Из уст в уста
Шрифт:
Невероятно: сопливая девчонка учит меня жить! Похоже, Линнда вообразила себя на женском ток-шоу.
Девушка пожала плечами, обтянутыми голубым шелком, и обратилась к Матиасу:
— Пожалуйста, уведите ее отсюда. Вы же не хотите скандала. Иначе мне придется вызвать охрану…
Ужасно бесит, когда в вашем присутствии о вас говорят в третьем лице.
— Погодите, — встряла я, — мне тоже не хочется скандала. Так почему бы вам…
Закончить я не успела: в холл вышел Портер собственной персоной. В бежевой рубашке с монограммами, серых брюках
"В «Шпигеле» вещи всегда самого отменного качества", — однажды заявил Портер. Это было еще до нашего разрыва. Я глянула на него и подумала: "Теперь понятно, почему тебя нет в этом каталоге".
— Линнда, что здесь происходит? Я пытаюсь работать, но при таком шуме… — Завидев меня, Портер умолк, словно в фонтане вдруг кончилась вода. Он долго, не мигая, смотрел на меня, потом скользнул взглядом по Матиасу, хмыкнул и спросил: — Что ты здесь делаешь?
В его голосе было не больше дружелюбия, чем в голосе секретарши. Какой удар по моему самолюбию.
— Забежала по дороге. Решила, что тебя могут заинтересовать фотографии, которые я нашла. — Подозреваю, мой тон также не отличался сердечностью.
Портер пожал плечами, но не развернулся и не скрылся в своем кабинете.
— Какие фотографии? — осторожно осведомился он.
Дважды меня не надо было просить. Я открыла папку из веленевой бумаги, достала из конверта первый снимок и приблизилась к Портеру, чтобы он мог хорошенько его разглядеть.
На всякий случай я покрепче сжала фотографию в руке. А вдруг он попробует ее отнять.
Портер не шевельнулся.
Он пристально всматривался в изображение Ванды Фей и Дженни, и лицо его медленно заливала бледность.
Затем попытался сделать вид, что ничего особенного не происходит, отвел глаза, прочистил горло. Но обман не удался: в его лице не осталось ни кровинки.
Глава 18
Портер смотрел на снимок Ванды Фей и Дженни, как на змею. Словно боялся, что фотография может его укусить.
— Откуда у тебя это? — прохрипел он.
— Нашла в кабинете Эдварда Бартлета, — откровенно призналась я.
Наступила пауза. Портер разглядывал меня, слегка прищурившись. Как будто до него не сразу дошел смысл моих слов.
— В кабинете Бартлета? Что ты там делала?
Этот вопрос я решила пропустить мимо ушей.
— В картотеке Бартлета я обнаружила интересную папку. В ней оказались еще кое-какие фотографии.
В доказательство я извлекла очередной снимок. Но Портер едва на него взглянул.
— Ну и что? — спросил он. — Какое это имеет отношение ко мне?
Надо отдать ему должное: держался он отменно. В его голосе даже прозвучало раздражение человека, которого беспокоят по пустякам.
— Полагаю, ты отлично знаешь, какое эти снимки имеют к тебе отношение, — не сразу ответила я. — Кроме того, тебе хорошо
— Ошибаешься. — Портер оставался невозмутим. Он сунул руки в карманы и прислонился к столу администратора, приняв небрежную позу. — Понятия не имею.
Его голубые глаза в упор смотрели на меня. Голубые, как и у Дженни. Постойте, если я ничего не путаю, в школе на уроках биологии нам втолковывали, что голубоглазость — рецессивный признак. То есть у голубоглазых родителей практически всегда рождается голубоглазый ребенок.
Портер Мередит вполне мог быть отцом Дженни.
— Вы утверждаете, что понятия не имеете, кто эта женщина и маленькая девочка? — вмешался Матиас.
— Именно. — Портер имел наглость улыбнуться. — В жизни не видел ни той, ни другой.
Не знаю, что на меня нашло, но в тот момент, когда Матиас произнес «девочка», мне вдруг послышался голос умирающего Бартлета: "Это была девочка Портера Мередита".
Господи, неужели Бартлет имел в виду дочку Портера? Я уставилась на фотографию. Неужто этот прелестный ребенок вырос и стал убийцей? Но почему? Зачем ей сейчас убивать Бартлета, человека, с которым ее отец когда-то дружил, но которого в последнее время старался избегать? Какой смысл?
— Портер, — решительно начала я, — ты можешь говорить что угодно, но на папке с фотографиями стоит твое имя. Убедись сам.
Мистер Мередит весьма натурально изобразил недоумение.
— Ну-ну, очень странно.
Его наглое самодовольство, похоже, действовало на нервы не только мне, но и Матиасу. Он выдвинулся вперед:
— Действительно странно. И как вы это объясните?
— У меня нет объяснений. — Глаза Портера теперь напоминали кусочки голубого льда. — Да и не считаю нужным что-либо объяснять. Однако мог бы высказать догадку, почему снимки оказались именно в этой папке. Обычная канцелярская ошибка.
Канцелярская ошибка? Версия для слабоумных дурачков: Бартлет сунул фотографии в папку с надписью "Портер Мередит" не глядя. Он нас за идиотов держит? Не иначе.
— Напутали при составлении картотеки. — Портер небрежно пожал плечами. — Обычная история.
— И вы думаете, мы этому поверим? — Матиас саркастически хмыкнул.
— Мне плевать, чему вы поверите. — Глаза мистера Мередита недобро полыхнули, в его голосе послышалась угроза.
И говорил он теперь громче. Двери в глубине приемной отворились, из них высунулись головы и с любопытством уставились на нас.
Матиас не жалует зевак. Я заметила, как он стиснул зубы, но тоже повысила голос. Если Мередиту наплевать, слышат ли нас его подчиненные, то мне тем более.
— Подружка Бартлета сказала, что когда-то он оказал тебе большую услугу. Что она имела в виду?
— Шутишь? — презрительно фыркнул Портер. У него был такой вид, словно он вот-вот расхохочется. — Какую услугу мог оказать мне человек вроде Бартлета? — Он глянул на секретаршу и был награжден восторженной улыбкой. Переведя взгляд на меня, Портер добавил: — Скорее уж наоборот.