Из Тьмы

Добродел

— Кого? — перебил я друга. — Кого ты собрался защищать с риском для себя и товарищей? И ради чего? Думаешь, «дома» оценят героизм? — насмешливо улыбаюсь. — Максимум похлопают по плечу, а скорей посадят в карцер за самовольство. Если будет, кого хлопать или сажать.

— Ты считаешь, что мы не справимся?

— Не факт, что они не успеют среагировать. А прямое столкновение, даже в случае чистой победы, чревато последствиями, — намёк на множество сопутствующих жертв. Бойня посереди такого масштабного мероприятия явно бы не понравилась властям, и они не преминут нажаловаться начальникам наших командиров. А командиры Базы и в лучшие времена не страдали всепрощением. — Ты же сам всё понимаешь,

Натал.

— Понимаю, но… твари его дери! Разве это не наш долг — защищать Империю?

— Наш, — пожимаю плечами. — Но некоторые её части нам мешают. А вот существование сильного пугала — наоборот выгодно. Я уже объясняла почему.

— Ненавижу политику! — эмоционально выдохнул блондин, скривившись, словно надкусив конфету и обнаружив во рту кусок грязи.

На днях я, в меру своего понимания, попытался объяснить ему часть раскладов. Новая информация вызвала у парня злость, перемешанную с отвращением и нежеланием обсуждать подобные вещи. В принципе, его можно понять. Наталу, как воспитаннику Подземной Базы тяжело принять концепцию государства — банки с пауками, которым, в общем-то, плевать на всё, что не затрагивает их интересов. Тот факт, что нашему маленькому заговору, нестабильная обстановка пока только на руку, другу тоже не по нраву. Даже со слетевшими закладками, понятие долга перед Родиной являлось для парня отнюдь не пустым звуком. И понимал он этот долг не столь, хм, гибко, как я.

Мы ещё немного поговорили, занимаясь уточнением деталей, которое перемежалось недовольным бурчанием парня. В итоге, сошлись на том, что когда закончится выступление Эрис, Натал уведёт её и группу на пирушку в честь успеха начинающей певицы. Начинающая же владычица мёртвых, собиралась присоединиться к посиделкам чуть позже, оценив выступление иных артистов на иной сцене. Пришлось заверить Натала, что прямой конфликт не планировался и, в случае чего, марионетки прикроют моё отступление.

О чем я говорить не стал, это о своём намерении «подёргать тигра за усы». Разве можно упустить такую возможность передать сестрёнке привет? Затея подшутить над товарищами Акаме была смертельно опасна, однако это не пугало, а, наоборот, горячило кровь и заставляло сдерживать предвкушающий оскал. Идти на неоправданный риск, я, само собой, не собирался, но если представится шанс, почему бы не развлечь себя за счёт бойцов Рейда, заодно расширив поле возможностей?

— Хе-хе-хе…

Ненадолго оставив друга, направляюсь в ближайшую кабинку туалета, чтобы там призвать марионетку — повара, которого добавил в коллекцию в бандитском особняке.

После появления смуглого упитанного усатого мужика, в ограниченном пространстве кабинки находиться стало неудобно, но надолго это не затянулось. Чтобы сломить волю миньона и заставить подчиняться, времени потребовалось едва ли не меньше, чем на пробуждение его разума. На редкость не устойчивый к давлению тип.

Точно не знаю, что подумали окружающие, но судя по всему — что-то неприличное. После того, как следом за мной из туалетной кабинки вышел полноватый мертвяк, в нашу сторону обрушился шквал возмущённых взглядов. Мне, по большей части, достались осуждающие перешёптывания, а вот «старому извращенцу» — гневные взгляды и крики. Марионетку даже хотели поколотить. Забавно.

Желающих прицепиться с нравоучениями к юной некроманси, тоже хватало, но толика фирменной дипломатии, быстро заставила грубиянов принести извинения за свои слова и поспешные выводы. У меня определённо талант в этой области. Школу дипломатов, что ли открыть?

