Из тьмы
Шрифт:
– Ты думаешь, что нет?
– Настала очередь Басараба покачать головой.
– Ты думаешь неверно. Эти существа - эти шонгейри - никогда бы не тронули мой народ, если бы я помнил. Если бы я не держал себя в руках, решив занять оборонительную позицию, чтобы не провоцировать их, вместо того чтобы искать их. Вместо того, чтобы учить их ошибочности их путей, предупреждать их так, как даже они не могли не понять, чтобы они держались подальше от моих гор. Если бы я не прятался так долго, пытаясь быть тем, кем я не являюсь. Пытаясь забыть. Ты позоришь меня, мой Стивен. Ты, кто пал вместо меня, выполняя мой долг, расплачиваясь
Бучевски нахмурился. Его бурлящий мозг пытался уловить какой-то смысл в словах Басараба, но он не мог. Что, вероятно, не должно было быть слишком удивительным, - решил он, - учитывая, как ужасно плохо он себя чувствовал.
– Сколько?..
– спросил он.
– Боюсь, лишь очень немногие, - тихо сказал Басараб.
– Твой ганни Мейерс здесь, хотя он был ранен даже тяжелее, чем ты. Я не удивлен, что паразиты оставили вас обоих умирать. И Жасмин, и рядовой Лопес. Остальные... погибли до того, как мы с Таке смогли вернуться.
Желудок Бучевски сжался, когда Басараб подтвердил то, что он уже знал.
– А... жители деревни?
– Сержант Джонеску вывел, возможно, дюжину детей в безопасное место, - сказал Басараб.
– Он и большинство его людей погибли, удерживая тропу, в то время как дети и их матери бежали. Другие деревни уже предложили им приют, приняли их к себе. Остальные...
Он пожал плечами, отводя взгляд, затем снова посмотрел на Бучевски.
– Их здесь нет, Стивен. По какой-то причине паразиты забрали их, и я не думаю, что кому-то из нас понравилась бы эта причина, если бы мы ее знали.
– Боже.
– Бучевски снова закрыл глаза.
– Прости. Моя вина, - сказал он еще раз.
– Не повторяй больше этой глупости, или ты разозлишь меня, - строго сказал Басараб.
– И не оставляй надежды на них. На мой взгляд, вся эта атака была направлена на то, чтобы захватить пленных, а не просто уничтожить горстку деревень в отдаленных горах. Если бы все, чего они хотели, это убивать, тогда тела остальных тоже были бы здесь. И, захватив пленных, они наверняка доставят их обратно на свою главную базу в низинах. Это означает, что мы знаем, где их найти, и они - мои люди. Я поклялся защищать их и не позволю, чтобы мое слово оказалось ложным.
Мир Бучевски снова закружился, но все же он открыл глаза и недоверчиво посмотрел вверх. Его зрение прояснилось, хотя бы на мгновение, и когда он увидел лицо Мирчи Басараба, он почувствовал, как недоверие покидает его.
Конечно, это все еще было нелепо. Он знал это. Только, каким-то образом, когда он посмотрел в это каменное выражение лица, не имело значения, что он знал. Все, что имело значение, - это то, что он чувствовал... и когда он провалился обратно в бездонную тьму, то, что почувствовала угасающая частичка его сознания, было почти жалостью к шонгейри.
* * *
Рядовой Кумейр почувствовал, что его голова начинает клониться вперед, и выпрямил спину, резко разогнувшись в кресле. Его чертовски удобном кресле, которое было не совсем тем, что было нужно кому-то, чтобы не дать ему уснуть и быть начеку посреди ночи.
Он встряхнулся.
Никто из офицеров седьмой наземной базы в данный момент не был особенно весел. Это было
Что-то, что выглядело трудолюбивым и добросовестным.
Его уши дернулись от удовольствия при этой мысли, и он ввел стандартную диагностику систем безопасности периметра. Не то чтобы он ожидал обнаружить какие-либо проблемы. Вся база завершила учения по полной боевой готовности всего за два дня до того, как командир полка Хара отправился за образцами командира наземной базы Шейрез. Тогда все его системы прошли проверку с честью, и с тех пор у него не было ни одного предупреждения о неисправности. Тем не менее, запуск диагностики хорошо бы смотрелся на листах журнала... и поберег его уши, если рядом окажется командир отделения Реймак или кто-то другой.
Кумейр тихо напевал, пока компьютеры заглядывали друг другу через плечо, отчитываясь перед ним. Особое внимание он уделил системам в лабораторной зоне. Теперь, когда у них были подопытные, лабораториям, в конце концов, предстояла серьезная тренировка. Когда это случится...
Его гудение прекратилось, и он навострил уши, когда на его дисплее появился красный значок. Это не могло быть правдой... могло ли это?
Он ввел другую, более углубленную диагностическую программу, и его навостренные уши прижались, когда замигало больше значков. Он уставился на них, затем хлопнул ладонью по клавише передачи.
– Периметр один!
– рявкнул он.
– Периметр один, центральный. Доложите о состоянии!
Ответа не последовало, и что-то с сотнями маленьких ледяных лапок начало пробегать вверх и вниз по его позвоночнику.
– Периметр два!
– рявкнул он, пробуя другой обход.
– Периметр два - доложите о состоянии!
По-прежнему никакого ответа, и это было невозможно. На каждой из этих позиций было по пятьдесят солдат - кто-то из них должен был его услышать!
– Всем постам по периметру!
– Он услышал отчаяние в своем голосе, попытался выдавить его обратно, удерживая нажатой клавишу "Все устройства".
– Всем станциям периметра, это красная тревога!
По-прежнему ничего не было, и он нажал еще на несколько кнопок управления, вызвав мониторы. Дисплеи ожили... и он замер.
– Невозможно, - произнес тихий голос в глубине его мозга, когда он уставился на изображения резни. На солдат с разорванными глотками, на кровь шонгейри, впитывающуюся в жаждущую почву чужого мира. Головы, повернутые назад на сломанных шеях, и расчлененные части тел, разбросанные, как кровавое творение рук какого-то сумасшедшего.
Невозможно, по крайней мере, без того, чтобы не прозвучал хотя бы один сигнал тревоги. Нет...