Из-за нас
Шрифт:
– Ну, во-первых, меня обожают клиенты твоего магазина. Во-вторых, я знаю свою работу, и лучше меня ты никого не найдешь. Ну и в-третьих, ты же меня любишь, – с улыбкой закончила я.
– Я такого никогда не говорила, – парировала она.
– Это и не нужно. Я это и без лишних слов знаю. Ведь я тебе как дочь.
Повисла недолгая пауза, а следом до меня донесся тяжелый вздох Шерри.
– Ты мелкая манипуляторша, – без капли злости заключила она.
– Не спорю. – Я пожала плечами.
– Если ты скажешь мне, что случилось, то я отпущу тебя.
– Я приболела, – снова солгала я.
– Ты уволена.
Я закатила глаза. Как будто она не знает, почему я отпрашиваюсь с работы.
– Хорошо, Шерри. Это Джереми, он снова связался со своей бывшей, и сегодня она тащит его в компанию к наркоманам. Думаю, ты помнишь, чем закончилась прошлая его поездка. – Я говорила это и понимала, что она будет волноваться, но никогда этого не покажет. Шерри – железная леди и всегда такой была.
– И ты поедешь с ними? – тут же спросила она.
– У меня нет выбора.
– Это неправда, выбор есть всегда.
– Шерри, ты же знаешь, я не могу по-другому.
Очередной тяжелый выдох на другом конце провода.
– Знаю, – обреченно сказала Шерри. – Передай Джереми, что как только я его увижу, то сверну ему шею.
– Обязательно передам.
– Ладно, я вызову Коди, и если он разобьет хоть одну бутылку, я вычту стоимость каждой драгоценной капли из твоей зарплаты.
– Я согласна, – без споров согласилась я. – Шерри?
– Да.
– Я люблю тебя, – вполне серьезно сказала я.
– Подхалимка.
Шерри первой положила трубку, и это вызвало у меня улыбку. Обожаю ее. Мне было девять, а Джереми – всего три года, когда она забрала нас из детского дома. Это стоило ей немалых усилий, ведь одиноким женщинам неохотно позволяют брать детей под опеку. Но она свернула горы: наняла дорогущего адвоката после второго отказа, судилась со штатом, и уже через полгода мы поселились в ее небольшом, но уютном доме в центре города. Шерри спасла нас, вырастила и воспитала, но она никогда не умела проявлять эмоции и чувства. Я всегда считала ее скорее старшей сестрой, нежели мамой.
Своих родных родителей я плохо помню. Папа ушел от нас, когда Джереми исполнилось три месяца. Что случилось с мамой, я не знаю. Мне было шесть лет, когда она сказала, что уходит в магазин. Помню, как она наклонилась над кроваткой Джереми и поцеловала его, потом подошла ко мне и сказала следить за братом. Она вышла за дверь, и больше я ее никогда не видела. Прошло уже больше восемнадцати лет, а я до сих пор слежу за братом. Вот такая я послушная дочь.
Лица родителей со временем поблекли, остались лишь крупицы воспоминаний о каких-то незначительных моментах. Мама так и не вернулась, поэтому служба опеки забрала меня и Джереми из дома, а все имущество, которое у нас имелось, распродали. Оказывается, папа был азартным игроком, набрал кучу кредитов, на их уплату и ушли все деньги с продажи дома, мебели и даже фотоальбомов. Я всегда задавалась вопросом, кому придет в голову купить чужие фото? Это же бред.
Я подошла к кондо и бросила взгляд на парковку, моя старенькая тойота синего цвета стояла на месте. Ну да, как ее угнать без бензина? Кто-то вчера ночью слил все подчистую, и с утра мне пришлось ехать на общественном транспорте. Ненавижу автобусы, люди там постоянно стараются придвинуться к тебе как можно ближе. А я предпочитаю держаться от них как можно дальше. Вот такой я человек, не очень-то жалую посторонних. Если сказать точнее, то вообще не люблю людей: они все странные, со своими тараканами в голове. Я же и со своими ужиться не могу, куда мне до разборок с чужой живностью.
Я поднялась на второй этаж и достала ключи. Но зря, так как дверь оказалась не заперта. Значит, Джереми уже был здесь. Отлично. Я открыла дверь и вошла в гостиную. На маленьком диванчике в беспорядке валялась одежда. На стене напротив висел включенный телевизор, вещали какие-то новости. До меня донесся шум воды. Джереми был в душе.
Я скинула с себя обувь и пальто, оставила сумку у входа и увидела возле дивана бюстгальтер. Не мой. Ну уж нет! Я быстрым шагом прошла на кухню и на всю мощность включила холодную воду. Услышала крики из ванной комнаты и ухмыльнулась.
Через три минуты из душа появился Джереми, за его спиной пряталась та самая бывшая, Лола. Фу. Меня даже имя ее бесило.
– Джереми, я просила тебя не таскать ко мне в дом своих шлюх, – спокойно сказала я и сложила на груди руки.
Джереми, кажется, опешив, промямлил:
– Это же Лола.
– Я и говорю. Никаких шлюх.
– Рейчел, не начинай, – попросил Джереми и нахмурил брови.
Но я не могла спокойно относиться к этой девушке. Да я готова была землю есть ложками, лишь бы ее никогда больше не видеть. Лола все это время пряталась за спиной Джереми, но все же мне удалось поймать ее взгляд, и я тут же обратилась к ней:
– Лола, не могла бы ты исчезнуть? Мне нужно поговорить с братом.
Лола молча вышла из-за спины Джереми. Ее голое тело было обмотано моим полотенцем. Придется его выкинуть. Она собрала свои вещи, разбросанные по полу, и удалилась в ванную. Я строго посмотрела на Джереми, а он только глаза закатил. Типичный подросток. Гормоны вместо мозгов. Я не хотела становиться для него строгим родителем, быть понимающей веселой сестрой мне нравилось больше, но это не наш вариант.
– Джереми, она уже один раз тебя подставила, не повторяй своих ошибок, – напомнила я.
Джереми снова закатил глаза.
– Она изменилась, – сказал он.
– За месяц?
– Неважно, сколько времени прошло, мы любим друг друга.
Вот на эту фразу уже я закатила глаза, да так, что едва свой мозг не увидела.
– Джереми, это не любовь, – медленно произнесла я.
Я не хотела с ним ругаться, но мне нужно было, чтобы он услышал меня и понял. Однако слушать он не собирался. Проклятые гормоны.