Из записок районного опера
Шрифт:
Он ведь на что рассчитывал?.. Раскрутится на мелком криминале — и вновь вернётся к масштабным аферам!.. Ну и — бросить колоться… Понимал ясно, что хорошим это не закончится. Возможно, что при некотором везении и кинул бы — вообще-то это не его стиль жизни, шкваркнуться и по чужим карманам шастать в поисках медяков… Крупнее он был, значительнее!..
Летом прошлым удалось ему на два месяца пристроиться преподавателем физкультуры в пионерском лагере под городом, вернулся — посвежевший, отъевшийся, окрепший, «спрыгнувший», преобразившийся и внешне, и внутренне… А как вернулся — вновь обстоятельства толкнули в спину, — игла. кражи, отчаяние.
Жалко мне его стало… Но и про интересы службы не забывал, уговорил его взять на себя пару «левых» квартирных краж, ему это к сроку ничего не добавляло, а мне улучшало показатели. Договорились мы также, что
Пытапся Физкультурник сойтись с «кумом» из сизовской оперчасти, но с пустыми руками к тому ведь не пойдёшь, ему подавай то же, что и ментовским операм — явки с повинной на совершённые ранее преступления, можно — и «левые», но обязательно — хорошо «обставленные» уликами и вещдоками, чтоб потом на суде не лопнуло. Физкультурник же оказался «голяком», что мог — ещё раньше отдал мне, не позаботился про НЗ на будущее. И сейчас слёзно умолял меня о помощи, хотя — ну что я мог?.. Сам в СИЗО — лишь временный гость… Да и вообще, если у парня — такая непруха, то самое верное — держаться от него подальше, чтоб самому не заразиться его неудачливостью… Так что приободрил я его словесно, «подогрел» парочкой пачек «Примы» — и слинял, на прощание наобещав с три короба. По глазам Физкультурника видел: понимал он, что не увидимся мы больше…
…А не надо было колоться!.. Сам же во всём и виноват…
10
Вот ещё одна достаточно «громкая» история из тех, что промелькнули на моих глазах…
Однажды зимой в нашем провинциальном Энске произошло ЧП: отбомбили хату депутата парламента Жаворонкова. Из всей болтливо — суетливой парламентской публики именно Жаворонков производил на меня самое благоприятное впечатление: деловит, конкретен, собран, компетентен… И хоть каких-то более крупных достоинств я в нём не обнаруживал, но на фоне прочих смотрелся он достойно.
Так вот, обитал ныне этот господин в столице, у нас же в городе содержал свою личную, оформленную на имя его супруги квартиру, куда временами наезжал он или кто-либо из его домочадцев. Хата у него была без излишеств и евро — наворотов, — вполне заурядная квартира человека среднего достатка. Но кое что ценного в ней было — аппаратура, ш м а т ь ё, р ы ж ь ё в заветной шкатулочке… И вот эту самую квартиру — обворовали!..
А вышло это так. Ещё в начале зимы встретились как-то двое знакомцев, оба — ранее судимы, но один — вор по натуре, а второй — из честных, но случайно оступившихся, причём оступался он дважды — по хулиганке и за нанесение тяжких телесных… Ну вот, посидели они часок — другой за бутылкой, вспомнили былых корефанов, а потом тот, что вор по натуре, и говорит честному: «Давай на пару хату бомбанём?..» А этот, случайно оступившийся дважды, он как раз в непрухе был полной!.. Мало того, что временно закрылся завод, на котором он последние годы вкалывал, что оставило его без зарплаты, так ещё и супруга задолбала: «До каких пор я должна тебя содержать?!» И это вместо того, чтобы спросить участливо, каково муженьку её сегодня живётся на белом свете, что у него на душе и не нужна ли ему моральная поддержка?.. Нет, вместо этого — попрёки, невнимание, грубость… Ну и, поддавшись уговорам приятеля, с горя решился он сменить масть и заделаться квартирным воришкой.
