Из записок районного опера
Шрифт:
…Так что в этом мире каждый из нас предоставлен самому себе. Пусти Онуфриенко ситуацию на самотёк — вскорости вылетит на пенсию, никому не нужный и не интересный. Уныло занищенствует на крошечное стариковское пособие… Презираемый домочадцами за вздорный нрав и малополезность для семейного бюджета, уже вскорости зачахнет от тоски, и — сдохнет как собака, от болячек и недоедания… Забытым и никому не нужным трупом долго проваляется в морге задрыпанной больнички… И хорошо, если родичи в итоге всё ж расщедрятся на похороны, а то ведь могут и сэкономить… Отдадут завонявшийся трупешник, к примеру, в анатомический театр, — студентам — медикам на забаву!..
…Хочет
Следовательно — надо д у м а т ь… Искать контакты… Копить небольшой капитальчик на чёрный день… А откуда качать бабло оперу, всю жизнь борющемуся с бандитами?.. Правильно — у тех же бандитов… Найти среди них п е р с п е к т и в н ы х, и периодически, оказывая им определённые, не очень обременительные услуги, получать за это премиальные…
Но подобное возможно лишь до тех пор, пока занимаешь мало-мальски влиятельную должность… Следовательно — надо спешить, выжимая максимум выгоды из временных преимуществ своего нынешнего положения Никто о тебе не позаботится, пока сам о себе не позаботишься!..
«Постойте, но это же предательство!» — воскликнете вы. А кто предаётся — наше преступное и проворовавшееся государство, что ли?!. Да оно само всех нас давно предало и продало, причём — многократно… Нет такой подлянки, которую бы наша держава нам ещё не кинула!.. Стоит же её саму немножко обидеть — сразу начинаются истерики: «Ах, он предал госинтересы!.. Ах, нам за державу обидно!..» А вот мне, к примеру, за э т у державу не обидно ни капельки!.. Чего хошь плохого ей сделай — всё равно она этого стократно заслужила!..
«Но это нечестно — когда мент сотрудничает с бандитами!» — пискнет наивный. Допустим…
А предлагать нашим старикам существовать на эти нищенские пенсии — честно?.. А те, кто нынче дорвался до власти и заправляет в стране, — все эти губернаторы, министры и парламентарии — разве они не хуже в сто крат любого из бандитов?!. У любого бандюгана есть хоть свои, бандитские, но — п о н я т и я, у этих же за душою — ни шиша!.. Ничего святого, абсолютно!..
Но народ их — поддерживает, голосует за них на выборах, подчиняется их злодейским законам и указкам… Так почему же нашему народу в целом позволительно подчиняться этой жестокой банде сволочей, а какому-либо взятому в отдельности заслуженному менту предпенсионного возраста заработать копеечку на сотрудничестве с каким-либо из бандитов поумнее — и не думай?.. Ну чем тот же Бай, например, хуже, подлее и вреднее нашего губернатора, нашего министра или, скажем, нашего Президента?!. Ничем!..
…Всё красивые слова — п о н т для лохов, а за ними — ложь хитрозадых, и тупая доверчивость остальных, слепо им верящих… Слова, слова, слова… Иногда — такие приятные на слух… Но этими словами не прокормишь семью, на них не купишь лекарство для заболевшего внука, ими не заслонишь близких от гнетущей тяготы жизни…
Встать в красивую позу — легко. Но долго так не простоишь — затекут руки и ноги, устанешь, надорвёшься… Говорить — легче, чем жить. А жить — тяжко!..
…И только не надо упрощать. Ничего приятного лично для себя в связке с г р у п п о в щ и к а м и Онуфриенко видеть не мог. Он же — матёрый розыскник, чёрт побери!.. Инстинкт идущей по следу легавой долгими годами службы развит в нём до предела, это уже попало в гены, и от этого не отделаешься… Не к лицу ему, ОПЕРУ, ручкаться с уголовной шушерой!..
