Из тьмы

Ромиг Алеата

– Такая темная, - сказал он, оценивая мою кровь, и грубо развернул меня к себе лицом. Он сказал, что мое наказание должно было напомнить мне с первого раза слушать указаний. Судя по выпуклости на его джинсах, я полагала, что дело также в его удовольствии. Отвратительная мысль сопровождалась дрожью страха. В моем нынешнем положении я была бессильна остановить любое другое удовольствие, которое он мог потребовать от меня.

Прежде чем он начал мое наказание, он заставил меня снять платье. Я хотела напомнить ему, что только мой муж мог делать это, но знала, что это не поможет. Плача и оставшись в одних трусиках, я прикрыла свою потяжелевшую грудь руками и

рассматривала его туфли, покрытые моей рвотой. Я боялась спросить, могу ли я одеться, но чем дольше он стоял, глядя на меня, тем больше я боялась остаться незащищенной.

В конце концов он просто развернулся и ушел, оставив меня наедине с кровью, стекающей по спине и слезами, покрывающими лицо. Холод подвала лишь усилил мою дрожь. Прикусив нижнюю губу, я стояла неподвижно, наблюдая за дверью, не зная, что мне делать. Платье лежало у ног, а туфли остались там, где я их нашла. У задней стены осталась лужа моей рвоты.

Хотя я знала, что спина кровоточит, я хотела прикрыться. Потянувшись за платьем, я заметила отсутствие кольца на безымянном пальце своей левой руки. Большой палец потянулся к полоске, оставшейся от пропавшего обручального кольца, и мои дрожь и слезы усилились. Я должна выдержать это не только ради себя, но и ради Джейкоба и его миссии.

Мои волосы были все еще влажными, и я натянула платье через голову. Ткань раздражала мои свежие раны, в то время как из-за холодной воды и крови она прилипла к моей коже. Я сунула ноги в мягкие бесформенные тапочки.

Когда в следующий раз открылась дверь, на пороге была Сестра Мариам. Она не разговаривала. Вместо этого она сморщила нос, покачала головой и исчезла. Вернувшись, она принесла ведро воды с запахом антисептика. Поставив его на пол, она вручила мне щетку.

– Убери за собой, - приказала она и ушла.

Я попытался сделать, как она сказала, но слишком скоро вода наполнилась кусочками моего давно съеденного обеда. Все, что я делала, это размазывала рвоту вокруг. Когда дверь снова открылась, я опустила голову, зная, что Сестра Мариам явилась сделать мне выговор. Это была не она. Вошла другая женщина в белом платье, на этот раз с белым шарфом. Именно такого цвета шарф сказали ожидать и мне. Вспоминая слова Сестры Мариам, я знала, что это была одна из женщин, которой я могла задавать вопросы, но со следами моих последних напоминаний, я не хотела рисковать. Она тоже молчала. Она молча взяла ведро, которое я использовала и заменила его на новое со свежей водой с антисептиком.

От запаха чистящего средства и боли от ран на спине, меня снова затошнило, но я продолжала сглатывать, напуганная тем, что могло случиться, если я не сделаю то, что сказала Мариам. Слезы смешивались с водой, пока я оттирала бетонный пол во второй раз. Каждый раз, когда я двигала рукой, ткань платья натягивалась и терлась о спину, усиливая боль от напоминаний Брата Марка.

Я бы лучше справилась со своей работой, если бы инструменты не были такими ужасными. Щетка, которую она мне дала, была такой же ветхой, как старые диваны в главной комнате. Щетинки были короткими и изношенными. Хотя сначала я этого не заметила, кончик одного из пальцев на правой руке был ободран и кровоточил от царапин по полу. Когда все было почти убрано, послышались шаги и голоса из главной комнаты. Я не была уверена насчет количества людей, но знала, что это больше, чем Сестра Мариам. Дожидаясь, пока откроется дверь, я размышляла, что лучше здесь, на мокром, сильно пахнущем полу, чем там, снаружи, с ними.

– Сестра Сара, - сказала Сестра Мариам, когда открыла дверь.
–

Пойдем. Пора тебе понять, какая честь тебе оказана.

Честь?

Когда я встала, мои мышцы и раны закричали. Ноги болели от мытья пола на четвереньках. А белое платье, которое мне велели надеть, было мокрым и грязным от пребывания на полу. Без бинтов на спине, конечно, белый материал пропитался кровью.

Пять женщин в одинаковых платьях стояли полукругом в главной комнате. У четырех из них были синие шарфы разных оттенков. Та, кто принесла мне ведро воды, была единственной с белым шарфом. В той, у который был шарф голубого цвета, я узнала женщину, открывшую входную дверь.

У меня никогда не было времени для женской общины в университете. Я была слишком сконцентрирована на учебе. Но как только я оказалась перед ними, у меня возникло странное ощущение, как при просмотре какого-то безумного кино про студентов. Чего я боялась, так это стать ничего не подозревающим участником безумной сцены дедовщины.

– На колени, Сестра Сара, - приказала Мариам.

Я готова была на все, лишь бы избежать возвращения Брата Марка, и сделала, как она сказала. Я поморщилась, ощутив резкую боль в коленях. Очевидно, Сестра Мариам была назначенным оратором, потому что все остальные молчали, наблюдая за каждым моим движением.

– Отец Габриэль избрал тебя одной из своих личных последовательниц, невестой "Света". Ты называла себя избранной, но это не так. Мы, невесты "Света" - настоящие избранные, единственные, кому даны привилегии заботиться о его нуждах.

Мои мысли переместились от физического дискомфорта к ее словам, пока я пыталась осознать их смысл.

– Это призвание, - продолжала она.
– Теперь ты призвана разделить эту привилегию.

Мой желудок скрутило. Я опустила подбородок, пытаясь скрыть свое отвращение - привилегия заботиться о нуждах Отца Габриэля? Я не хотела этой чести или привилегий. Я даже не хотела знать, что любое из этого существовало.

Мариам продолжила:

– Мы заботимся о доме и о нем. Сара, подними глаза.

Как только я это сделала, мои глаза расширились. В руке она держала кожаный ошейник, как тот, что был надет на Саломею, на девушку на больничной кровати в соседней комнате.

Моя рука потянулась к горлу.

– Нет, пожалуйста.

– Сестра Лия, сними свой шарф.

Женщина с белым шарфом развязала нежную ткань и показала ошейник под ним. Увидев фиолетовые синяки по краям, я вспомнила о теле, которое видела в морге. В то время я думала, что то, что оставило синяк на шее жертвы, уже какое-то время находилось на ней. Когда я повернулась к Мариам, она сняла шарф, чтобы показать такой же ошейник, следом за ней повторили все.

– Сестра Лия была нашей последней сестрой, которой выпала честь выполнять обязанности невесты, по крайней мере, до тебя. Она быстро учится.
– Мариам повернулась к Лие.
– Сними платье.

Слеза скатилась по щеке Лии, но она без колебаний выполнила приказ. Когда она подняла белую ткань, я прикрыла рот, чтобы не закричать. Уронив платье на пол, она медленно обернулась. На ее спине и спереди виднелись различные следы от плетей, некоторые были свежими. Преобладали синяки, но серебристо-белые шрамы, а также покрытые коркой струпья указывали на места, где была разрезана ее кожа. Отметины продолжались под ее трусиками и на бедрах. Когда она сделала полный оборот, я вздрогнула, увидев следы от плети на ее животе и груди. Подумав о том, как сильно болит моя спина, я не могла представить, что ремень ударит по моей чувствительной груди.