Из записок районного опера
Шрифт:
Начальник райотдела просматривает его, определяя, кто персонально из личного состава вверенного ему РОВД должен быть с этими СТ ознакомлен.
Захожу я, к примеру, в дежурку по текущим делам, а там мне тут же тычут под нос очередную «эстэшку»: «Ознакомьтесь с содержанием, и распишитесь в том, что — ознакомлены…»
Первым делом — расписываюсь, потом второпях (время не терпит, меня, как обычно, уж ждут в 3–4 местах!) читаю… Ага, «… участились случаи квартирных краж через форточку в утреннее время… Предлагаем оперуполномоченным «территорий» и соответствующих
Но есть «эстэшки» поинтересней…
Скажем, не очень часто, но и не так чтоб редко, — кончает самоубийством кто-нибудь из ментов… Начальству это — позор!
«Как же так?!. Милиционер должен спасать чужие жизни, а не сам лезть в петою, и уж тем более (окончательное позорище!) стреляться из табельного оружия!.. Налицо — ослабление на местах воспитательной работы с личным составом… Немедленно усилить оную!.. Об исполнении — доложить!..» Такие примерно СТ рассылаются веером по всем РОВД, и начинается кипеж…
Как в прошлом месяце, например. Тогда в соседнем районе повесился участковый. В сводке происшествий по городу профессия покончившего с собою — не указывалась. «Наложил на себя руки гражданин такой-то», и — точка, но все в городе прекрасно знали: гикнулся — с в о й!..
На непосредственное начальство усопшего немедля наложили служебные взыскания, от выговора и выше. Прочие чины во всех райотделах служебной телеграммой предупреждались: «Не взирая на неуклонную заботу руководителей государства о…некоторые сотрудники безответственно относятся к своему здоровью, и даже… Усилить…Укрепить… Поднять на должный уровень… Незамедлительно!.. Об исполнении — доложить!..»
Начальнику райотдела до пенсии оставалось всего — ничего, и он струхнул, представляя, как кто-либо из его подчинённых тоже нахально повесится, утопится, а то и вовсе стрельнётся, тем самым безнадёжно испохабив предстоящий в скором времени торжественный уход своего шефа на заслуженный отдых!.. Да за такое — ещё и попрут с позором… Ужас!..
СТ содержала 10 пунктов мероприятий, проведение которых, несомненно, полностью избавляло личный состав от подловатой манеры кончать с собою, подводя тем самым своё начальство… А именно:
1. Провести беседу…
2. Помочь с решением бытовых проблем…
3. Ликвидировать задолженность по заработной плате…
4. Улучшить жилищные условия…
5. Побывать в гостях у подчинённых, ознакомиться с их заботами и и нуждами, поддержать морально…
Ну и ещё пять пунктов столь же бесценной отеческой заботы, — всего я не запомнил… Как первую половину пунктов одолел — такая ржачка одолела!..
Ну вот, значит, и кинулся наш начРОВД по той «эстэшке» меры предпринимать… Помочь, посодействовать и ликвидировать — сложновато. Ни денег для этого, ни ресурсов, а про жильё для подчинённых — вообще молчу…
Самое реализуемое — «провести беседу». Вот подполковник эту самую беседу и провёл… Собрал
Фактически задачей было — убедить офицеров, сержантов и рядовых в том, что кончать с собою (в особенности — из табельного оружия!) нельзя ни в коем случае!.. Что житуха — не такая уж и «невыносимая», как некоторым, быть может, кажется на первый-второй, да отчасти даже и на третий взгляд… Как говорится — виден уж свет в конце тоннеля!.. Но даже и не алей ясные проблески светлого будущего, — ну и что?!. Жить-то всё равно надо, коль уж взбрело нам в голову родиться… И не хочется, а — надо!..
Говорил товарищ подполковник с трудом, запинаясь на каждой фразе, с непривычки не сразу находя нужные слова. Обычно у него через каждые два-три слова — мат, вроде: «ты — опер, или — хрен в стакане?!», или же: «тебе, манда солённая, уж сто раз было говорено…»
Но сегодня так — нельзя. Нынче особенные день — нужно морально укрепить обессиленный дух личного состава!.. Перейди наш начальник на более привычные бодряцкие — матюки, — и кто знает этих сук-подчинённых?.. С горя закручинятся, побегут в оружейную комнату за табельными с т в о л а м и, да и хором — застрелятся!.. Во будет картинка!..
Так что — ни матюков, ни намёков на былые и частые сношение с нашими родительницами, ни привычных разносов умственно-физических возможностей личного состава («Уроды!.. Мурло безрукое!.. Вы ни на что не пригодны!..») сегодня не звучало.
Наоборот, с некоторой удивлённостью в голосе подполковник вдруг констатировал: «Да мы ж, товарищи, работаем не так чтоб совсем уж и плохо… Среди прочих РОВД города, к примеру, по итогам квартала — занимаем почётное 4-е место по основным показателям, а это — о многом говорит!..»
Мрачно нахохлившиеся опера, участковые, следователи и прочий ментовский люд немо внимал пламенному докладу. Давно в печёнках была прежняя ругань шефа, но и нынешние похвалы тоже — не радовали… Скорей заткнул бы фонтан красноречия, дедуган геморройный!.. Всё равно реально улучшить ментовскую доли он не захочет, да и захоти — так не смог бы, так какого хрена тогда надрываться?!.
Чтоб подчинённые с собою чего не натворили?.. Так никто из них пока что на тот свет не торопится… Не Дауны, чай… Может, и отупели от тягот службы, но всё ж — не до такой степени!.. Замочишь себя — кто потом о твоих детишках побеспокоится?!. Не этот же… козёл крикливый!..
«Я на вас надеюсь, товарищи!» — с бодрой улыбкой подытожил подполковник. Глухо отмалчивающийся до самого конца личный состав тотчас угрюмо потянулся к выходу…
Больше по данной СТ не делалось ни фига!
Ещё некоторое время, дня три-четыре, на оперативках и в личном общении начРОВД старался воздерживаться от разносов, а потом — понеслось по накатанной: «Трах-тарарах! Туды-сюды!.…твою в гайдалку!.. Кто так работает, пидорасы?!. Я вам кто — попка-дурак, чтоб сто раз повторять?!. Не т а к надо, а — э т а к!.. Трам-бам!.. Да я — вас!.…всех!…многократно!!!», и так далее…