Из Тьмы
Шрифт:
— А потом, если всё будет хорошо, то я буду петь вместе с прославленными артистами в оперном театре имени элдлорда Винсента Лэйка! — «хвали меня полностью» читалось в сверкающих молодой зеленью глазах.
— Что? С каких это пор в честь предателя и братоубийцы начали называть театры? — возмущённо выпалил я, и только потом понял, что сказал. Вернее не совсем понял.
«Кто вообще этот Винсент и какое мне до него дело? — с изрядным удивлением мелькнуло в голове. Я точно не знаком и даже ничего не слышал об этом персонаже. Но почему тогда в памяти всплывало презрительное — «Винс-шкуродёр» и «ублюдок-Винс», причём с четким осознанием, что ублюдок это не ругательство, а констатация
— Эм, Куроме, — растеряно нахмурилась Эрис, не ожидавшая столь резкого разворота беседы, — но лорд Винсент считается героем. Именно его войскам приписывают важную роль в победе над армией Чёрного Принца в битве под стенами Столицы. Я видела в Столице музей его имени и улицу названую в его честь. Это не говоря о Сингстриме, которым род Лэйк управляет, — на последнем слове блондинка сделала ударение, на что я, погруженный во внезапно нахлынувшие образы-воспоминания, не обратил внимания. — Не понимаю, что тебя так возмутило, — удивление в голосе девушки постепенно уступало место недовольству.
«Войска?! Да эта продажная крыса просто потравила половину моего корпуса и удрала! Даже своих людей не пожалел, предатель! Хотя чего ждать от отравившего брата отброса? И это — герой?!» — Перед глазами как наяву встала картина падения многотысячного специального корпуса отборных солдат. Не как череда последовательных роликов, просто разум «вспомнил», то чего раньше не знал.
…Войска, скорым ночным маршем, обеспеченным загодя выданными стимуляторами, должны были преодолеть сильно пересечённую скалистую местность, днём контролируемую всадниками на летунах. Дальше предполагалось сходу прорваться внутрь Столицы, и держать плацдарм до подхода основной армии, благо комендант одной из крепостей в столичной стене был на нашей стороне. Как и многие из офицеров гарнизона сердца Империи. Достаточно сохранить крепость под нашим контролем до подхода основных сил, и значительная часть недовольных нынешней властью солдат и офицеров сама перейдёт на сторону Принца. Императору не останется ничего иного кроме как передать престол наследнику и завершить этот нелепый конфликт, наконец, высвободив силы для удара по внешнему агрессору.
Да, будь у него возможность, и горделивый, но не слишком умный правитель, не преминул бы воспользоваться мощью великого Шикотайзера против людей преданного им сына. Однако, мудрый Принц лишил отца этой возможности, похитив Императорский Скипетр, служивший ключом-активатором огромного сорок девятого тейгу. Вряд ли в ближайшие годы нынешние алхимики смогут создать дубликат.
Казалось, победа близка. Но не зря мудрые говорили, что любой план жив лишь до первого столкновения с реальностью.
Нас перехватили посередине пути, там, куда даже в теории не успеет подойти подкрепление ни от основных сил, ни от кого-то из сочувствующих генералов в Столице.
Войско сначала попало под огонь артиллерии, а потом оказалось взято в клещи многократно превосходящими силами противника. И это в условиях начавшего действовать, подмешанного в солдатский стимулятор, медленного яда.
Лишь самонадеянностью молодого главнокомандующего и беспримерным героизмом солдат спецкорпуса, можно объяснить то, что отравленная, преданная и избитая, но не сломленная армия, смогла дать врагу отпор. Да какой!
Разумеется, если бы не этот горделивый индюк, мнящий себя гениальным стратегом,
Мысли с чувствами, ворвавшиеся в разум в одно короткое мгновение, были яркими, разрозненными, но отчётливо не моими. Осколки памяти напоминали цветную мозаику разбитого витража. Чьи-то лица, какие-то совещания, битвы.
Пожалуй, за исключением воспоминаний о фатальных последствиях предательства ублюдка-Винса, картины сражений являлись наиболее целостными.
…Яцуфуса на плече, восемь призванных марионеток рвущих противника и, я, поставив ногу на голову их командующего, наблюдаю за позорным бегством кучки жалких крестьян, которых нарекли дивизией.
И этих ничтожеств послали убить меня?
…Сражение с S-ранговой гидрой, не слишком крупной для своего класса, (примерно с пятнадцатиэтажный дом), но очень неприятной витающим вокруг неё облаком яда, взрывной регенерацией и способностью плеваться желеобразной кислотой на километровые дистанции. Пришлось приказать своим солдатам отступить и изматывать монстра, нанося насыщенные негативной энергией раны. Окруженный черно-фиолетовым ореолом клинок, проникая в плоть, высвобождал накопленную мертвящую силу, замедляя регенерацию чудовища, ослабляя конфликтом энергий и причиняя сильную боль.
В конечном итоге, ослабленного и еле двигающегося, но никак не желающего умирать монстра, пришлось буквально разорвать на части алхимической взрывчаткой, а затем долго жечь алхимической же огнесмесью, обычный напалм существо почти не брал.
…Захват какого-то города, где я выполнял в основном обязанности командующего, наблюдая за боями глазами множества обращённых в нежить птиц, отдавая приказы и иногда посылая одну из восьми основных марионеток на проблемные участки.
Были и другие битвы, но лучше всех, разумеется, запомнилась та самая, случившаяся благодаря грязерожденному предателю.
…Безлунная ночь над никому не нужным клочком каменистой земли была не похожа на бесконечное множество своих тихих, освещаемых лишь звёздами товарок. Грохот взрывов заглушал звуки выстрелов и крики солдат, а огненные стрелы трассеров носились над головами, стремясь поскорее принести смерть своим целям. Но больше всего внимания привлекали три ярких звезды в небесах, объятые множеством ежесекундно вспыхивающих разрядов, они стремительно кружились в завораживающем танце смерти. Маленькая, но яркая звёздочка человека, стремилась поджарить своими молниями двух огромных птиц, однако разряды стекали с них, не причиняя вреда, лишь электрический ореол светился ярче.
Если молодой генералиссимус считал, что у нас не будет припасено в загашниках пары козырей лично против него, то он жестоко заблуждался.
Где-то в авангарде слышался громогласный рёв — это сошлись в битве владельцы живых тейгу: чудовищного метаморфа Гекатонхейра и человекоподобного Сусаноо.
У меня же была своя битва. Шесть кукол сдерживали восхитительную в своей смертоносной красоте рыжеволосую хозяйку Мурасаме и звероподобного носителя Лионеля, уводя битву подальше от моей свиты и солдат.