Отправив немёртвого следить за рейдовцами, вернулся к купившему нам лимонад и пирожки другу, после чего мы направились к команде.

Почему я считал, что такого

неуклюжего шпика как упитанный повар не обнаружат? А я и не считал. Наоборот, если убийцы Ночного Рейда его не заметят, это будет разочаровывающе. А если заметят… мне ведь хотелось над ними подшутить, не так ли? Вот от поведения дружков Акаме и будут зависеть дальнейшие шаги.

Вернувшись к остальным, мы увидели Эрис о чём-то говорившую с Акирой, и двух синеволосых близняшек льнущих к смущённому (что сложно заметить незнакомому с ним человеку) Бэйбу. Две, судя по пластике движений, то ли акробатки, то ли танцовщицы, взяв здоровяка в клещи, своим щебетанием вгоняли его во всю большую растерянность и смущение, что выражалось в окаменевшем лице и рубленых ответах. Бэйб от этого выглядел всё брутальней, чем, кажется и привлекал близняшек.

Заметив нас с Наталом, Эрис устремилась навстречу.

— Натал, Куроме, куда вы исчезли? Я уже начала беспокоиться!

— Да мы недалеко, — взмах надкушенным пирожком с вишнёвой начинкой. — Скучно одной ходить.

— Ла-адно, — протянула девушка, пристроившаяся под рукой Натала. — Познакомьтесь: это Рика и Вика, они танцовщицы и будут участвовать в выступлении вместе со мной, — сказала блондинка, когда мы подошли к остальным. Платья довольно миловидных девушек лет восемнадцати совершенно не отличались и если бы не их прически представляющие пару косичек у одной и свободно лежащие волосы у второй, они бы стали отражением друг друга. После представления и пары фраз вежливости, синеволосые девушки вернулись к своей жертве, и мы, всей компанией, двинулись к центру.

«У-у, даже молчун Бэйб нашёл своих почитательниц, да ещё близняшек! А у меня только проститутки, марионетки и ручной кролик. И тот немёртвый. Жизнь — боль! — мысленно иронизируя, заключил я. — Почему некроманты злые? Потому что их никто не любит! Да-да, а если кто скажет, что некромантов не любят, потому что они злые, тот станет первым кандидатом на острые* эксперименты, хе-хе».

/Те эксперименты, где сохранение жизни и здоровья подопытных, не предусмотрено./

* * *

Послушав местных исполнителей, я понял, что имперская эстрада мне не по вкусу. Не то чтобы исполнители предшествующие Эрис плохо пели, скорее мне не нравилась тематика большинства песен. Слишком, хм, уныло, словно советская эстрада восьмидесятых. Отвращения не вызывает, но не моё.

Не все попадали под это определение, но, в целом, превалировали различные «любовные томленья» и рафинированная военная героика. Впрочем, народу нравилось. Быть может, в эти неспокойные времена, люди стремились к спокойствию и стабильности хотя бы в песнях. Однако, в силу личных качеств одной убийцы, большинство артистов, так и не смогло затронуть ни одной струнки в её душе. Неудивительно, что пирожкам и лимонаду было уделено гораздо больше внимания, чем выступающим.

Так же, время от времени, я посматривал за состоянием своего шпика. Ну как посматривал? Подключался по управляющей связи. Увы, смотреть глазами миньонов, как предок, пока не получалось, но считать общее состояние, эмоциональный фон и некоторые образы — вполне. Естественно при условии, что мертвяк находился не слишком далеко.

Слежку миньона, как я и предполагал, смогли заметить, хоть и позже чем ожидалось и… дали ему пинка, прогнав. Даже странно. Планируя и составляя роль своему слуге, я хоть и исходил из того, что пара ликвидаторов Рейда начали свою карьеру меньше года назад и ещё не успели обзавестись должной степенью паранойи и наплевательского отношения к жизням случайных свидетелей, но не особо верил, что они пойдут по ветке «мягкотелости».

Что ж, раз марионетка функциональна, то и наш кукольный театр продолжит свою работу.