Из-за милой Фрэнси
Шрифт:
Ной коротко изложил их телефонный разговор.
— Я поеду с тобой!
— Нет, я обещал приехать один.
— Ну так ты ошибся. Не возьмешь с собой — поеду следом на своей машине. Я хочу, чтобы Джина знала: я люблю ее и переживаю за нее.
Что он мог возразить? Он-то знал, как она умеет любить.
— Хорошо.
— Тогда дай мне еще пару минут. Я оденусь.
Вышагивая по кухне, Ной вновь и вновь вспоминал, как, с каким выражением задала свой вопрос
Если бы он поддался искушению и пригласил ее вновь к себе, то должен был пообещать ей одно — любовь. Но он не считал себя готовым к этому. Да и сомневался, что вообще когда-либо созреет для такого чувства.
Спускаясь по лестнице, Фрэнси прошептала:
— Мои сапожки в гостиной. Я туда, а ты пока заведи машину.
— Фрэнси? Джина уже вернулась? — послышался сонный голос Анджелы.
— Нет. Мы с Ноем едем за ней. У ее приятеля спустило колесо, и они застряли на шоссе.
— Передай Ною мою благодарность. И зайди ко мне, когда вернетесь.
Уже сидя в машине, он тихо сказал:
— Хм, кажется, ты еще и самоотверженно ограждаешь тех, кого любишь, от излишних тревог.
— Если случилось что-то серьезное, я всегда успею позвонить родителям. А так… Не стоит волновать их раньше времени.
Всю дорогу они молчали. Лишь изредка Фрэнси подсказывала очередной поворот.
Вот и кафе. Джина, скользнув в машину, пробурчала:
— Я ведь просила приехать только вас.
— Ему это не удалось, — сказала Фрэнси. — Я придумала для мамы с папой отговорку, не волнуйся, но ты немедленно расскажешь мне все. И не смей ничего скрывать.
— Они знают, что меня еще нет? Боже, как же мне оправдаться перед ними? — Джина в отчаянии закрыла лицо руками.
— Начинай рассказывать.
Джина выпрямилась и с вызовом посмотрела на сестру.
— А если не расскажу?
Глава 10
Ной понял, что Фрэнси не знает, как ответить на враждебный тон сестры. Он положил руку ей на плечо.
— Фрэнси, мне пойти прогуляться?
— Это зависит от Джины.
Джина пожала плечами.
— Можете остаться. Мне все равно нечего вам рассказать.
— Тогда пойдемте в кафе и выпьем по чашке кофе или горячего шоколада. Нам это не помешает.
Джина взорвалась:
— Ты в своем амплуа! Откуда тебе известно, что я хочу горячего шоколада?
— Ты ведь всегда пьешь его перед сном.
— Дело не в этом! Просто ты сразу начала командовать, никого не спросив! Только это
— Да я почти не бываю дома!
Ной почувствовал себя неуютно. Ему еще никогда не доводилось присутствовать при семейной ссоре. Но его и разбирало любопытство: что будет, когда страсти улягутся? Он знал лишь, по какой схеме протекали ссоры его матери с мужчинами: громкие голоса, крик, затем хлопала входная дверь и мать снова оставалась одна.
— Даже когда тебя нет, ты остаешься для всех образцом, — зло буркнула Джина.
Фрэнси и Ной переглянулись. Ной поерзал на стуле и спросил:
— Почему ты злишься на Фрэнси?
— Я не злюсь, просто… устала оттого, что все только и думают о Фрэнси. Пока я росла, мама то возила ее на соревнования, то навещала в Бостоне. Все в доме вертелось вокруг нашей чемпионки и ее графика. Все только и говорили о ее таланте, ее занятиях, ее достижениях… А вы бы на моем месте не взвыли от досады?
— Ну и почему же ты внятно и громко не сказала об этом? Мама знает о твоей обиде?
— Конечно, нет. Она бы просто похлопала меня по коленочке и сказала: прекрати ревновать попусту. А это не ревность! Я просто хочу…
— Внимания к себе? — подсказала Фрэнси.
— Не делай из меня сопливую малолетку! — взвилась Джина.
— Внимание нужно всем, — мягко вмешался Ной. — И когда человек не получает его дома, он ищет его в другом месте. — «Слава небесам, что я в свое время не связался со шпаной, а направил всю свою энергию на спорт, добиваясь стипендий, и на работу, чтобы хоть что-то звенело в кармане».
Джина выслушала его и, кажется, поняла.
— Именно поэтому у меня в школе одни пятерки и я там самая большая активистка. В отличие от Фрэнси.
— А я ведь всегда завидовала тебе, Джина.
— Ты?! Завидовала?!
— Конечно. Ты ведь такая способная. Стоит тебе прочесть страничку, и ты готова рассказать ее наизусть. А я могу просидеть весь вечер и так и не запомнить урока.
— Но в твоих программах тысячи сложнейших движений.
Фрэнси отмахнулась:
— Это совсем другое. А возможно, я бывала слишком усталой, когда садилась за уроки. Но одно я знаю точно: я жутко завидовала тебе — ведь ты все время жила с семьей. А я? Винса и Фрэнка видела лишь тогда, когда они подвозили меня на тренировки. Папу вообще не видела месяцами и была счастлива, если удавалось обменяться с ним хотя бы парой фраз перед сном. Лето у меня целиком уходило на тренировки, а со временем я и вовсе переехала в Бостон. Разве тогда ты не стала центром внимания всей семьи?