И попёрли они после той беседы по хатам — барахлиться. На адрес забирались в основном через форточку или распахнутое окно, первый-второй этаж для опытного Рукава был что собственный карман — забирался туда с лёгкостью необыкновенной… Но залазил в основном именно он, Захар же не только не отличался особой ловкостью, но и высоты боялся, для лазаний в чужие окна — мало приспособлен…
Время шло. Адреса потрошились ими один за другим, добыча исправно половинилась согласно договорённости, на выпивку и ш и р я л о в о обоим вполне хватало. ещё и семье Захара кое — что доставалось. Жена его, слава аллаху, успокоилась, видя приток в семью хоть и скудноватого, но постоянного финансового ручейка, и перестала ныть. Происхождение бабок муж объяснял просто: «Подрабатываю на рынке, грузчиком!» Вполне похоже на правду, чего сомневаться-то?.. Она и не сомневалась…
Но однажды сложившуюся идиллию вдруг нарушил Рукав, заявивший хмуро: «Честно говоря, надоело мне это… Как в форточки соваться — так не можешь ты, головка кружится, а как делиться — так половину всего получаешь!.. Ни хрена же не делаешь, только на шухере стоишь, пока я в окно залажу, по хате шарю и потом пузо надрываю, барахло вытаскивая… Между прочим, я ж ещё и шкурой собственной рискую!.. Вернись хозяева внезапно — они же мне бока намнут, а не тебе… Или собака из соседней комнаты прибежит на шум и искусает!..» Захар начал было оправдываться, но Рукав и слушать не хотел, — помахал ручкой на прощание, сказал: «Давай поработаем пару недель каждый по отдельности!», и — слинял.
И что же теперь Захару оставалось делать?.. Какое-то время прошлялся в безделье, но когда супружница по — новой варежку разинула — начал шастать по квартирам уже в одиночку… И ничего, вполне нормально у него это получалось, кое — чему, стало быть, успел у Рукава нахвататься!.. Уже и высоты не боялся, и в любую форточку протискивался за милую душу, а пару раз даже и в квартиры на верхних этажах проникал, но уже не через окно, а через двери, высаживая их фомкой… Как это с новичками часто бывает, ему везло, никто его не засёк, никто не ловил, не бежал следом с воплем: «Держи вора!», и добыча почти каждый раз была не то чтобы приличной, но всё ж таки достаточно ощутимой… А со сбытом ворованного вообще никаких проблем: вышел на базарчик, прошёлся по рядам — и любая из торгующих там бабулек оторвёт у тебя с руками и ногами товарец за четверть цены, чтобы потом — перепродать за половинную цену…
И вот в один из декабрьских дней, уже ближе к Новому году, чисто случайно через балкон на втором этаже забрался Захар на адрес к тому самому нардепу Жаворонкову. Знатно набрал барахла на увесистый узел, и только громоздкий и тяжеленный электронагреватель импортного производства утащить не смог, как ни старался. А ведь именно такой хотелось иметь его привередливой супруге, — почему бы не сделать подарок любимой женщине?.. И решил он совершить то, чего опытные домушники в принципе никогда не делают — залезть на уже обворованную хату на следующий день и забрать не украденное накануне. По некоторым приметам понял Захар, что хозяева — в длительной отлучке, так что препятствий к повторной бомбёжке он не видел никаких…
И надо же было ему вечером того же дня повстречать на улице Рукава!.. Столкнулись они нос к носу у пивной бочки, «Привет-привет!», «как дела?», и всё такое. Потом заглянули в забегаловку, посидели за парой бокалов пива, и узнал тогда Рукав, что дела у Захара наладились, и по фартовости он скоро учителя перегонит. У него же самого как нарочно после разлуки с Захаром — всё пошло наперекосяк… Один прокол за другим, а потом ещё и хозяева застукали с поличным на хате, еле удрал, сиганув со второго этажа, сильно ушиб колено, и теперь лазальщик по верхотуре из него — никакой… Калека беспомощный, а не домушник!.. Ну то есть физически, быть может, малость и преувеличивал Рукав степень беспомощности, но главная заковыка была не в физическом состоянии, а в моральном… Начал Рукав бояться, угнездился в нём червячок страха, а в воровском деле это — гиблое дело, кто боится — того и ловят, того к опасностям как к магниту притягивает… Лучше уж вовсе на дело не ходить, чем — заранее перепуганным… Но и не ходить — нельзя, жить-то на что-то надо, да и — колоться… Не на завод же ему, в о р у, идти… причём и на заводах сейчас массовые сокращения… а кое-где зарплату по году не выплачивают!..