают признательность тем, кто поддерживает текст на Бусти или делает пожертвования на Тёмный Алтарь Печенек.
А.Н. — бечено.
Немного любимой
Глава 21 Крысиный оскал
— Они сделали что? — ледяным тоном переспросила я.
— Что-что... сама видишь, что, — зло скривившийся парень махнул рукой на пустой лагерь с оставленными тут и там признаками борьбы.
В груди у меня разливались чувства, ещё менее приятные, чем откат от переизбытка энергии Яцу.
— Не-не, ты не подумай, что я говорю, будто это всё точно они! — чересчур резко, что выдавало его взведённое состояние, вскинул ладони Кей. — Нам сказали, что во всём виноваты мстители северных племён. А вот это вот — из-за того, что солдаты начали бузить. И вообще «военному суду нужно разобраться, почему и с чьего попустительства были нарушены приказы штаба, и не стоит ли тут всех раскидать по тюрьмам и штрафным ротам». Я и сам понимаю, что это всё полная лажа, и она охренеть как противно и подозрительно пахнет. Но у нас доказательств нет. А пытаться что-то доказывать этим заднеприводным пёсикам губера и наместника… сама понимаешь, — напряжённо поглядывающий на меня заместитель развёл руками. — Нас даже к офицерам Джона не пустили. Сразу набежали эти недовоины и начали зубы скалить. Чуть не зарубились с ними.
— Понимаю, — произношу с таким же холодом, как и раньше. — Но мне непонятно, почему ты не вызвал меня сразу. Так же, как непонятно, почему вы не предприняли вообще никаких действий, а продолжили работать по нашей старой схеме. Ты мой заместитель — или низовой исполнитель с приказами вместо мозгов?
— А толку, тентакль меня полюби?! Я понимаю, что ты была его любимицей и поэтому в бешенстве. Я тоже зол, и все наши зубами скрипят. Но наша миссия — мочить северян. Чтобы устраивать разборки с зарвавшимися шишками — у нас нет полномочий. И нет твоих чудовищ, чтобы попытаться играть в угрозы. А не вызвал я тебя потому, что летучего зверя пришлось бы калечить. Когда непонятно, что происходит сейчас и что будет твориться завтра, иметь путь эвакуации по воздуху — это позарез как важно! Тем более, главные шишки всё равно никуда не денутся. Ты ж вон, прилетела уже через день. И чего? Прям сразу пойдёшь резать глотку тупоголовому Биросу и этому хитрожопому лизоблюду Мартину? Не верится. А они думают, что вообще неподсудны. Со временем только расслабятся. Так чего, спрашивается, зря суетиться? После свадьбы как в кровати ни вертись, а от потери девственности всё равно не отвертишься, — чуть нервно хохотнул шутник. — Так что нечего на меня смотреть, будто прикидываешь, как удобнее зарубить!
— Не принимай на свой счёт, — выдохнула я. — Твои резоны я понимаю, хоть и не со всем согласна. Меня больше бесит сама ситуация. А ещё то, что я не сумела предугадать такой исход.
— Ха! Умный дурака не угадает, — кривовато усмехнулся чуть расслабившийся заместитель. — Я тоже не сразу поверил, как узнал.
— Да… Но как же грустно. И как же это бесит! — с пальцев срывается несколько «смертобубликов», которые с негромким шипением врезаются в снег. — Только нашли его, вытащили из капкана врага… А теперь, в «безопасном» тылу, эта ублюдочная грязь решает!.. — вздох. — Ладно, давай ещё раз о произошедшем. С самого начала и подробно.
— Может, лучше всех собрать и уже вместе разбор устроить? — спросил мой зам. — Я не всё видел. Первыми были Бэйб с Ямато, которых мы высадили. Потом они вернулись из лагеря, дождались нашего прилёта и всё рассказали. Я был свидетелем и участником только с этого момента. А ещё ребята волнуются, — добавил брюнет, взлохматив волосы на непокрытой, несмотря на мороз, голове. — Слишком злое у тебя, Куроме-чи, было лицо. А убийственным намерением вообще шибало так, что попадись на дороге какой-нибудь неудачник — не заикой бы остался, так обделался. Ты же, если всерьёз бузить начнёшь, то тебя, с твоими-то боевыми некросладостями, хрен остановишь!