Но — н а д о. Нет иного выхода… Лишь с и н я к Харитонов может позволить себе не думать о будущем, а он, Онуфриенко — должен, просто — таки обязан думать и заботиться о завтрашнем
7. МАЙОР ПРОТИВ КАПИТАНА
Таков был расклад.
К этому лишь добавлю, что в юности Онуфриенко и Харитонов начинали вместе, несколько лет в паре тянули служебную лямку, и с той поры не то чтоб корешились, но — была между ними некая незримо связывающая их нить… И, думаю, первоначально Онуфриенко планировал договориться с приятелем «по-хорошему»…
Он вдруг как-то зачастил в наш территориальный подотдел. Подолгу сиживал у дяди Лёши в кабинете, в чём-то его долго и жарко убеждал его, наклонясь к самом уху, и снизив голос до полушёпота. Харитонов слушал, хмыкал, чесал то ухо, то затылок, временами прикладывался к извлечённой из сейфа бутылке… Не возражал, но и не соглашался… И при этом — постоянно зыркал на давнего товарища сузившимися глазами, словно поверить не мог: да тот ли человек перед ним, или — нет, или уж подменили его?..
А однажды (я, тогда ещё лейтенант, как раз в его кабинете оказался, забрать материалы для исполнения), не сдержавшись, рявкнул на майора: «Ничего у тебя не выйдет, Кешка!.. Сядет эта тварь в тюрягу, никуда ему не деться… Никто ему не поможет, зря ты мазу тянешь за гондона!.. Думаешь, не секу — з а ч е м?.. Смотри, как бы сам не допрыгался… Я ведь много-о-о-о-о о тебе знаю…Забыл?..» И, оглянувшись на меня, застывшего у двери, дядя Лёша с ухмылкой прошептал что-то длинное майору на ухо.
Минуту после этого Онуфриенко сидел молча, заметно побледнев. Потом — встал, и, ни с кем не попрощавшись, вышел из кабинета. Явно и не догадывался он, что у дяди Лёши ТАКАЯ цепкая память. Подобную память неблагоразумно демонстрировать без крайней надобности. Это как с т в о л: обнажил его — немедленно пусти в ход!.. А иначе — предупреждённый об угрозе противник выстрелит первым…
«Зря вы — т а к… Гибче бы, поаккуратней!..» — вырвалось у меня, когда двери за куратором захлопнулись. Старший опер лишь рукой махнул нетрезво: «А, да пошёл он… Дешёвка!.. Тебе плеснуть?..» — и он ткнул мне стакан, расплескивая водку. Но я отрицательно покачал головой. До вечера — далеко, в такое время наклюкаться — запросто попадёшь начальству на глаза, сочтут за оборзевшего — и выпрут!.. Это лишь кэп Харитонов — бесстрашен, и на всех кладёт с прибором, а молодёжь — не столь незаменимы, с ней недолго и расстаться…
Впрочем, заменяем в конечном счёте и дядя Лёша… Он слишком привык к собственной неуязвимости, не понимая, что ничем хорошим эта история для него не закончится…
Эх, зря он с куратором царапнулся!.. Лучше б им договориться миром… Или хоть не враждовать открыто!.. А теперь — быть беде…
…Так и случилось.
…Уработал кореша майор Онуфриенко чисто, «технически», без стрельбы и фальсификаций. Всё ж таки был он в своём деле докой, за что бандиты, собственно говоря, его «крышей» и держали.
…Через три дня в том же кабинетике старший опер Харитонов, как всегда — шибко поддатый, допрашивал гражданина Андружко, клична «Аня», ранее дважды судим (за кражи и наркоту).
За сутки до этого, вечером, около арки дома № 43 по Новосёловской улице, некое чмо в надвинутой на глаза вязанной шапочке грабануло студента строительного техникума Метёлкина (кошелёк, часы, шапка — больше ценного у студента не нашлось). Интуиция мгновенно подсказала дяде Лёше: «Аня это… Его почерк!.. В том районе — больше некому…»