Из записных книжек 1865—1905
Шрифт:
Словили двух альбатросов. Оба одного размера — 7 футов и 1 дюйм [8] в размахе крыла. Крепко привязали одному к ноге деревянную чурку и отпустили летать — низкое издевательство «царя природы» над беззащитными птицами. Когда люди делали свое злое дело, птица глядела на них с укором огромными человечьими глазами.
Плотники, строящие ковчег по заказу Ноя, потешаются над ним, считая его старым выдумщиком.
8
Более двух метров.
И вот я дома. Нет, не дома, снова в тюрьме, — чувство огромной свободы исчезло. Город так тесен, так уныл со своими тревогами, трудом, деловыми заботами. Клянусь, мне хочется снова в море!
Человеку никогда не достичь столь головокружительных вершин мудрости, чтобы его нельзя было провести за нос.
Ровная морская гладь, — нет, не ровная, чуть зыблемая тихим бризом; ветер совсем теплый; отвесно торчащие реи, сияет луна, корабль мирно скользит вдоль мексиканского побережья [9] ; все спят, только я не сплю. Какая великолепная ночь, теплый ласкающий воздух.
9
Твен на пути в Нью-Йорк.
Никто не доставлял мне в путешествии по морю такого удовольствия, как капитан Нэд Уэйкмен [10] , осанистый, сердечный, веселый, залихватский старый моряк. Он не пьет и не берет в руки карт, бранится, только прикрыв дверь своей капитанской рубки и если нет посторонних; но тогда взрывы его фантастического богохульства вселяют в слушателя восторг и почтение. Что до его рассказов… Но вот капитан Уэйкмен собственной персоной; он отдувается и в поту, потому что мы идем вдоль южного побережья Мексики и становится жарковато. Вот что он говорит:
10
Прототип героя рассказа Твена «Путешествие капитана Стормфилда в рай».
— Так, значит, о крысах. Как-то, помню, это было в Гонолулу, мы со стариной Джозефом — он был еврей по национальности; позже разбогател в Сан-Франциско, как Крез, — собрались ехать домой пассажирами на новом, с иголочки, бриге; он шел только в третье плавание. Мы уже были на борту, и наши сундуки в трюме. Джозеф решил непременно плыть вместе со мной — даже пропустил из-за этого один рейс, — потому что был непривычен к морским путешествиям и хотел быть в компании с моряком. Бриг наш покачивался посреди буйков на причальном канате, канат был закреплен на пирсе около дров. И вот с брига лезет преогромнейшая крыса — разрази меня бог, никак не меньше кошки! — мчится по канату и — на берег, а за ней другая, третья, четвертая, и все по канату, галопом, впритирку одна за другой, так что и каната под ними не стало видно; форменная процессия на двести ярдов вдоль пирса, что твои муравьи. Тут канаки [11] стали хватать поленья, обломки лавы, коралла и швырять в крыс, чтобы сбить их с каната в воду. Вы думаете, это подействовало? Ничуть, ни малейшей чуточки, клянусь спасением души. Крысы не остановились ни на полсекунды, пока не сошли все до одной с этого новехонького нарядного брига. Тогда я подзываю лодку с канаком; канак подходит, лезет на борт.
11
Туземное население Гавайских островов.
Я говорю ему:
— Видишь сундук в трюме?
— Вижу.
— А ну тащи его в лодку и — на берег, и чтобы одним духом!
Джозеф, еврей, говорит:
— Что вы задумали, капитан?
А я отвечаю:
— Что я задумал? Забираю сундук на берег, вот что задумал.
— Забираете сундук на берег? Господи боже, зачем?
— Зачем? — говорю я. — Вы видели этих крыс? Вы видели, что крысы ушли с нашего брига? Он обречен, сэр, он обречен. Никакие молитвы его не спасут. Он не вернется из плавания, сэр. Больше его никто никогда не увидит.
Джозеф говорит канаку:
— Эй, забирай и мой сундук тоже.
И вот бриг ушел без крыс на борту, и больше ни одна
12
Правый борт по ходу судна.
На пароходе на Сан-Хуан-Ривер человек, стоявший у трапа, сказал: «Разрешается сходить на берег только пассажирам первого класса. Предъявите билет». Это было сказано дерзким тоном. Затем он пропустил множество пассажиров третьего класса, не задавая им никаких вопросов. Хорош, должно быть, вид у меня!
На втором пароходе всех пассажиров первого класса пропустили без единого слова, а меня снова остановили.
Будь проклят во веки веков создатель гнусной крохотной лампочки, устанавливаемой в пароходных каютах! Это молитва от всей души.
С разрешения капитана держу в каюте безопасный фонарь.
Пароходный писарь трудится над списком для таможенных властей, причем составляет его по своему произволу:
«Мисс Смит, 45 лет, из Ирландии, модистка» (на самом деле это молодая и богатая дама).
«Марк Твен, из Терра дель Фуэго, кабатчик».
1867
Провел день в Севастополе [13] . Печальное зрелище — разрушенные до основания дома, лес разбитых труб. Не насчитал и трех десятков домов, пригодных для жилья, — все их надо отстраивать заново.
13
Путешествуя на пароходе «Квакер-Сити» по странам Средиземного и Черного морей в качестве корреспондента газеты «Нью-Йорк трибюн», Марк Твен приплыл в Севастополь в августе 1867 г. Твен побывал также в Одессе и Ялте. Это путешествие описано в книге «Простаки за границей» (1869).
Побывал на Редане и на Малаховом. Принес несколько пушечных ядер и другие портативные сувениры.
Множество прелестных молодых дам, англичанок и русских, посетили сегодня пароход и провели у нас вторую половину дня. Восхищались размерами парохода и отличным его оборудованием. Если бы мы могли привезти гостей назад, то пригласили бы их ехать с нами в Одессу. Приятно слышать родную речь.
Некоторые из джентльменов настойчиво советовали нам заехать с визитом к русскому императору, сказали, что нас наверняка великолепно примут; они же заранее телеграфируют ему о нашем приезде и даже пошлют нарочного. Император проводит знойное время года на небольшом приморском курорте, в 30 милях отсюда [14] .
14
Имеется в виду Ливадия — летняя резиденция российского императора.
По некоторым причинам мы отказались; все, разумеется, очень жалели об этом.
Давно уже мы не проводили день так весело.
Повсюду в стенах отверстия от бомб, некоторые очень аккуратные, словно выбитые каменотесом. Кое-где ядра торчат в стенах, и от них идут ржавые пятна.
Город уничтожен полностью. После ужасной восемнадцатимесячной осады не осталось ни одного неразрушенного строения.
Плывем назад в Ялту, чтобы нанести визит российскому императору. Он телеграфировал по этому поводу одесскому генерал-губернатору. Все улажено, едем.